Юрий Корчевский - Бронепоезд. Сталинская броня против крупповской стали

Сергей воспротивился. Кадровый разведчик уговаривал Гладкова, как будто ему здесь оставаться. А его, Сергея, кто-нибудь спросил?

– Погодите, не знаю вашего звания, товарищ! Дело не только в этой бабе или самом полицае. А если немцы прикажут заложников или других советских людей расстреливать? Как тогда? Сразу говорю – я в своих стрелять не буду! – категорически заявил Сергей.

– О предстоящих облавах сам через связного предупреждать будешь. Ты же начальником полиции станешь и волен будешь подбирать себе в отряд кого захочешь. А брать будешь наших людей. В селе наши глаза и уши будут, да и нашим парням жить будет проще. Я имею в виду официальные документы, крышу над головой.

– Парень рисковать многим будет, – заявил Гладков, – его селяне ненавидеть будут, вслед плевать. Ваш-то начальник против себя многих настроил – я имею в виду грабежи, поборы, а может, и казни.

– Все было, – вздохнул кадровый разведчик. – Репутация у полицейского гадкая, просто отвратительная. Зато немцы ему верят. Ну, все складывается в масть! Если согласишься, я тут же по рации шифровку дам, чтобы тебя в наше Управление откомандировали. Некоторое время в отряде посидишь, пока мы досконально все сведения о Савченко соберем – я имею в виду привычки, манеру поведения. Продумаем, как акцию тихо провести, чтобы его тобой подменить.

– Боязно мне, – прямо сказал Сергей, – свои же люди презирать будут, а то и шлепнуть могут в спину.

– Понятно, риск. Сдрейфил, значит.

– Не хочу быть в глазах людей предателем. Рано или поздно война закончится, и в меня при встрече пальцем тыкать будут.

– Это ты правильно насчет конца войны сказал. Только его приближать всеми силами надо, и в белых перчатках это не получится.

– А что же вы сами в полицаи не пошли?

– Соображения у командования есть. Значит, так, времени у нас нет. До отряда еще топать и топать, впрочем, как и вам. Три минуты даю на раздумье.

Сергей повернулся к Гладкову, надеясь на его помощь, подсказку. Но старшина напустил на себя непроницаемый вид, и лицо его было каменным, беспристрастным. Если бы Сергею предложили взорвать мост с эшелоном немецким на нем – даже ценой жизни, он бы и не раздумывал: воспитан так был, патриотом. Но ходить в обличье полицая? Мерзко, и душа протестует.

Командир посмотрел на часы. Стрелки светились фосфором – у немцев такие были. Стало быть, трофей. А с другой стороны посмотреть – командир просит его помочь. Не водку в отряд пить зовет, не избу ладить – о деле просит. И Сергей решился:

– Хорошо, я готов!

– Вот и ладненько! – обрадовался кадровый разведчик. – Старшина, сообщи командованию – командиру разведроты или ПНШ по разведке, что…

– Заремба моя фамилия, сержант, – перебил его Сергей.

– …Что сержант Заремба остается в моем распоряжении до особого указания, – невозмутимо продолжил кадровый разведчик. – В разведуправление ГРУ я радиограммой сообщу непременно.

– Слушаюсь.

– Пора, старшина. И нам, и вам идти далеко, а темного времени всего три часа.

Гладков обнял Сергея на прощание:

– Бывай! Думаю, еще свидимся.

А кадровому разведчику честь отдал, приложив ладонь к виску.

Группа разведчиков бесшумно исчезла в ночи.

– Ну, будем знакомы, – повернулся к Сергею кадровый разведчик. – Мой оперативный псевдоним – Сова. Свою фамилию на время забудь, в отряде для всех ты будешь…

Командир секунду подумал:

– Янус.

– Имя странное. Немецкое?

– Греческий бог, о двух лицах. Как раз для тебя, двуликий. А у радиста – Конотоп, город есть такой. Время!

И снова пеший переход, только не в сторону передовой, а на запад, дальше от фронта.

Сергей волновался: как встретят его в отряде? Не раскроют ли его полицаи в первый же день? Как ему вести себя с полицаями? Раньше он в них только стрелял, а теперь придется общаться. Сдерживаться надо, улыбаться, а хочется схватиться за нож. Тревожно в груди, такой резкий поворот в судьбе – прямо на сто восемьдесят градусов. Был разведчиком, а вот сейчас предстоит стать полицаем, форму черную надеть. Сдюжит ли? Не актер же он, чтобы лицедействовать!

К рассвету они едва успели войти в лес, где базировался отряд. Сергей уже стал сомневаться: на самом ли деле отряд партизанский или из разведчиков ГРУ состоит? У нас до войны были команды диверсантов, числящиеся инженерно-саперными взводами. У немцев же и того хлеще, целый полк был, «Бранденбург-800», где все, от солдата до командира, свободно говорили по-русски, как на родном языке. В начале войны их переодели в форму бойцов Красной Армии и с документами и советским оружием забросили к нам в тыл.

Много бед полк натворил: диверсанты резали связь, устраивали диверсии, убивали командиров РККА, сеяли панику. Причем забирались диверсанты в наш глубокий тыл – под Тверь, Тулу, другие областные центры.

Отряд оказался небольшим и, как потом узнал Сергей, частично состоял из местных комсомольцев и коммунистов, оставшихся на оккупированной территории для ведения подрывной работы и организации сопротивления среди населения. Почти третью часть отряда составляли военнослужащие ГРУ.

Немного позже, 22 ноября 1942 года, ГРУ было разделено на две части – управление войсковой разведки и собственно ГРУ – для работы за рубежом и на оккупированной территории. Руководил отрядом бывший второй секретарь райкома партии, а оперативной работой – разведкой, диверсиями – командовал Сова. Как впоследствии узнал Сергей, Сова был командиром опытным, участвовал в боях в Испании и звание имел майора. Чудом было то, что он уцелел в чистках разведки и армии в 1937 году.

Сергея представили командиру и поселили в землянке вместе с другими бойцами. Все были в штатском, но военную выправку и дисциплину не скроешь.

Сергей быстро стал различать местных и кадровых разведчиков.

Встретили его приветливо, но он обратил внимание, что его не оставляют одного, без присмотра, куда бы он ни шел, даже в туалет. Не доверяли ему или опасались, что он может увидеть то, что не предназначалось для посторонних глаз?

Сергей с удовольствием остался бы в отряде, предстоящая служба начальником местной полиции его тяготила.

Между тем Сова с разведчиком собирал все сведения о Савченко: что любит есть настоящий начальник полиции, как он общается с подчиненными, его манеры поведения. Одновременно разрабатывался план – как убить начальника полиции с его сожительницей и незаметно подменить его Сергеем. Это был самый сложный и скользкий момент. Между тем кое-какое досье на Савченко было, и Сергей выучил его наизусть.

Через неделю разведчики отряда где-то раздобыли полицейскую форму. Она оказалась немного великовата, и одна из женщин отряда подогнала ее по фигуре Сергея. Не хватало только сапог, но их удалось купить на базаре. Савченко ходил в хромовых сапогах, а они были редкостью: наши солдаты ходили в ботинках с обмотками, брезентовых или кирзовых сапогах. Офицерам иногда удавалось раздобыть яловые сапоги, а уж хромовые – мягкие, удобные – оставались просто мечтой. Савченко явно был щеголем, любил порисоваться и в обмундировании не хотел уступать немцам.