Владислав Выставной - Кремль 2222. Кенигсберг

Впрочем, и в нормальном состоянии понять это было бы непросто. Хотя бы потому, что в представлении парня Логовом могла быть нора, дыра в земле, на худой конец – грязный бетонированный бункер, оставшийся со времен Последней Войны. Но только не это размытое в пелене дождя величественное здание, больше всего напоминавшее…

– … готический собор, – произнёс он вслух. И сам поразился сказанному.

– Был когда-то, – тихо отозвался Герцог. – Теперь это просто Логово. Но здорово, что еще хоть кто-то понимает, что у него перед глазами.

Герцог любовался зданием, словно видел его впервые, вместе со спутниками, которых привёл в свой дом.

– И ты живёшь в нем? – с уважением произнес Зигфрид. – Неудивительно тогда, что тебя кличут Герцогом.

– Так я прозван совсем не за это, – усмехнулся Герцог. – Однако времени нет. Попасть внутрь не так просто. Приготовьтесь.

– К чему ещё готовиться? – недоуменно произнес Зигфрид. – Все устали, жрать хотят.

– К испытанию готовиться. Абы кого в Логово не пускают.

Книжник помотал головой:

– Ничего не понимаю. А тебя самого тоже испытывать будут?

– А как же? Должны же они убедиться, что это действительно я.

– У вас что же, оборотни встречаются? Которые под видом тебя в ваше Логово проникнуть могут?

Герцог покачал головой:

– Ты не понимаешь. У нас не это проверяют.

– А что же?

– Очень просто: достоин ты войти внутрь – или нет. Я и сам не уверен, что смогу снова перешагнуть этот порог.

Это было сильно. Книжник недоверчиво скосился на Герцога. Тот поманил за собой:

– Только не делайте резких движений. Они этого не любят.

– Кто этого не любит? – спросил Книжник.

– Мои люди.

Теперь уже и Зигфрид вместе с Тридцать Третим странно поглядывали на этого человека. Его длинные волосы и борода, мокрые от дождя, делали его похожим на Сына Божьего со средневековой гравюры. Семинарист тряхнул головой, прогоняя наваждение. Наверное, от голода и усталости начинались галлюцинации.

Они обогнули стену из разноразмерных обломков бетона, камня и цементного раствора. До Кремлевской стены ей было, конечно, далеко, но, видимо, местным для обороны хватало. В любом случае им нужно было попасть на ту сторону, где Герцог обещал гостеприимство. Правда, на странных условиях.

Остановились напротив одностворчатых подъемных ворот. Никакой охраны ни возле них, ни наверху не наблюдалось. Герцог приблизится, взялся за висевшее рядом с воротами массивное чугунное кольцо и выбил им гулкий и довольно замысловатый ритм.

– Условный сигнал? – пробормотал Книжник.

Зигфрид кивнул. Тридцать третий тоже с интересом следил за происходящим, умудряясь придерживать сонных детей, готовых уснуть прямо в луже у его ног.

Логично было ожидать криков: «Кого там черт принес?» или «Руки за голову, мордой в грязь!» А то и предупредительных выстрелов. Вместо этого мощный, обитый железом щит медленно, со скрежетом и скрипом пополз вверх.

– Они нас впускают? – с некоторым разочарованием спросил Книжник. Герцог успел его заинтриговать предстоящим «испытанием», и такая развязка никак не соответствовала его ожиданиям.

– Впускают, – странным голосом произнес Герцог. – В камеру испытаний. Хочешь попасть внутрь – входи в камеру. Ворота за тобой закроются и начнется испытание.

– А что будет с тем, кто его не пройдет, это испытание? – спросил Тридцать Третий.

– По-всякому бывает, – нехотя ответил Герцог. – Могут просто не пустить. А можешь исчезнуть.

– Что? – Зигфрид странно поглядел на Герцога.

– Просто пропасть – навсегда. Так что не стоит хитрить. Будьте честны. Просто оставайтесь собой.

Книжник ощутил, как по спине пробежала струйка холодного пота, хотя, казалось бы, это уже невозможно было почувствовать, насквозь промокнув под бесконечным дождем. Из «гостеприимно» распахнутых ворот дыхнуло ледяным холодом. В другой момент Книжник десять раз бы подумал – стоит ли лезть в эту подозрительную «черную дыру». Но вместе с усталостью пришло безразличие. Он только спросил:

– А в чем оно заключается, это испытание?

Герцог пожал плечами:

– У каждого свое. Узнаешь, только войдя внутрь.

– Я бы вошел туда с мечом, – проворчал Зигфрид. – И посмотрел на того, кто вздумает мне такие тесты устраивать. Но мы вроде как сами в гости напросились… Ник, ты куда?

Семинарист не ответил. Ноги сами повели его вперед, к неизвестности. С какой-то бездумной решимостью он вошел под мрачный свод ворот.

Тяжелая створка со скрежетом опустилась за его спиной. В глаза ударил ослепительный свет. Пожалуй, он был не настолько ярким, сколько неожиданным и болезненным после ночного дождливого мрака. Какое-то время царила тишина. Наверное, его рассматривали те, кто включил этот свет. «Значит, здесь есть электричество», – отметил он про себя.

Он ощутил себя как на допросе – когда не видишь лица допрашивающего, а всей кожей чувствуешь лишь разъедающий глаза, сбивающий с толку свет.

– Ну, что вы там, воды в рот набрали? – не выдержал Книжник. – Вот он я, перед вами! Чего вы от меня хотите?

Ответа не последовало. Ноги вдруг дали слабину, парня качнуло. Он понял, что еще немного – и заснет стоя. Интересно, как это – заснуть стоя? Проснется ли он, столбом повалившись навзничь? А поверхность здесь твердая, выложенная камнем…

– А идите вы все, знаете куда? – громко сказал он и сел прямо на брусчатку. Здесь, под сводом «камеры испытаний», было сухо, и одно это действовало расслабляюще. Еще немного – и он вырубился бы окончательно.

– Зачем ты покинул свой дом? – в самое ухо прошептал вкрадчивый голос.

Книжник едва не заорал. Он ожидал раскатистого рыка над головой, искаженного и жуткого, чтобы произвести впечатление на слушателя. А этот шепот – он словно лился прямиком в мозг, и парень напрасно вертел головой, пытаясь увидеть говорившего. Можно было подумать, что голос идет изнутри – но это означало бы, что он начал бредить от усталости. Или то, что говоривший сумел проникнуть прямиком в его сознание.

– Зачем ты покинул свой дом? – повторил шепчущий голос, теперь уже отчетливее и резче.

Этот режущий ухо звук здорово бодрил. Как будто в голову вкрутили шуруповерт, а затем вывернули обратно приличных размеров «саморез». Поморщившись, парень сказал:

– Я ушел, чтобы увидеть мир.

– Зачем? – в шепоте послышалась угроза. – Зачем тебе мир, полный страданий и злобы?

– Кто бы ты ни был – ты прав, – пробормотал семинарист. – В этом мире много боли и зла. Но в нем и много хорошего.

– Чего же хорошего ты нашел?

– Я нашел друзей, – с вызовом произнес Книжник. – И просто хороших людей, сохранивших человеческий облик среди всей этой грязи и скотства. И уверен – найду еще больше. Но главное, я понял: дрожа от страха в своей норе, не найдешь ничего. Потому-то я покинул свой чертов дом и теперь отчитываюсь здесь непонятно перед кем! При том, что в моем далеком доме усталого голодного путника прежде всего бы накормили, дали выспаться – а уж потом и пытали – хоть добрым словом, хоть на дыбе. Вот он мой ответ на все твои вопросы.