Маркус Сэйки - Лучший мир

Купер рассмеялся:

– Я оценил, что вы опустили ту часть, в которой делаете вид, будто сбиты с толку, и заявляете, что не отделались от меня, направив мои действия таким образом, чтобы они служили вашим целям.

– Я был с вами абсолютно откровенным. Вы знали, что у меня есть для этого основания.

– Верно. Вы хотели превратить пешку в ферзя.

– Что я и сделал, – сказал Смит.

Он потер запястья и осторожно прикоснулся к щеке: она все больше опухала и уже начала синеть.

– Итак, это вы назначили мне встречу. Чего вы хотите? – спросил он.

Куин фыркнул, встал за его спину. Стандартная методика допроса – пусть поволнуется: «Что там делает этот тип, которого я не вижу?»

– Я хочу, чтобы вы знали: я вас из-под земли могу достать, – сказал Купер. – В любое время. Вам от меня нигде не спрятаться, никакая служба безопасности не сможет вас защитить, никакая риторика вам не поможет. Вы теперь мой. Вы принадлежите мне.

– Гм. – Смит неторопливо вытащил из кармана пачку сигарет, засунул одну в рот, прикурил трясущимися руками. – Занятно.

Купер протянул руку, выдернул сигарету из его губ, бросил на пол, загасил каблуком тлеющий огонек и спросил:

– Что «занятно»?

– Я ожидал от вас большего, чем гестаповские методы. А вы просто обычный громила в костюме.

– Но я не террорист.

Смит пожал плечами, кинул взгляд через плечо и снова на Купера.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Я автор. Учитель.

– Да бросьте вы. – Купер наклонился над ним, придвинулся почти вплотную, даже ощутил запах его пота. – Я же знаю. Забудем ваши прошлые грехи – взрывы и убийства. Я знаю, что вы стоите за «Детьми Дарвина». – Говорил он спокойно, а его глаза тем временем фиксировали малейшую крохотную реакцию, дрожь мышц, изменение частоты пульса Смита. – Я знаю, это вы инспирировали угон грузовиков. Вы приказали своим боевикам хватать невиновных мужчин и женщин, заковывать их в наручники на обочине дороги, обливать бензином, а потом поджигать.

По условному сигналу подключился Куин – он наклонился и сунул под нос Смита планшетник. Куперу с его места картинка не была видна, но он знал ее, часами разглядывал. Сгоревшее тело тридцатидевятилетнего водителя фуры Кевина Темпла, почерневший череп, рот раскрыт в крике боли и ужаса, обгоревшие руки все еще схвачены наручниками за спиной.

Купер ни на мгновение не спускал глаз с лица Смита. Он видел, как расширились зрачки, как напряглись круговые глазные мышцы, как вдруг прихлынула кровь к лицу, когда по сигналу мозга выплеснулся адреналин. Он представил другие ощущения, которые тот испытывает, – усилившееся давление в мочевом пузыре, потоотделение под мышками, жжение кончиков пальцев.

Он увидел все это и в то же мгновение окончательно проникся уверенностью в своей правоте. Джон Смит спланировал эти атаки, приказал сжигать дальнобойщиков. Он парализовал жизнь трех городов, оставил миллионы людей голодать в холоде. Он хотел войны.

– Есть доказательства? – спросил Смит.

Купер улыбнулся и вперился в него таким пристальным взглядом, что силы его хватило, чтобы сбросить Смита со стула. Но прежде чем террорист свалился на пол, Купер подался вперед и вытащил пистолет из кобуры Бобби Куина. Оружие удобно легло в его руку. Движением большого пальца он опустил предохранитель.

Смит застонал, перекатился на бок и закрыл глаза.

Купер вытянул руку, прицелился в середину лба.

– Ник, вы больше не агент секретной службы. Вы не служите в ДАР. Вы не можете убивать кого заблагорассудится. – Смит моргнул и снова застонал. – Если убьете меня, то остаток жизни проведете в тюрьме. Раз в месяц будете видеть своих детей через стеклянную перегородку. – Несмотря на явную боль, он улыбнулся. – Нажмите на спусковой крючок – и вы докажете справедливость всего, что я говорил, за что боролся.

«Он прав. Но какой у меня есть выбор? Кто-то должен его остановить.

Может быть, у тебя и нет законных прав. Но есть такое понятие, как право нравственное».

– Босс… – сказал Куин.

Купер нажал спусковой крючок.

Пистолет дернулся в его руке с правильной твердой отдачей. В маленькой комнате выстрел прозвучал оглушающе, эхом отскочил от крошащихся стен и выцветающих граффити. Джон Смит лежал на потрескавшемся бетонном полу. Пуля смела улыбку с его лица.

Купер, присев на корточки, замер и сказал:

– Сильное ощущение, правда? Пуля прошла мимо – всего в каком-то дюйме от вашей головы. Вы этого никогда не забудете. Эта струя воздуха будет вам сниться.

Он встал, вернул пистолет Куину и снова обратился к Смиту:

– Вы правы. Я больше не государственный служащий среднего звена. Я специальный советник президента долбаных Соединенных Штатов. Я знаю, что вы собираетесь делать, и не допущу этого.

Он развернулся и пошел к двери, бросив через плечо:

– Я иду за тобой, Джон.

Куин ухмыльнулся, сказал Смиту:

– Приятной прогулки до дому, урод.

Они вышли на улицу. На холодном послеполуденном небе светило солнце. Под их стильными туфлями хрустело битое стекло. Куин кинул ключи от внедорожника в просвет решетки на люке коллектора, и друзья направились к оставленному ими седану. Куин завел машину, и они поехали по пришедшей в упадок Анакостии, юго-западной окраине округа Колумбия.

– Да, – сказал Куин, – это бодрит.

– Да.

Купер смотрел из окна на мелькавшие обшарпанные дома и заброшенные заводские корпуса.

– Знаешь, я его практически не вывешивал, – добавил он.

– Не вывешивал что?

– Это видео по «Моноклю». Когда мы покончили с Питерсом, я сел на скамью рядом с Мемориалом Линкольна. У меня была запись разговора Питерса с президентом Уокером, когда они планировали атаку на «Монокль». Первые лица свободной Америки договариваются о том, как убить американцев. Видео было загружено в мой планшетник и готово к отправке, но я… просто сидел там, пытался решить.

Куин скосил на него глаза и ничего не сказал.

– Я знал, что такое правильно, – продолжил Купер. – Правильно то, что я почерпнул из детских книжек, то, чему меня учил отец. Правда – награда сама по себе, и честность всегда лучшая политика. Но мне не давала покоя мысль: а если я ошибаюсь? Что, если, поделившись этой информацией, я только сделаю хуже? – Он покачал головой. – Не знаю, Бобби. Разобраться, где север, становится все труднее. Теоретически я поступил правильно. Но из-за моих действий три города оказались под властью террористов. Из-за моих действий двадцать человек – мужчин и женщин – мучительно сгорели заживо.

– Старина, ты не можешь брать вину за это на себя.

– Может быть. А может быть, мне лучше извлечь из этого урок.

Они остановились на красный сигнал светофора, и Куин воспользовался этим, чтобы вытащить сигарету. Он постучал ею, покрутил между пальцев, сунул в рот, но не закурил.