Никита Аверин - Метро 2033. Крым. Последняя надежда (сборник)

«Эх, сюда бы пушку Гаусса-Уткина, – злобно подумал Пошта. – Зарядить мелкой дробью – и по ногам. Вмиг бы размело эту шушеру!»

– Назад! – орал он. – Назад, а то буду стрелять!

И тут из толпы вылетело что-то горящее. Бутылка с торчащим из горлышка куском пылающей тряпки. Прежде чем мозг понял, что это, руки среагировали сами. Пошта выстрелил, «коктейль Молотова» взорвался в воздухе, горящая смесь масла и бензина огненным дождем пролилась на головы толпы. Люди завопили и бросились врассыпную.

Улица опустела в мгновение ока.

– Сейчас они вернутся, – сказал мичман Воловик. – Вооружатся и придут. Делаем ноги! Быстро!

– К Уткину! – велел Пошта. – Берем «Мародер», меняем книжки на пушку и валим!

К дому изобретателя пришлось бежать, что в полном снаряжении делать не так-то просто. Пока феодосийцы готовились к продолжению линчевания неугодных гостей, запасаясь оружием и боеприпасами, листоноши и матросы ворвались к Уткину – взмыленные, уставшие, запыленные.

Уткин аж рот разинул от удивления.

– Ну надо же! – только и сказал он. – Добрались! Живые!

«Ах ты гад, – подумал Пошта. – Удивляется еще».

– Что происходит в городе? – спросил Телеграф. – Нас чуть не растерзали!

– А вы не в курсе? – пожал плечами Уткин. – Ах, ну да, вы же были в крепости, когда прибыл гонец. Война, друзья мои, большая война в Крыму началась. Объединенные силы хана Арслана Гирея Второго, гетмана Дорошенко и Союза Вольных Городов Крыма выдвинулись к Джанкою.

Пошта похолодел. Опоздали. Надо во что бы то ни стало очистить доброе имя клана листонош – иначе не будет больше такого клана. Против всего Крыма им не выстоять.

– Позвольте спросить, – продолжал Уткин, – а добыли ли вы ту литературу, о которой я имел скромность упомянуть?

– Добыли, – сказал Пошта и швырнул к ногам изобретателя мешок с книгами. – Радуйтесь.

Уткин упал на колени и принялся рыться в мешке, издавая восхищенные вопли. Прямо как Кайсанбек Аланович в Генуэзской крепости. Интеллигенция. Не от мира сего. Война на острове, а им все книжечки подавай.

– Мы забираем вашу пушку, – продолжил Пошта. – Как договаривались.

– Да-да, конечно, берите! – бормотал Уткин, листая ветхие страницы. – Договор дороже денег.

Пошта сдернул с пушки Гаусса-Уткина покрывало и критически ее осмотрел. Ага, кронштейн стандартный, как от станкового пулемета. Можно будет смонтировать на крыше «Мародера», Бандерольке может пригодиться. Боеприпасы хоть в ящик ссыпай, металлолома тут достаточно. А что у нас с электропитанием? Батарейки где? Или аккумуляторы?

– Где источник питания? – спросил Пошта.

– В соседней комнате, – махнул рукой Уткин. Предчувствуя недоброе, Пошта пошел по силовому кабелю к ближайшей двери, распахнул ее и обомлел.

Его взору предстал чудовищный механизм – с дровяной топкой, паровым котлом и динамо-генератором. Все это пыхтело, коптило, свистело, щелкало клапанами высокого давления и жужжало. Копать-колотить! Пушка Гаусса-Уткина на дровах!

И как мы это упрем?!

– Уткин, – негромко сказал Пошта. – Сдается мне, вы нас кинули. Как мошенник на базаре.

– Почему же кинул? – возмутился изобретатель. – Договор есть договор. Вы мне книги – я вам пушку. Забирайте вместе с генератором. Видите ли, – начал оправдываться он, – у меня не получилось создать достаточно мощную батарею, ничего сложнее лейденской банки в кустарных условиях не сделаешь, ну где я возьму азотную кислоту? Суперконденсаторы я добыл в Симферополе, был там один военный заводик, а вот электричество приходится извлекать старым дедовским способом…

Пошта присел на корточки и почесал в затылке. Ситуация складывалась – хуже некуда. Весь Крым возненавидел листонош – раз. Чудо-оружие Уткина нетранспортабельно – два. Феодосийцы собираются нас разорвать на части – три. Что он забыл?

– У меня плохие новости, – доложила Бандеролька, входя в комнату.

– Я не удивлен, – ответил Пошта. – Что там еще?

– Солярки почти нет в «Мародере». Кто-то слил. И уголь стырил. Ехать не на чем.

– Копать-колотить…

Пошта открыл атлас и посмотрел на карту. Да-с, вляпались. Ладно, им с профессором, Костей и матросами всяко придется идти пешком – через горы даже «Мародер» не проберется, так, собственно и планировалось. А вот Бандерольке, Телеграфу и доктору до Керчи будет далековато. Могут не успеть, и бункеры попадут не в те руки. И – все, пиши пропало.

Гонка со временем, гонка со смертью. И листоноши ее проигрывали.

– Уткин, – спросил он. – Где в Феодосии можно достать соляру? Или уголь?

– Нигде, – ответил изобретатель. – Тем более в сложившейся острой политической ситуации я бы вообще не рекомендовал выходить на улицу.

Пошта выглянул в окно. По улицам рыскали группы озлобленных аборигенов, вооруженные кто чем – палками, граблями, двуствольными ружьями.

– Как глупо, – сказал Кайсанбек Аланович. – Отправиться в экспедицию с благородной миссией, пытаться остановить новую Катастрофу и возродить человечество – и погибнуть из-за отсутствия солярки и мозгов у толпы озверелых аборигенов. Ирония судьбы.

Пошта ощутил острое желание долбануть по толпе из пушки Гаусса-Уткина. Приманить побольше туземцев и превратить в мелкий фарш. Примитивное кровожадное желание убивать. С трудом листоноша отогнал эту мысль.

– Ну почему же так пессимистично, коллега? – спросил Уткин. – Не все потеряно. Если ваш автомобиль способен ездить на угле, значит, поедет и на дровах, а уж дров у нас достаточно. Надо только слегка модифицировать котел, уж поверьте мне, я на эти паровых технологиях собаку съел. Возьмем запчасти от генератора – и поедет ваш броневик как миленький!

Пошта почувствовал робкую надежду.

– Сколько на это надо времени? – спросил он.

– Час-полтора, – ответил Уткин.

Как раз стемнеет. Хорошо. Очень хорошо. Главное – продержаться.

– Приступайте, – велел Пошта. – Ночью будем вырываться из города.

Бандеролька считала себя опытным листоношей. Операций и экспедиций – десятка два, везучесть повышенная, наглость прокачанная. Она умела стрелять, но предпочитала разруливать конфликты на словах и уж точно не нуждалась в защите.

Однако разделение отряда далось Бандерольке тяжело.

Неспокойно было за Пошту. И за себя, что уж там говорить, тоже было неспокойно: отряд маленький, хотя Телеграф в бою десятерых стоит, а в экспедиции – и всей сотни; места незнакомые. Раньше Бандерольке не приходилось посещать Керчь. Говорят, город и до катастрофы был мелким и богом забытым, а теперь – и подавно.

Севастополец Стас весело насвистывал, пакуя вещи. И бросал на Бандерольку жадные взгляды.

Вообще она была бы не против – при других обстоятельствах. Моряк – мужчина видный, а к врачам Бандеролька питала слабость.