Константин Кривчиков - Кремль 2222. Тобольск

Те, поначалу, сильно злобствовали. Даже, по слухам, смертный приговор ему вынесли – за предательство. Но потом успокоились и начали с Ермилом общаться. Хотя и сквозь зубы, конечно.

С другой стороны, кто такие маркитанты? Торгаши. Они за деньги и товар родную мать продадут. А Ермил стал в Промзоне за снабжение и обмен товарами отвечать. Вот и примирились с ним старшины маркитантские. Хотя и не до такой степени, чтобы взасос целоваться.

В Промзоне к Ермилу относились по-разному, перебежчик все же. Не свой. Даже прозвище дали – Маркитант. Но при этом родственник Правителя, зять. Этого обстоятельства тоже со счетов не сбросишь. Если Корней кому доверяет, значит, есть на то причины.

Сновид помаленьку тоже начал Ермилу доверять. Потому что любил Альбину, а Ермил сестру не обижал, ценил и уважал. Так потихоньку и стал для Павла чем-то вроде старшего товарища.

Правда, около года назад Альбина умерла при родах. Так что, теперь Ермил для Павла уже и не родственник. Бывший зять, это же не родня, верно? Но и не чужой…

– Сделай, – сказал Ворон. – А потом и поспать можешь. Тебе ведь вечером в караул заступать, верно?

– Верно. Но спать пока неохота. Хорошо, я найду Ермила. Только вот еще что… – Павел вытащил из-за пояса палаш. – Вот, я его у осма забрал.

– У осма? – Ворон внимательно посмотрел на оружие. – А ножны были?

– Нет.

– Хм… Трофей, значит? Хочешь себе оставить?

– Нет. – Павел резко мотнул головой. – Ну его… У меня еще отцовский меч есть.

– Тогда сдай в оружейку. Хотя… – Ринат протянул руку. – Дай-ка гляну. Хм… Знатный палаш, мастером сработан. Ты посмотри, какое навершие у рукоятки – серебро, не иначе. Интересно, где его осм раздобыл?..

Павел нашел Ермила и передал ему поручение Ворона.

– Значит, тайный лаз надо срочно оборудовать? – задумчиво уточнил Маркитант.

– Да. Надо побыстрей дверцу установить, а то там, считай, дыра… Правда, мы ее бронированным листом прикрыли, но уж больно он ржавый. Неровен час, пролезет кто-нибудь и попадет в тоннель.

– Ясно. Оборудуем, как надо. А потом что?

– Что?

– С проходом этим что дальше делать будете?

– Ну уж ясен пень – не торговлю вести. – Сновид хмыкнул. – Потом там стражника поставят, чтобы разведчиков выпускал и впускал. Но об этом Ворону лучше знать. Тебе-то зачем это?

– Да я не об этом. Мне надо знать, какую там дверцу устанавливать.

– Чтобы воин с оружием мог пролезть. И укрепите проем как следует, чтобы снаружи не выбили.

– Ясно, – сказал Ермил. – Ты куда сейчас?

– Отдохну перед сменой.

Павел сказал правду. Он и на самом деле собирался пойти в казарму. Она находилась в том же здании бывшей семинарии, где сегодня разместили санчасть. Но в другом крыле. В санчасть Павел заходить не хотел. Рану на шее ему обработали. Да и не рана это вовсе, а так – царапина. Локтевой сустав посмотрели и повязку наложили. А идти туда только из-за Рузанны…

Ну чего на нее пялиться? Видел уже сегодня… А разговаривать с Рузанной у него не очень получалось. Язык сразу деревенел и во рту пересыхало. А еще мысли в голове путались. Стоишь и ни бе ни ме – как идиот. А Рузанна смеется. Смешливая она…

Да еще с этим оберегом вляпался сдуру, когда в последний раз в Промзоне разговаривали. Тогда еще Ермил вместе с ними был. Рузанна и сказала о том, что у нее скоро день рождения. И неожиданно спросила: «А ты, Сновид, что мне подаришь?»

Павел растерялся. Не думал он о подарке и даже о дне рождения не знал. Ему бы как-нибудь отшутиться, увильнуть от ответа. Но Рузанна так смотрела тогда… Выжидающее смотрела, с каким-то особенным прищуром. Ну он и ляпнул.

«Все, что ты хочешь, то и подарю», – сказал. Ну, разве не дурак?

«Прямь все-все? – спрашивает Рузанна. – Как настоящий рыцарь?»

«При чем тут рыцари?» – отвечает Павел.

«А при том, что рыцари все что угодно могли раздобыть для своей прекрасной дамы. Даже луну с неба достать. Правда, это очень давно было. И рыцарей таких, наверное, уже не встретишь».

И опять смотрит выжидающе. И щурится. Так интересно щурится, что у Павла совсем в голове все запуталось. Ну и отвечает, что первое на язык попалось: «По поводу луны обещать не буду. Не знаю я, как ее с неба достать. А вот если что поближе…»

«Как настоящий рыцарь?» – спрашивает Рузанна. И еще почему-то на Ермила косится.

«Как рыцарь, – отвечает Павел. Сдались ей эти рыцари. – Сказал же – что хочешь, то и подарю».

Тут Рузанна и говорит: «Ну, я тебя за язык не тянула, рыцарь. Раз пообещал, достань мне оберег».

«Какой еще оберег?»

«Шамий амулет», – говорит Рузанна.

Тут у Павла челюсть и отвисла. Слышал он об этом амулете, как же… Только никогда не видел. И никто его в Промзоне никогда не видел.

Хотя баек ходило о нем много, и всё между баб. Говорили, что обладает этот оберег чудодейственной силой – повесишь его на шею между… ну, между этих самых, короче, грудей, и все. После этого тебе никакие неприятности не страшны. И еще там чего-то…

Об этом в основном бабы шептались и девчонки. И хихикали при этом. А Павел и не интересовался никогда. На фига ему этот амулет? Тем более, что никто его в руках не держал, одни сплетни.

И попробуй подержи, если изготавливается он из высушенного века мертвого шама. Из щупальца, короче, которое у шама под глазом растет. При этом срезать щупальце надо в первые минуты после смерти шама, иначе никакого оберега не получится, силу потеряет. И где ж его взять?

Тем более, что этих шамов днем с огнем не сыщешь. Сыскал бы – убил бы, отрезал щупальце и все дела. Так не найдешь же…

В общем, ушел тогда Павел, как этот… В общем, как идиот. По всему получалось, что Рузанна над ним просто посмеялась. Или не посмеялась? Вот как понять? Спросить у нее? Так еще хуже получится.

Хорошо, что это был их последний разговор. Потом больше недели не виделись. Сегодня, в санчасти, Рузанна ничего про оберег не говорила. Не до этого было… А вдруг нынче возьмет и спросит?

Вот почему Павел сейчас шел в казарму. Иначе бы не удержался и заглянул в санчасть. Уж шибко хотелось на Рузанну посмотреть. Как она улыбается. Как щурится… И пахнет от нее как-то по-особому. Удивительно пахнет…

– Привет, рыцарь! – звонкий голос Рузанны застал его врасплох. Настолько врасплох, что Павел вздрогнул.

Девушка стояла в нескольких метрах от него с коромыслом, на котором висели полные ведра воды.

– Я смотрю, ты меня даже не замечаешь.

Она усмехалась. И щурилась.

– Да ты… я это… – В горле резко пересохло. И язык одеревенел. – Я просто задумался.

– Да ну? Ну, тогда ладно. А то я уже решила, ты меня специально избегаешь.

– Почему?

– Небось боишься, что я тебя об амулете спрошу?

Спросила-таки!

– Чего молчишь, рыцарь?