Брайан Герберт - Дюна: орден сестер

Он обиженно отдернул руку. И шепотом возразил:

– Ты моя императрица! Почему ты так со мной обращаешься?

– Мы сотни раз говорили об этом! Я гораздо теплее отнеслась бы к тебе, если бы ты дал мне титул и пост в правительстве. Много лет я наблюдала за работой отца в промышленности. Я сидела в его кабинете, училась у него. Я многое знаю и умею и была бы гораздо лучшим министром торговли, чем тот болван, которого ты держишь четыре года.

– Ты смеешь шантажировать меня?

– Какой шантаж? – Табрина выгнула брови. – Я делаю только то, что с незапамятных времен делали женщины. Ты ждешь, что я буду падать перед тобой в обморок, хотя ты обращаешься со мной, как с домашним животным. Я прошу поручить мне разумные обязанности, а ты отказываешь. Обижена я, а не ты.

– Но мне нужен законный наследник. Империя нуждается в наследнике.

– А я хочу стать министром торговли. – Она положила руку на грудь. – Решение кажется вполне очевидным.

– Итак… если я дам тебе эту должность, ты выносишь моего ребенка?

– Дай мне должность и обязанности. Тогда да, я приглашу тебя в свою спальню – по особому расписанию. Но не я решаю, забеременею я или нет.

Сальвадор сощурился.

– Но ты не будешь пытаться предотвратить беременность?

– Не буду. – Лицо Табрины на мгновение смягчилось. – Думаю, новые обстоятельства тебе понравятся, ведь я буду довольна своим новым положением. Только не ожидай от меня любви.

– Нет, я не ожидаю, – сказал Сальвадор и снова посмотрел на счастливую пару – Родерика и Хадиту.

Доротея вложила в мягкую, смазанную кремом руку новой наложницы флакон.

– Это крем, применить его легко. Император Сальвадор ничего не заметит, если ты сделаешь так, что его мысли будут заняты чем-то другим.

Ангелина напряженно улыбнулась.

– Но, Преподобная Мать, вы уверены, что он не почувствует? Не узнает?

– Мы составляли крем очень тщательно. Одного применения достаточно, чтобы сделать императора бесплодным. Он не заметит никаких изменений, очень долго вообще ничего не заподозрит. И вреда это ему не причинит.

Поразительно красивая девушка поклонилась.

– Я тревожусь не о себе, а об ордене сестер.

– Сделав это один раз, ты обеспечишь наше будущее.

Доротея вышла из покоев наложниц и пошла по темному коридору.

Несмотря на спор с Преподобной Матерью Ракеллой, Доротея сама изучила генеалогические записи. Хотя компьютеры изначально представляли зло, она не могла отрицать точности их работы. И чувствовала свою ответственность за то, чтобы помешать появиться самому ужасному тирану в истории человечества.

Вернувшись к погодной станции и машине, оставленной близнецами, Вори долго стоял у тела Гриффина Харконнена. Смерть молодого человека была совершенно бесполезной и так же разрывала сердце, как смерть Ишанти.

Гриффин был надеждой на восстановление доброго имени и благосостояния Дома Харконненов. Он многое умел, и у него были осуществимые планы… но все это погибло.

Враги продолжали преследовать Вори и причинять ему боль, но всегда промахивались, а его долги оплачивали многие ни в чем не повинные люди. Даже Мариелла.

Он завернул тело Гриффина в тонкий полимерный брезент, который нашел среди припасов на станции. Он мог бы оставить тело здесь – природа быстро с ним справилась бы, – но Вори считал это бесчестным. Гриффин Харконнен победил его на дуэли, держал нож у его горла, но вернул Вориану жизнь. Вори теперь был его должником, и не только его должником. Он должен уплатить долг Дому Харконненов… не объяснять, не делать исключений, но признать, что виновен в очернении имени Ксавьера Харконнена и в страданиях, причиненных невинным потомкам Абулурда Харконнена.

Да, к нему возвращается отдача. Вори глубоко вздохнул и подверг ревизии свои действия, но не полной. Ксавьер, Абулурд и Гриффин сами отвечали за себя, на этот счет Вори не питал никаких иллюзий, но и он отчасти был виноват и теперь признал свою вину.

Завернув тело в брезент, Вори поднял его на плечо, забрался в флаер и уложил тело за креслом пилота. Он очень старательно провел предполетную проверку, включил двигатель и поднялся над каменной чашей.

Флаер был обычной для Арракиса модели; компас, привязка к метеорологическим спутникам и навигационные карты помогли без труда добраться до Арракис-Сити. В середине дня он сел на главном космодроме и пошел искать транспорт, чтобы отправить тело Гриффина на Ланкивейл вместе с письмом семье, которое Вори еще предстояло написать.

Операторов грузовых перевозок удивила его просьба. Один спросил:

– Вы понимаете, сколько это будет стоить, сэр? Переправка трупа в космосе нерентабельна.

– Мне все равно, сколько это будет стоить. Его место с семьей, на его планете и в его доме.

Вори пришлось перевести деньги со счета на другой планете, но дело было не в цене. Он мог бы отказаться от ответственности, снова отмахнуться от Харконненов и забыть о своей вине… но такой ход мысли уже вызвал слишком много проблем.

Оператор грузоперевозок покачал головой.

– Видел я глупцов, которые по-разному тратят деньги. Советую вам воздержаться, но знаю, что, если я не возьму ваши деньги, это сделает кто-нибудь другой.

Он принял плату.

Вори также считал, что обязан объясниться с семьей Гриффина – хотя не слишком подробно. Пока тело готовили к отправке, он написал письмо. «Гриффин Харконнен погиб с честью, отстаивая свои принципы. Это был смелый человек, который пролетел всю империю, не отказываясь от своих поисков. Он нашел меня, как того требовала его семья, и мы разрешили наши противоречия. Со временем мы бы даже могли подружиться, но он встретил внезапную и трагическую смерть. И теперь во имя его памяти я надеюсь, что семья поймет и простит».

Вори примолк и решил ничего не говорить о существовании других потомков Агамемнона. Это дело кончено, и близнецы больше никому не причинят вреда. В этой битве Харконненам никогда больше не придется участвовать.

«Его убили разбойники из пустыни, – продолжил Вори. – А я за это убил их. Ваш смелый Гриффин отмщен, и я горюю вместе с вами. Я знал Гриффина очень недолго, но начал восхищаться им, и, уверяю вас, он заслужил уважение к имени своей семьи».

Вори сказал все, что хотел. Тело приготовили к отправке и запечатали. Вори положил свое письмо в гроб и смотрел, как его герметически закрыли и погрузили на корабль-фрейтер. Со временем тело окажется на Ланкивейле.

После отлета корабля Вори провел в Арракис-Сити еще три дня, но вскоре понял, что здесь для него ничего не осталось. А после смерти Мариеллы он не мог представить себе, что вернется на Кеплер; к тому же он не собирался подвергать опасности остальных членов семьи.