Алексей Евтушенко - Бой на вылет

— Так. Пустой, говоришь. А это что?

Я заглянула через его крепкое плечо и обмерла — мой старый, вечно полупустой холодильник был забит едой до отказа.

— И что тут у нас… — пробормотал Иван и потянул на себя какую — то незнакомую мне кастрюлю.

— Послушай! — мне, наконец, удалось выйти из оцепенения. — Я… я не знаю, откуда это все взялось! Это не мое!

— Бывает, бывает… — он поставил кастрюлю на стол, снял крышку и принюхался.

— Борщ, — удовлетворенно констатировал. — Украинский. Люблю, знаешь ли, украинский борщ. С пампушками и со сметаной. У тебя есть пампушки и сметана?

Я потрясенно молчала.

— Ну чего ты стоишь? — воззрился на меня Иван своими пронзительно-синими глазами и достал из хлебницы свежеиспеченные пампушки, от которых по кухне сразу же волной пошел вкусный чесночный дух. — Иди, переодевайся к обеду и мой руки. Я сам накрою на стол.

Вы когда-нибудь пробовали настоящий украинский борщ с пампушками?

Такой борщ умела готовить моя покойная бабушка, и я уже основательно успела позабыть его божественный вкус.

Вопросы, как обиженные пчелы, роились в моей бедной головушке, но я решила сначала насытиться, раз уж представилась такая возможность.

— Кофе? — предложил он, когда с борщом было покончено. — Или желаете второе блюдо? Можно, скажем, подогреть отбивные. Я там заметил в холодильнике.

— Благодарю покорно.

— Тогда кофе.

Все ясно, соображала я, наблюдая, как Иван открывает несуществующий у меня еще сегодня пакет молотого кофе, щедро насыпает его в джезву, добавляет сахар, заливает кипятком и ставит джезву на малый огонь. Все ясно, он — гипнотизер и все это происходит только в моем воображении. Но зачем? С какой, извините, целью? Завладеть моей душой и телом?

Но он достаточно интересен сам по себе, чтобы не испытывать недостатка в женщинах. Вот именно. Тобой этот недостаток и восполняется сейчас. Нет, постой. Я ведь сама к нему обратилась, а он просто сидел на скамейке летним погожим днем. Сидел себе, значит, на скамейке. Отдыхал. И тут подхожу я. Молодая длинноногая натуральная блондинка. Он, что совершенно естественно, теряет голову и, полностью отдавая себе отчет в том, насколько малы его шансы обратить на себя мое благосклонное внимание, прибегает к запрещенному приему. То бишь, гипнозу. Бред.

И тут в дверь настойчиво позвонили.

Я сразу определила, что это приперся мой бывший муж и что он почти наверняка в изрядном подпитии. Черт, этого только мне не хватало!

— Открою? — полувопросительно глянул на меня Иван.

— Нет уж, — решительно поднялась я из-за стола. — Сиди.

Ну, точно. Муж. Да еще в агрессивной стадии опьянения.

— Чего тебе надо?

— Дай взаймы…

— Нет у меня денег.

— Тогда чего-нибудь выпить.

— Выпивки тоже нет. Иди, откуда пришел.

— А-а! У нас гости! — это он заметил мужские сандалии в прихожей.

— Представь себе.

— А ну-ка…

Надо сказать, что мой бывший при росте метр девяносто и соответствующем весе обладал недюжинной силой, так что мои пятьдесят четыре килограмма он просто отодвинул рукой к стене и вломился на кухню.

Я бросилась вперед, готовая повиснуть на его медвежьих плечах, но бывший супружник, уставившись на спокойно пьющего кофе Ивана, вдруг как-то сник, пробормотал нечто вроде извинения, пятясь, покинул квартиру и загрохотал вниз по лестнице.

— Что ты ему сказал? — поинтересовалась я, наблюдая в окно за быстро удаляющейся по улице фигурой бывшего мужа.

— Ничего, — пожал он плечами. — Странный какой-то тип. Кто это?

— Когда-то был мужем.

— А!

— Что значит «а»?

— Нет, ничего. Деликатный, наверное, человек. Увидел, что место занято, ну и решил без шума удалиться.

— Деликатный он, как же, — горько усмехнулась я. — Нет, если ты не фокусник, то, значит, гипнотизер. Только вот не пойму, что тебе нужно от бедной девушки.

— Доброй и красивой, — добавил он. — Я же тебе сказал: мне негде жить на теперешний момент, а ты мне понравилась.

— Все так просто?

— А зачем усложнять? — Он отнес чашки в раковину и принялся мыть посуду.

— Понимаешь, я не люблю гостиниц.

— И все-таки, кто ты? — спросила я его спину.

Он обернулся, держа в руках только что вымытую тарелку. Капли воды медленно падали на линолеум.

— Ты уверена, что тебе очень хочется это знать? — тихо спросил он, и я почему-то испугалась.

Вечерний ветерок путался в легкой занавеске, пытаясь пробраться в комнату сквозь открытую дверь балкона. Мы сидели в креслах возле журнального столика и пили херес.

— Прямо из подвалов испанского короля, — сказал Иван, разглядывая вино на свет. — Красиво, а?

— Да уж. А что еще ты можешь, кроме сотворения материальных ценностей?

— Еще… — он задумчиво почесал пальцем лоб. подбородок. — Ну-ка, встань.

Я подчинилась.

— А теперь иди ко мне на ручки.

— Это еще зачем?

— Увидишь.

Он подхватил меня на руки, и я крепко обняла его за шею.

— Теперь закрой глаза.

«Сейчас он меня поцелует», — подумала я, подглядывая сквозь ресницы.

Как будто кто-то выключил и опять включил солнце.

Я ощутила под босыми ногами прохладную шероховатую поверхность и распахнула глаза. Мы находились на крыше высоченного здания. Огромное небо голубым куполом изгибалось над сверкающим на солнце тысячами стеклянных граней городом внизу. Какой-то толстяк в костюме-тройке шарахнулся от нас в сторону.

— Oh, shit! — отчётливо пробормотал он.

— Нью-Йорк, — сказал Иван и подвел меня за руку к остеклению. — Мы на крыше «Эмпайр стейт билдинг». Нравится?

— Да, — вымолвила я потрясенно. — Что да, то да… Это что же, настоящий Нью-Йорк?

— А тебе бы хотелось игрушечный?

— Пятая авеню… — заворожено прошептала я, — Бродвей, Сентрал-парк…

— Вон, вон и вон, — показал он пальцем.

— Гудзон, Бруклинский мост… Чудеса!

Стоящие поодаль немногочисленные нью-йоркцы и гости города с интересом разглядывали наши босые ноги.

Мне пришла в голову идея. Если все это гипноз, то не может же он в самом деле…

— Поехали вниз, — решительно сказала я. — Погуляем по городу.

Мы спустились в скоростном лифте и вышли под жаркое полуденное солнце.

— Дай мне четвертак, — потребовала я.

— Зачем тебе? — он протянул мне монету.

— Раз уж случилась такая оказия, хочу проведать подругу. Она в Нью-Йорке живет. Телефон я помню. Тысячу лет ее не видела. То-то обрадуется!

— И что ты ей скажешь?

— Скажу, что заработала случайно кучу денег и решила прошвырнуться по Америке. Купила путевку. Ты — мой спутник и, возможно, даже жених. Как?

— Мне подходит.

— Только вот босиком как-то… И денег у нас нет.

Иван сделал рукой неопределенный жест, и на асфальте перед нами возникли мои босоножки и его стоптанные сандалии. Другой рукой он вытащил из кармана джинсов новенькую стодоларовую купюру.