Максим Хорсун - Темный дом

На экране высветилось изображение предмета, который, с некоторым допущением, тоже можно было назвать штырем.

– Але, Макар! – заговорили на том конце развязным голосом. – Наш гость уже причалил?

Садовников улыбнулся и поплотнее прижал трубку к уху:

– Дарова, корешок!

– О-па-па! Костыль! – Штырь рассмеялся. – Твою ж мать, Костыль!

– Я везде тебя ищу, земеля, – сообщил Садовников. Его захватило ощущение свободного полета. Он словно шагнул в бездну из люка самолета, и теперь – только свист ветра в ушах и лишь один путь вниз.

– Вот те на! – удивился Штырь. – Отправил бы мне эсэмэс или «Вконтакте» на стене написал. Пересеклись бы, перетерли, и все чики-пуки бы было.

– Не заливай мне! – Садовников выхватил из-за пояса пистолет, стал прохаживаться, потирая спусковой крючок, рядом с отходящими от «зуды» бандитами. Те, увидев над собой ствол, поспешили вжаться в дорожную грязь. – Где ты обитаешь, корешок?

– Гони в «Приют», – сказал Штырь. – У нас тут поляна накрыта, шашлык-машлык будем кушать…

– Гаечка с тобой? – быстро спросил Садовников.

– Конечно! Козу нужно всегда водить за собой! – Штырь снова рассмеялся.

– Я тебя прикончу. – Сталкер сказал это с поразившим его самого спокойствием.

Штырь поперхнулся смехом.

– Ты че, Костыль? Обиделся, что ли? Из-за бабы обиделся? – Казалось, будто Штырь не верит своим ушам.

– Ты подсадил девчонку на «экзо» и сделал ее своей подстилкой! Ты бросил меня в Зоне!

– А ты хотел, чтоб мы тебя – бухого в хлам – на своих горбах тащили через аномалии? – снова удивился Штырь. – Короче, Костыль! Не по телефону, а то товарищ майор, слушая нас, уже пять раз со стула упал. Я хочу тебя видеть в «Приюте»! Там мне и предъявишь, если есть че.

– Нет, Штырь, – снова с ледяным спокойствием проговорил Садовников. – Это я хочу тебя видеть. И боюсь, что «Приют» окажется для кого-то из нас последним.

– Ты слишком мудрено говоришь, я не всегда догоняю! В общем – привет! Жду!

Садовников бросил айфон Макарене на пузо.

– Вы слышали, ушлепки? – Он обвел взглядом поверженных «зудой» бандитов. – Пахан вам привет передавал… В следующий раз вы увидитесь с ним в аду, так что можете писать Штырю эсэмэсы: прощайтесь, пока есть время.

Ему никто не ответил. Со стороны центра донесся вой полицейских сирен. Дальний конец улицы осветили мигалки. Садовников сунул пистолет за пояс, а трость – под мышку и кинулся, придерживаясь забора, в противоположную сторону.

– Эй, мужик! – окликнули его громким шепотом. Садовников обернулся. Ему махала рукой, привалившись к штакетнику, та самая здоровенная бабища:

– Дуй сюда!

Сталкер перебежал через дорогу. Бабища распахнула калитку и проворно отпрыгнула назад, освобождая путь. Садовников с опаской покосился: обглоданный черенок лопаты, лежащий на грядках – об деревяшку словно бобер зубы точил, – но все же зашел, потому что полицейские машины были совсем близко.

– Через двор, потом – в лесополосу, а дальше – уходи оврагом! – напутствовала бабища торопливым шепотом, открывая перед Садовниковым очередную калитку.

– Спасибо, – бросил тот.

Бабища неожиданно притянула сталкера к груди, сграбастала в объятия, обдав терпким запахом пота.

– Это тебе спасибо, мужик! – Она горячо поцеловала Садовникова в макушку. – Накрыл богомерзкую голубятню! Нам никто не хотел помогать, только ты… район тебя не забудет! Меня Дарьей зовут! – почти выкрикнула она напоследок, подталкивая сталкера к темной стене лесополосы.

Путь к гостинице «Приют» был не близок. Но бешеной собаке семь верст – не крюк. На руку играло то, что Искитим не отличался буйством ночной жизни. Людей в поздний час на улицах было всего ничего. Подвыпившие босяки мутили свои темы, одинокий грязный оборванец, если и попался им на глаза, то интереса не вызвал. Полицейские патрули тоже рвения не проявляли, дабы не нажить лишних проблем.

Сталкер двигался к цели, держась неосвещенных аллей и проулков.

По дороге он ограбил пару гопников. Сделал это, не питая к ним личной неприязни, просто сильно хотелось курить. Поскольку шпана не захотела по собственной воле делиться сигаретами, пришлось взять их на мушку, положить лицом в грязь и обчистить карманы.

Это помогло поддержать нужный уровень адреналина в крови и не позволило сойти на нет азарту от смертельной игры.

Парковка перед «Приютом» была пуста, а фонари – притушены. Садовников понял, что Штырь опять оставил его с носом и дал деру. В таком случае все рисковые деяния этой долгой ночи – псу под хвост.

Он толкнул двери, навел пистолет на администратора:

– Я ищу Штыря.

Администратора – седого, похожего на ворона старика – вид оружия не испугал. Чего только ему не довелось повидать, начиная с конца восьмидесятых!

– Они в ресторане, – сказал «ворон» с угодливой улыбкой. – Ожидают-с. Пожалуйте по лестнице на второй этаж и направо.

Садовников схватил стоящий на стойке графин, наполнил пылящийся тут же стакан водой и залпом выпил.

В ресторане царил сумрак, свет горел лишь в дальнем конце зала. Там, сдвинув столики, резалась в карты братва. Возможно, следовало сразу открыть огонь – в духе разборок девяностых. Но Садовников был все же доведенным до отчаяния интеллигентом, но никак не бандитом, и тем более – не отморозком. Поэтому для начала он решил поговорить. Но пистолет на всякий пожарный держал нацеленным на сидящих.

Тут были и Штырь, и Гаечка. Девушка-сталкер перекрасилась в блондинку, узнать ее с первого взгляда оказалось непросто. Были и Бельмондо с Нюхом, Прыщавый и Тушкан, Череп и Заноза.

– Костыль! – Штырь бросил карты на стол. – Падай к нам! Проверим твой фарт! Ну-ка, назови масть!

Садовников присел за пустой столик, положил пистолет перед собой. Затем крутанул его на полировке, словно собрался поиграть в «бутылочку».

– Гаечка, – произнес он, растягивая гласные. – Гаечка-Гаечка…

– Чего? – Сталкерша фыркнула.

– Я столько хотел тебе сказать… – Он накрыл пистолет ладонью, остановив его вращение. – Только что-то устал. Сильно устал. Мне нужно только одно…

– Мм? – Гаечка вскинула нарисованные брови, а Штырь оскалился, предвкушая потеху.

– …одно-единственное слово, – продолжил Садовников, поднимая пистолет. – И я избавлю тебя от этих злых и опасных людей. Спасу тебя. Заберу в безопасное место. Помогу встать на ноги. Потому что ты погибаешь. Ты стала рабой Зоны. Твои дни сочтены. Но ты почему-то закрываешь на это глаза, я же схожу с ума. Потому что полюбил тебя с первых секунд. С самых первых секунд, когда встретил тебя в «Радианте», такую нескладную, неопределившуюся в жизни…

Штырь хохотнул и захлопал в ладоши. Садовников отстраненно отметил, что перед паханом торчит вбитая в стол его знаменитая заточка. Вроде бы минуту назад ее не было…