Глен Кук - Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж

Осаду склада вели трое. Изнутри отстреливался один. И явно достаточно умелый, чтобы сдерживать этих троих.

— Должно быть, они уже кого-то потеряли, — предположил Мойше. Было очевидно, что осаждающие порядком нервничали.

— Может быть, они его просто там держат для кого-то другого.

— Может быть.

Ситуация выглядела несколько странно. Человек на складе вел себя не так, как Маус. Тот не стал бы терять время и отстреливаться. Он предпочитал атаку.

— Что ты видишь? — спросил Мойше. Его спутник смотрел через инфракрасные очки.

— Их только трое. Забавно. Похожи на пиратов.

— Что? Дай-ка мне.

Мойше надел очки. Крафт прав. На штурмующих были боевые скафандры Мак-Гроу. Что за черт? Для Мак-Гроу это вражеская территория.

Но тогда внутри мог оказаться и Маус — если там и в самом деле были пираты. Теперь они объединились с сангарийцами. Шторма могли ранить… Шепотом отдавая приказы в наручный коммуникатор, Мойше расставил своих людей на позиции за спиной снайперов.

— Готовы? По команде стреляйте. Огонь!

Дело пошло не гладко. У сейнеров не было того, что нужно, чтобы убить человека хладнокровно и неспровоцированно. Завязалась жаркая перестрелка, в конце концов двоих удалось уложить, третий сбежал, получив раны, которые не скроет ни одна пластическая операция.

И все же Мойше тревожился. Слишком просто все выходило.

Бен-Раби менялся. В нем все громче говорил параноидальный охотник, в которого его превратило Бюро. Но сам он этого не осознавал.

— Все чисто, Маус! — крикнул он.

Ему в ноздри била вонь озона и раскаленных кирпичей. Вдруг его окружило облако пара, поднявшееся из лужи, оставленной запрограммированным послеобеденным дождем. Два лазерных разряда взяли его в вилку. Он метнулся к прикрытию.

— Проклятие, что там с этим мерзавцем? Он что, в трансе убийцы, что ли? Дай мне парализатор, — приказал он Крафту, который от страха не мог шевельнуться. — Его, наверное, порядком потрепало. Вот. Возьми это. — Он кинул сейнеру свое оружие. — Давай. Соберись. Тебе придется мне помочь. Открывайте огонь, ребята, но поосторожнее. Я его парализую.

Парализатор, конечно, Мауса не обрадует, но альтернативы, которые приходили в голову бен-Раби, были куда менее приятными.

Лучи поставленных на минимум лазеров чиркали по рыжему кирпичу склада, превращая ночь в жуткий фейерверк. Вся улица внезапно ожила, теперь она трещала и искрилась. В воздухе, подобно призракам, плясали легионы теней. Ответный огонь стал неровным и полностью неэффективным. Мойше обнаружил его источник, тщательно прицелился и спустил курок.

— Иди туда! — прохрипел он Крафту.

Пронзительный визг парализатора не смолкал, пока несколько сейнеров не проскользнули в ворота склада.

Через несколько минут один из них показался из окна.

— Ты накрыл ее, Мойше! — крикнул он.

— Ее? Что ты бормочешь?

— Это женщина. Ты ее вырубил чисто. Кажется, нервная система не повреждена.

Иногда парализатор выкидывал жуткие штуки с нервной системой жертвы. Мог привести к смерти или увечью. Это нечасто, но бывало.

— Это Штрехльшвайтер?

— Нет. Иди сюда, она приходит в себя.

— А что с Маусом?

— Никаких признаков.

Женщина, подумал Мойше, направляясь к складу. Что за черт? В этом деле только две женщины. Эми и Мария. Если это одна из них, есть от чего взвыть.

Но сангарийка здесь, на Сломанных Крыльях. В этом он был уверен.

Когда Мойше вошел в комнату, из которой велась стрельба, женщина лежала, перевесившись через подоконник, и судорожно дышала. Плечи ее согнулись под тяжестью поражения. Мойше смотрел на нее с другого конца комнаты. Со спины она была на кого-то смутно похожа.

— Шеф здесь, леди, — проговорил один из его людей достаточно дружелюбным тоном.

Женщина оперлась на подоконник и повернулась.

— Элис!

Голос его был как у придушенной жабы.

— Томас.

На его сознание обрушились молоты тьмы. Руки, легкие как крылья мотыльков, пытались вытащить его оттуда. Чей-то голос за несколько световых лет спросил:

— Что с тобой, Мойше?

Несмотря на дополнительный эффект от появления этой женщины во плоти, приступ длился считанные секунды. Дрожа и холодея, бен-Раби все же взял себя в руки.

Элис стояла, опираясь на грязный подоконник, дыша прерывисто и неглубоко. Лицо ее было странно неподвижным, несмотря на очевидные попытки изобразить целую гамму чувств.

«Шок?» — спросил себя Мойше.

И попытался заглянуть внутрь себя.

Вот он точно был в шоке. Дрожа, он рухнул в пыльное старое кресло и уставился на невероятный призрак прошедшего романа. Мысли путались и кружились в водовороте хаоса. Душа стонала от муки, как в те давние времена знакомства с сейнерами. Все демоны, которых, как он считал, им с Головастиком удалось сковать, рвались теперь с цепи и вылезали из клеток. Необъяснимый символ, который он звал образом пистолета, то и дело вспыхивал и гас, как чудовищная неоновая реклама душевной болезни.

На этот раз Мойше не потерял сознание. Но и внутреннего равновесия не обрел. Он боролся с тем, что происходило у него в голове, отбиваясь от этого и одновременно пытаясь его анализировать.

В этих древних призраках что-то слегка изменилось. Они чем-то отличались от своих предшественников. Может быть, их исказило время, и они постарели и расплылись. Кто это орет?

— Мойше! Проклятие, что с тобой? — спрашивал Клаус. — Женщина, что ты с ним сделала?

Мойше слышал, но не отвечал. Что он мог сделать? Что мог сказать? Он не находил ответа ни Клаусу, ни Элис. Он не ожидал встретить ее снова даже на тесной Луне-Командной. И уж конечно, не на окраинах Конфедерации, в тысяче световых лет от сцены их страсти и боли. Слишком невероятное совпадение… И все же вот она, сидит перед ним, неотвратимо реальная, как сама смерть.

Мойше сжал виски запястьями: голова раскалывалась мучительной болью, потом ухватился за живот — почти забытая язва вдруг неожиданно и весьма неприятно напомнила о своем существовании. Мысли кружились и ревели, как вспененный поток. Казалось, мозг сползает с фундамента. Все барьеры рушились. Менялись взгляды. Если ему не удастся ухватиться за спасительную нить и выбраться из половодья воспоминаний, его душа окажется в каменной пустыне, выжженной и голой, как разбомбленный город.

Ему удалось уловить отблеск реального мира. Он дернулся, как собака от удара плетью, рванулся вперед, хватаясь тысячью мысленных рук за топкий берег. Если бы продержаться до тех пор, пока он не найдет Мауса…

— Ты как? — спросила Элис.

Ее голос изменился. Он стал старше. Не таким музыкальным. Огрубевшим от прожитых лет.

Ее вопрос был совершенно бессмысленным. Всего лишь шум, призванный нарушить жуткое молчание. Мойше ответил не сразу. Его люди следили за ним с удивлением и растерянностью, им было не по себе от сознания, что перед ними обнажается душа.