Глен Кук - Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж

— Исчезните! — приказал ей Маус.

— Есть, сэр! Есть, капитан! Слушаюсь, сэр.

Две женщины едва не сбили Мауса с ног. Он выронил свои карманные шахматы. Фигурки раскатились по полу.

— Черт побери!

Грета плюхнулась на край кровати, наклонилась и обняла Мак-Кленнона.

— Как здорово, что ты вернулся! Я звонила каждый день с тех пор, как об этом услышала. Мне разрешили прийти только сегодня.

— Боже, Уолтер, — вмешалась Макс, старая подруга. — Что с тобой сделали? Ты выглядишь, как смерть на палочке.

— Вот за что я тебя и люблю, Макс. У тебя всегда найдется доброе слово. — Он сжал руку Греты. — Как ты, деточка? Как Академия?

Девушка начала болтать. Вмешалась Макс и затрещала о новых марках, появившихся в ее лавочке. Она приберегает их специально для него.

Маус собрал свои шахматы, положил коробку на тумбочку и уселся на стул. Он закинул ногу за ногу, подпер рукой подбородок и, едва заметно улыбаясь, принялся рассматривать Мак-Кленнона.

Томас отвернулся, пытаясь спрятать глаза.

— Уолтер, ты плачешь, — тихонько заметила Макс.

Мак-Кленнон закрылся рукой.

— Макс… Задание было тяжелым. Долгим и тяжелым. Я надолго заблудился. Я забыл… я забыл, что у меня есть друзья. Там я был так одинок.

— Но ведь там был Маус.

— Он был там. Без него бы… Он вытащил меня. Маус! Иди сюда. — Он взял Шторма за руку. — Спасибо, Маус. От всей души спасибо. И пусть это никогда не повторится.

На мгновение Маус сбросил все свои маски и позы. Он кивнул.

Грета снова защебетала. Мак-Кленнон обнял ее еще раз.

— Никак не могу в это поверить. Я думал, ты меня уже забыла.

— Как я могла?

— Кто я такой? Сентиментальный болван, который помог хорошенькой девушке, попавшей в беду. Мы никогда друг друга по-настоящему не знали.

Она обняла его в третий раз.

— Я тебя знала, — шепнула она. — Ты обо мне заботился. Это самое главное. Когда ты исчез, твои друзья всегда мне помогали.

Она уткнулась ему в плечо и всхлипнула.

Мак-Кленнон нахмурился и посмотрел на Макс.

— Твое Бюро заботилось о ней, как о родной дочери, — отозвалась та. — Еще ни с одним курсантом в Академии так не носились.

— А ты?

Макс пожала плечами:

— Я делала все, что могла. — Она смутилась. — А как же еще я могла за тобой уследить? У меня же» нет связей.

— Я рада, что с тобой все будет в порядке, — промурлыкала Грета. — Папа?

На глазах Мак-Кленнона снова появились слезы.

— Не надо было? Я не хотела…

— Все хорошо, дорогая. Все хорошо. Я просто не был к этому готов.

Он сдавил ее так, что она выдохнула.

— С дороги, женщина! — прогремел кто-то в коридоре. Бэкхарт пинком распахнул дверь. — Иди ставь клизму кратеру Тихо! Исчезни и побледней!

Сестре пришлось во второй раз спешно ретироваться.

Адмирал окинул взглядом комнату.

— Кажется, все под контролем, — заметил Бэкхарт.

— Да, местечко становится людным, — отозвался Мак-Кленнон. — Должно быть, исключительно благодаря моему природному магнетизму.

Бэкхарт улыбнулся одной стороной рта.

— Н-да, в этом-то преступлении тебя никто обвинять не станет, сынок. Расставляй фигуры, Маус. Сыграем партию, уступим нашего пациента женщинам.

Едва началась игра и едва Мак-Кленнону удалось осушить слезы Греты, как дверь снова распахнулась. Сестра наблюдала за происходящим скорбно, но молча.

Лицо Танни Ловенталь отразило целую гамму эмоций. Наконец она остановилась на задиристой улыбке.

— Том, я-то думала, я буду первой. Никогда бы не подумала, что можно так быстро бегать на коротких ножках.

Они с Макс обменялись испепеляющими взглядами. Воздух разорвал лязг скрестившихся рапир. Потом Макс улыбнулась и представилась. Они с Танни миновали рифы первого знакомства в считанные секунды.

Бэкхарт взглянул на часы:

— Проклятие, уже поздно. Я сейчас кому-то…

В комнату торопливо вбежала сестра с переносным коммуникатором.

— Вам звонят, капитан Мак-Кленнон.

— Дайте-ка мне, — приказал адмирал и выхватил трубку из рук растерявшейся сестры. — Джонс? Нашел ее? Она на линии? Хорошо. Томас, твоя мать. — Он передал телефон Томасу и вернулся к игре.

Мак-Кленнон не знал, что ему делать и что говорить. Они с матерью стали почти чужими друг другу. Она была до мозга костей обитательницей Старой Земли, и они отчаянно ссорились с тех самых пор, как он вступил во флот. Их последняя встреча, как раз перед операцией у сейнеров, закончилась очень печально.

— Мама?

— Томми? Это действительно ты?

— Да.

— Я думала, ты погиб. Когда они явились ко мне в квартиру… Боже, мне сказали, что ты замешан в эту историю с войной. Из-за нее всю планету поставили с ног на голову. Повсюду патрули. Они хватают людей прямо на улицах!

— Да, я имею к этому кое-какое отношение…

Мама ничуть не изменилась. Ему не удавалось вставить ни слова.

— Мне сказали, ты женился. Она хорошая?

— У нас ничего не получилось, но она была очень хорошая. Она бы тебе понравилась.

Он оглядел присутствующих. Казалось, только адмирал догадывался, о чем его спрашивает мать.

Они говорили недолго. С тех пор, как они пошли разными путями, у них осталось мало тем для разговора. Достаточно было того, что, несмотря на все свои различия, они не были безразличны друг другу.

Закончив разговор, Мак-Кленнон передал телефон адмиралу.

— Благодарю вас, сэр.

— Я твой должник, Томас, одно задание за другим. Я отправил вас в ад на целых четыре года. Извиняться не буду. Вы — лучшие. Там и требовались лучшие. Но теперь я могу попытаться загладить свою вину. Я могу попытаться доказать тебе, что не все у тебя отнял… — Казалось, адмирал не может подобрать нужные слова.

— Благодарю вас, сэр.

На этот раз растерянная и смирившаяся сестра сама распахнула дверь. На пороге стоял юноша в черной форме гардемарина.

— Дядя Том?

— Хорст-Иоганн! Боже, приятель, тебя не узнать. Ты вырос на полметра!

К собравшимся присоединился сын Юппа фон Драхова. С тех пор, как его родители расстались, мальчик был ближе к Мак-Кленнону, чем к собственному отцу. Хорст остался на попечении отца и никак не мог простить тому его постоянное отсутствие. Томас никак не мог объяснить себе привязанности парнишки. Мальчик видел отца гораздо чаще, чем его… Он вспомнил о своей матери и подумал, что дети по особой логике судят тот вид взрослых, который называется родителями.

Мак-Кленнон откинулся на подушках и окинул взглядом собравшихся. Кружок небольшой, подумалось ему, зато собрались настоящие друзья. На удивление хорошие друзья, если вспомнить о том, что ему пришлось пережить за последние годы… Друзья, которых, как ему часто казалось, он потерял.

Неужели он действительно так долго отсутствовал, заблудившись где-то в дебрях своего сознания?