Глен Кук - Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж

Он смотрел и размышлял. Что он здесь забыл? Позади не было ничего, кроме мучений и смерти. Нужно идти дальше.

Куда? Любые животные из тех, что обитают поблизости, станут обращаться с ними ничуть не лучше, чем те, от которых они ушли. А что, если они забредут в район, где орудуют люди Конфедерации? Девчонка тут же его выдаст.

Но завтра — это завтра. Сейчас — сегодня. Проблемы надо решать, когда они возникают. Сейчас надо идти.

— Диф, не стоит здесь задерживаться. Наверняка нас уже хватились.

Диф встал и пошел к развалинам. Кто знает — вдруг там найдется что-нибудь полезное?

Солнечный диск уже показался одним краем, осветив горизонт. Они шли по узкой тропинке между десятков скелетов и беспорядочно разбросанных костей — здесь уже поживились мародеры. На костях болтались обрывки сангарийской одежды. На одном из маленьких скелетов с размозженным черепом Диф увидел нарядные светлые панталоны, в которых выводили в свет Дарвона в’Пафа.

Диф постоял возле останков своего заклятого врага. Не так должен умирать наследник Семейства.

Он искал место, где была кухня, — здесь он в первую очередь рассчитывал найти что-нибудь полезное.

Около часа он рылся в обломках. Без толку. Руины обобрали так же чисто, как и кости сангарийцев. Эмили сказала, что жители окрестных деревень хлынули сюда, едва ушли пехотинцы.

Диф вернулся с покореженной алюминиевой чашкой и кухонным ножом без ручки. И то, и другое он отдал Эмили. А себе оставил остроконечный осколок стеклостали длиной около фута. Такой можно насадить на древко или приделать к нему рукоятку.

Сходил и к месту бывшего арсенала, в надежде, что там завалялось хоть какое-нибудь оружие. Но налетчики побывали и там и все разграбили. Ему досталась лишь бутыль с охлаждающей эмульсией для лазерного орудия, которую он решил приспособить под флягу.

В тот момент, когда он выливал жидкость из бутыли, девочка вскрикнула и, запрокинув голову к небу, замахала руками, прислушиваясь к слабому стрекотанию.

Вертолет Конфедерации летел к югу. Диф упал возле валуна и потянул за собой Эмили. Она визжала и брыкалась.

Патруль растаял в глубине неба. Диф помог Эмили подняться с земли.

— Зачем ты это сделал? — накинулась на него Эмили. — Они бы нам помогли! То есть… меня бы могли с собой забрать.

— Ты — Норбон, — ответил Диф.

Он отвернулся. Задумчиво поковырял ногой щебень, что-то припоминая.

Он провел на Префектласе около недели до прилета рейдеров. Не такой уж долгий срок, но достаточный, чтобы полюбить всей душой станцию и людей, работавших на ней. В первый раз он вырвался за пределы Метрополии, и потому от всего здесь отдавало романтикой. Особенно от старика Рафу.

Что теперь стало с зоотехником? Он был настоящий мужчина. Наверняка утащил за собой в могилу достаточно животных.

— Нам пора, Эмили. Нужно уйти с равнины, пока следы не выведут их сюда. — Он направился в ту сторону, куда только что улетел вертолет. Им оставалось лишь одно — все время продвигаться на юг.

Сейчас он не готов к борьбе с завоевателями Префектласа, но, когда будет готов, он должен быть возле их главной базы. Диф догадывался, что их штаб-квартирой стало имение Сексонов. Оно — самое обширное на этой планете, самое удобное для обороны, с лучшими системами связи. Идеальный плацдарм для оккупантов-людей. Совсем поблизости расположен главный космопорт планеты с доками, пригодными для обслуживания самых тяжелых лихтеров.

Вот его конечная цель. Только попав туда, он сможет покинуть планету.

Оставалась лишь маленькая проблема. До имения Сексонов было больше тысячи миль.

Путь этот занял у подростков три года. Их странствия перемежались с периодами рабства такого же беспросветного, как и в первый раз. Перенесенные тяготы соединили их прочнейшими межэтническими узами, срастили, в единый организм, отчаянно борющийся за выживание.

У Эмили пропало всякое желание покинуть его или выдать своим.

Они прибыли на место, и потянулись тягостные годы. Они попрошайничали. Перебивались случайными заработками. Их насильно запихивали в школы и приюты. В конце концов Эмили устроилась уборщицей в офис Префектласской Корпорации. И они выжили. А Диф почти забыл прощальное напутствие отца.

А когда им было шестнадцать, произошло нечто невероятное — Эмили забеременела.

Мир Дифа соскочил с привычной оси. Диф пробудился от летаргии и стал думать о том, о чем раньше не приходилось. Ему не под силу вырастить ребенка. Но он — сангариец. И у него есть обязанности по отношению к этому малышу, хочет он того или нет.

В это время работа Эмили свела ее с президентом Корпорации. Тот увлекся девочкой и стал добиваться ее благосклонности мелкими подношениями.

После долгих, мучительных размышлений Диф решил самоустраниться. Да, за Эмили ухаживал человек, руководивший нападением на его Семью. Именно по его приказу пехотинцы сеяли смерть на норбонской станции. Этот человек — его самый заклятый враг. Но этот же человек — единственная надежда для его будущего ребенка.

Сангарийцы всегда гордились своим прагматизмом.

— Ступай к нему, — сказал Диф Эмили. — Пусть он станет твоим мужчиной. Не спорь. У него есть то, что тебе нужно. Вчерашний день уже позади. А завтра мы оба начнем новую жизнь.

Она сопротивлялась. Она дралась с ним. Она плакала.

Диф вытолкал ее из лачуги и удерживал дверь до тех пор, пока она не ушла прочь. А потом привалился спиной к косяку и зарыдал.

Братья Дарксорды походили на штатных архивариусов. С лица их не сходило выражение оскорбленной невинности — словно столкновение с реальным миром неизменно заканчивалось для обоих увесистой оплеухой. Эти кудесники, правившие в банке информации, выглядели легкой добычей для Ужасных монстров, рыскающих в человеческих джунглях.

Оба — худосочные, низенькие, с вытянутыми лицами и водянистыми глазами. Бледные, с волосами столь редкими, что их в пору заносить в Красную книгу. Гельмут предпочитал носить пенсне. Вульф, более решительный, исправил зрение хирургическим путем.

Два суетливых человечка, которые просто не способны оставаться в неподвижности. Первое, что бросалось в глаза стороннему наблюдателю, — это их пристрастие к трагическому заламыванию рук: любой, даже самой мелкой неприятности коротышки ожидали с трепетом старой девы, приговоренной к участию в разнузданной оргии.

Они так долго играли на публику, что сами вжились в образ.

На самом же деле они состояли из стали и льда в такой же степени, как Кассий или Шторм. Прикажи им тогда Шторм, и они не задумываясь, без всяких угрызений совести прикончили бы эмиссара горнодобывающей компании. Ослушание было для них незнакомым понятием.