Кирилл Шарапов - Чужой мир. Пустыня смерти

Выдавленная взрывной волной дверь валялась посреди довольно обширной прихожей. О том, что люди покинули дом заранее, говорил совершенно пустой шкаф, в котором остались только вешалки и старый зонт. Кстати, планировка квартиры оказалась очень неплохой: две комнаты (обе средних размеров), большая кухня-столовая, раздельный санузел, причем в ванной были джакузи и душевая кабина – все довольно дорогое. Мебель из натурального дерева, все шкафы распахнуты, вещи раскиданы по полу. Видимо, хозяева собирались в спешке, но не бежали, а просто торопились. Всеволод хорошо помнил брошенные квартиры в Чечне. Там было все по-другому, да и таких богатых он не встречал. Одно было странным: боевые действия закончились, а вот мародеры почему-то не появились. Так не бывает: как только бои затихают, эти твари выползают из всех щелей и грабят брошенные дома, стаскивая к себе в норы все подряд. А в квартире было немало добра. Вся бытовая техника, с виду совершенно целая, стояла на своих местах, огромный плазменный телевизор размером два на два метра висел на стене. И пыли практически не было. Что бы здесь ни произошло, это явно случилось совсем недавно.

Взгляд морпеха наткнулся на несколько книжных полок. Все книги были на русском языке, но Всеволод, хоть и любил читать, не смог найти ни одного знакомого названия. Он наугад вытащил одну, с надписью «Край» на обложке, и быстро прочитал аннотацию: « Трагическая повесть о судьбе красных офицеров во время бегства за кордон из порта Ленинграда после разгрома большевиков белогвардейскими войсками в июле 1919 ».

– Твою мать, – выругался Всеволод, поставив книгу обратно. То, что он очень далеко от привычной старушки Земли, было ясно и без подсказок. Бур взял себя в руки и пошел осматривать вторую комнату. Она принадлежала девочке или, скорее всего, молодой девушке не старше семнадцати лет. Письменный стол, на котором стоит большой плоский монитор, плюшевые игрушки, сваленные на кровати, на стенах постеры незнакомых музыкальных групп, учебники на полке подросткового гарнитура. Всеволод даже прикасаться не стал к физике или химии, схватился за учебник истории. То, что было написано на обложке, шарахнуло его, подобно удару тока:

« История Московской империи. С начала двадцатого века и до наших дней ».

Бур распахнул окно и сел в кресло, света полной луны вполне хватало для чтения. На секунду он вспомнил себя маленьким мальчиком, вот так же портящим глаза над разными захватывающими книгами, от которых невозможно оторваться, когда родители гонят спать. Правда, тогда он читал при свете уличного фонаря, но сейчас луна была яркой, а небо чистым и звездным. Текст читался легко. Всеволод вырос в семье гуманитариев и просто шокировал своих предков, избрав карьеру военного. Но любовь к книгам и навык скорочтения не ушли, он одним взглядом выхватывал целые абзацы, за минуту прочитывая страницу, и переходил к следующей. Когда через три часа он захлопнул книгу и положил ее на стол, за окном начинался рассвет. Глаза болели, но это было сущей мелочью по сравнению с шоком от прочитанного.

Все, что он знал об истории своего мира, здесь теряло смысл. Расхождение началось с 1905 года, именно тогда большевики взяли власть. Они победоносно выиграли Первую мировую, и казаки вошли в Берлин. Но красные не смогли справиться с плодами этой победы. Ослабленная страна, голодные бунты, породившие гражданскую войну, высадка бежавших из страны приверженцев монархии в порту Владивостока привели к падению большевиков. Теперь уже они бежали в страны, которые остались верны марксистско-ленинской идеологии. Дальше завертелось совсем весело: монархия в прежнем своем виде так и не возродилась, и Российская империя превратилась в Московскую. Эта империя была не менее амбициозна, чем СССР в нашем мире. Ослабленная сначала мировой войной, а затем гражданской, Московия медленно поднималась из руин, наращивая военную и экономическую мощь. Ей не удалось избежать репрессий тридцатых годов, когда власть, подстегиваемая промышленниками, принялась за врагов народа. Десять миллионов человек были репрессированы и расстреляны, еще двадцать медленно умирали в лагерях. А в сорок первом году началась Вторая мировая. Правда, ни о каком фашизме и речи не шло. Как и половина Европы, Германия после Первой мировой входила в состав Московской империи. Здесь у страны были другие противники.

Десять лет войны против США, Канады, Англии и Франции. Сто миллионов погибших с обеих сторон. Бомбардировки Нью-Йорка, лежащий в руинах Лондон, обращенный в пепел Петербург – никто не победил, просто у воюющих стран кончились ресурсы и появилось новое оружие. Угроза ядерной войны охладила пыл, весь мир застыл в шатком равновесии. Московская империя потеряла только Финляндию.

Дальше шла холодная идеологическая война, которую, в отличие от СССР, Московия не проиграла. Здесь не было Афганистана, зато был Амур. Сильно окрепший Китай пытался захватить Приамурскую область. После трехлетних боевых действий Москва решилась на беспрецедентный шаг, Пекин и еще несколько крупных городов Поднебесной превратились в пылающие, пышущие смертельной радиацией руины. Китай навсегда был отброшен в каменный век.

Учебник заканчивался описанием событий две тысячи девятого года. Последняя глава была посвящена нанотехнологиям. На боевое дежурство были поставлены одиннадцать ракет, начиненных миллиардами микроскопических роботов, настроенных на человеческую ДНК. Московская империя обеспечила себя надежным щитом на ближайшую сотню лет.

Видимо, не помогло… или помогло?

Информации на сей счет в учебнике истории не было. Да и не могло быть: электронный календарь, висящий на стене в кухне-столовой, продолжал исправно отсчитывать дни и недели. Сегодня по местному календарю было 31 мая 2011 года. Книга, лежащая перед ним, устарела на пару лет.

Вспомнился дурацкий детский стишок, который Бур и продекламировал в пустоту:

Всеволод встал и, окинув квартиру внимательным взглядом, вышел из квартиры. Хоть он и прихватил с собой гвоздодер и еще кое-какие инструменты, возиться с крепкими металлическими дверями было совершенно бесполезно. Да и бессмысленно. Если даже стоявший на окраине города дом выглядел элитным, что же тогда ждало его в центре? Единственное, чего Бур не понимал, так это какие боевые действия здесь шли? Все вокруг выглядело… нелогично. Улица, перепаханная разрывами снарядов, следы пуль на стенах домов… и полное отсутствие следов человеческого присутствия. Единственным памятником защитникам (или атакующим) служила бронемашина незнакомой конструкции, по виду напоминающая БТР. К ней Всеволод и направился. Обойдя машину по кругу, он быстро убедился, что никаких механических повреждений она не имеет, складывалось впечатление, что экипаж ее просто бросил. Корпус бронетранспортера напоминал шестигранник, сверху находилась почти плоская башенка, из которой торчали две пушки. Бур легко определил, что это спаренное тридцатимиллиметровое орудие. Все люки были плотно задраены изнутри. На борту флаг: на красном фоне всадник, протыкающий копьем змея. Герб читался легко, поскольку, видимо, в обоих мирах принадлежал одному и тому же городу – Москве.