Кирилл Шарапов - Чужой мир. Пустыня смерти

– Сумасшедший, – воскликнула Карина, услышав, как Всеволод вошел в толпу инквизиторов и, швыряя гранаты направо и налево, увел оттуда «Арну».

– Да, знавал я психов, – согласился с ней Игорь, – но такого отморозка первый раз вижу.

Судя по взглядам остальных, они думали примерно так же.

– А это хорошо, что наш командир такой безбашенный, – заметил Спасский, который все больше молчал и внимательно слушал. – Правда, есть вопрос: ты пойдешь так за любым из нас или только за Ингой?

– Пойду за любым, – отозвался Всеволод после небольшой паузы. – Но не уверен, что решусь на подобное безумство еще раз. В любом случае, в лапах этих подонков сдохнуть не дам, не будет возможности вытащить, сам убью. Так все же лучше.

– Меня такая позиция устраивает, – произнес Серго, – и для других я сделаю то же самое.

– И я, – нехотя сказал Игорь. – Хотя… жутко убить собственного друга. Не в горячке спора, видал я такое, тогда осознание приходит позже, а вот так, расчетливо, видя, как он умирает.

– По-твоему, лучше видеть, как его пытают? – спросил Всеволод.

– Конечно, нет, – сдал назад бывший полицейский, – но все равно жутковато.

– Жутко, – согласились остальные, и только Всеволод промолчал.

Он уже делал такое. Паренек из его взвода, как же его звали? Рустам, да, точно, Рустам. Пошел за водой с двумя бойцами, и через час их трупы нашли возле чудом уцелевшей колонки обезображенными. А вот Рустам исчез. Он был из давно обрусевших таджиков, переселенных в Сибирь еще Сталиным. Мусульманской крови в нем осталось с наперсток, Всеволод хорошо помнил его отца, типичный русский. А вот паренек вышел смуглым. Против их сводной бригады воевали наемники-афганцы, славян они не щадили, но с предателями крови обращались еще хуже. Всеволод ушел один, взяв снайперскую винтовку. Почти сутки он ползал по развалинам, прежде чем удалось подобраться к лагерю «духов». Он успел вовремя, непонятно, почему те так долго тянули с расправой, но казнь только началась. Парня вывели из подвала и подвели к главарю, Всеволод наблюдал за всем через оптику и ловил момент, но Рустама постоянно закрывали столпившиеся вокруг боевики, не давая сделать гарантированный выстрел. Небольшое окно образовалось, когда у одного из них зачесалась нога и он нагнулся. Бур выстрелил дважды, первая пуля угодила парню в грудь, вторая в голову. Но он никогда не забудет его глаза. В его взгляде была бесконечная благодарность, словно за секунду до смерти тот увидел стрелка. Всеволод вернулся в расположение лишь спустя двое суток, все это время на него велась непрекращающаяся охота, он застрелил шестерых духов, потерял винтовку, схватился с наемником-негром врукопашную и завладел дрянной «М4», потерял ее, но разжился старым «макаровым». С ним он и вернулся к своей роте, в рваном камке, с ножевым ранением и синяком по глазом, сотрясением мозга и тяжелой контузией. Но тогда он сделал одно из самых важных дел в своей жизни. Если бы Бур предстал перед Богом, и тот спросил, за что ему не стыдно, – назвал бы два эпизода в своей жизни: выстрел в Рустама и ликвидация генерала Донского. Этими двумя поступками он гордился.

– О чем задумался? – дотронувшись до его руки, спросила Инга.

– Об освобождении, – нехотя произнес Всеволод.

– Ребята, вы поспите, а мы подежурим, – подсев к ним, предложил Игорь. – Пока вы там по пескам шлялись, мы здесь балду пинали, ничего страшного не будет, если вы сегодня отдохнете.

Всеволод отрицательно покачал головой:

– Караул – дело святое. Я с Кариной, ты с Ингой, профессор с Серго.

Игорь кивнул, соглашаясь.

– Рад, что ты вернулся, командир.

– Спасибо. А теперь все – спать, смена через два часа. Как рассветет достаточно, чтобы видеть дорогу, уходим, сомневаюсь, что инквизиторы простят мне убийство трех епископов.

– Ты заблуждаешься, – покачала головой Инга, – если бы их можно было так легко убить, то паломницы и паладины давно взяли бы верх. Епископы – это вариант паломниц, у них тоже есть какая-то сила. Как думаешь, сколько было тем крепким старикам?

– Лет шестьдесят, – вызвав в памяти воспоминания, ответил Всеволод.

– Им примерно около четырехсот лет, во всяком случае одному из них.

– Интересно, не помню, чтобы наши языки рассказывали что-то подобное.

– Это старик сказал, перед тем как отвалить, – пояснила девушка. – Ладно, всем спокойной ночи, надеюсь, обойдется без сюрпризов.

Всеволод едва закрыл глаза, а его уже снова будили. Увидев склонившуюся над собой Ингу, он было хотел спросить, в чем дело, но девушка приложила палец к губам.

– Кто-то движется в нашу сторону, – склонившись к самому уху Всеволода, прошептала она, – его Игорь засек на тепловизоре, песок остыл и теперь все неплохо видно. А потом и я почувствовала.

Всеволод быстро выбрался из мешка и, взяв автомат на изготовку, шепнул:

– Где?

Инга указала глазами в сторону пустыни, в направлении города. Бур кивнул и скользнул во тьму. Достав бинокль, он внимательно оглядел редкий лес, окружавший поселок. Встроенный тепловизор показывал одинокого человека, бредущего прямо на него и подволакивающего левую ногу. Правда, при этом он был вооружен. Всеволод без труда опознал автомат инквизиторов.

Скрывшись за деревом, Бур прислонил своего «дегтяря» к стволу и, достав нож, стал ждать. Незнакомец поравнялся с ним через минуту, грязный, в изорванной одежде земного производства, обуви на бродяге не было. По сторонам тот не смотрел, просто шел, спотыкаясь и ругаясь сквозь зубы, когда наступал на старый сучок или иглы местных сосен, которые были куда жестче и острее своих земных сестер.

Всеволод сделал шаг и оказался за спиной незнакомца. Тот словно почуял его, начал было поворачиваться… Бур приставил нож к горлу незваного гостя.

– Положи автомат, болезный, – тихо приказал он. – Если ты не враг, никто не причинит тебе вреда.

– Вот уж спасибо тебе, Бур, – язвительно произнес мужчина удивительно знакомым голосом.

– Балаган?

– Я. Сева, убери железку, острая она, а я на ногах еле стою.

Бур быстро убрал нож и, подхватив автомат приятеля, подставил плечо.

– Давай помогу, тут до нашего лагеря меньше сотни метров, накормим, напоим.

– И спать уложим, – усмехнулся Димка.

– Как скажешь, земеля, – улыбнулся Всеволод в ответ.

– Прости меня, Бур, – неожиданно произнес Балаган, – за тот вечер. Зол я на тебя был. Ты, сволочь, прав, как всегда, оказался. Но вот принять это сил у меня не хватило.

– Понимаю, Дима. Это все – потом. Сейчас пойдем, выглядишь ты отвратно, и воняет от тебя, как… когда-то от меня.

– Я три дня ничего не ел и почти сутки не пил. Когда мылся в последний раз, вообще не помню, да и где воды взять, тут пустыня кругом.