Кирилл Шарапов - Чужой мир. Пустыня смерти

– Понятно. Что ж, я узнал, что хотел.

– Сегодняшнюю ночь вы проведете здесь, на втором этаже есть камера, отдохнете, а завтра мои люди проводят вас к мэру.

Балаган пожал плечами и пошел на второй этаж, сопровождаемый двумя караульными. Эти были в отечественном камке и с родными «абаканами».

– Вот еще что, майор, – обернувшись в дверях, произнес Дмитрий, – если придет не один человек, а двадцать, да с техникой и попросят вас пропустить их?

– Все будет зависеть от того, как попросят и – что предложат, – в глазах Кудасова загорелся огонек интереса. – А с чего подобный вопрос?

– Когда я шел сюда, то видел несколько подобных групп. Правда, я был один и не рисковал к ним приближаться.

Майор кивнул:

– Понятно. Как я уже сказал, все будет зависеть от того, как они будут себя вести.

Едва Балаган вышел, майор достал из кармана гарнитуру и связался со штабом:

– Генерал, у нас пришел человек, по виду – обычный бродяга. Но похоже, что казачок засланный.

– Задержите его до утра. Я подъеду.

– Так точно, господин генерал.

Балаган, вытянувшись на койке, смотрел в зарешеченное окно, за которым стояла темная, почти южная, ночь. Ему казалось, что где-то он совершил ошибку, и этот майор с цепким взглядом ему не слишком поверил. Обнадеживало одно: полковник Климов, вернее, уже генерал. Об этом человеке в частях, расквартированных в Чечне, ходили легенды. Честный, храбрый командир, который никогда не бросал своих солдат и умел ценить их жизни. Ему единственному хватило смелости отказать Донскому и не повести своих мальчишек на убой, когда тот приказал взять укрепленный город с наскоку. И это едва не стоило ему карьеры. Был еще один эпизод, один из многих эпизодов той войны: рота лейтенанта Буракова, в которой разведчиками командовал сержант Балаганов, спасла Климову жизнь, когда его обложили боевики. Тогда командование резко оглохло и словно не слышало призывов о помощи от окруженного с тремя сотнями бойцов подполковника. И только морпехи Буракова пробились к нему и, разорвав кольцо, вывели Климова и сотню уцелевших солдат. Балаган полагал, что полковник, вернее – генерал, вспомнит, кому он обязан жизнью.

– Товарищ генерал, сержант морской пехоты Тихоокеанского флота Дмитрий Балаганов, – вытянувшись по стойке смирно, отрапортовал Балаган.

– Тихоокеанец? – переспросил Климов, который сидел рядом с Кудасовым. – Майор, почему не доложили?

– А он мне этого и не говорил, – буркнул дознаватель.

– Хорошо, сержант, вольно. Где служил? Я имею в виду не Тихий океан.

– Первая рота лейтенанта Буракова.

Лицо генерала переменилось:

– Бур?

– Так точно, товарищ генерал. Я был тогда в Грозном, это мои разведчики пробивали коридор.

– И что ты хочешь, боец?

– Бур сейчас с группой людей неподалеку отсюда, я пришел, чтобы посмотреть, что за люди окопались здесь и возможно ли проехать.

Генерал задумался.

– Я обязан старлею жизнью, и такая мелкая услуга не искупит малой части моего долга ему. Это даже на услугу не тянет. Мы пропустим любого, кто будет себя прилично вести и не является угрозой нашему городу. Зря он сам не пришел.

– У нас есть что терять. Две машины, груз.

– Тогда понимаю. Что же, сержант, вы можете выйти на связь со своими и сказать, что их здесь ожидает самый теплый прием. Могу поспорить, что у них есть рация.

– Спасибо, генерал.

– Не за что, сынок. Это пустяк. Зови Бура. Сегодня мы выпьем.

– Он больше не пьет, – покачал головой Дмитрий. – Хотя еще три недели назад лейтенант Бураков был опустившимся алкашом, медленно спивающимся, продающим из дома вещи и собирающим бутылки по подъездам и помойкам.

– Это очень грустно. Я слышал про эпизод с Донским. Многие, вернувшись на гражданку, сломались. Выходи на связь, пусть он не пьет, но я буду рад его видеть в любом случае. Кстати, куда он хочет ехать?

– В Москву.

– Понятно, – озадачился генерал, – ну да это мы с ним обсудим сами. Зови его.

– Пригород, я город. Пригород, я город, как слышишь меня?

– Слышу тебя, город. Ты видел командора?

– Да, но Дон Гуану ничего не грозит.

– Понял тебя, город, готовлюсь к выходу, буду к полудню.

Радист недоуменно переглянулся с майором, который стоял за спиной Балагана. Кудасов же выслушал весь этот бред с полным пониманием.

– Бур, Балаган вышел на связь, – выскочив из БТРа, сообщил Игорь, – условная фраза есть, он думает, что нам ничего не грозит. Я, как и договаривались, сказал, что мы будем к полудню.

Всеволод посмотрел на часы – девять утра. Что ж, пора на разведку. Одно дело – они убедили Диму, другое – могут что-то приготовить за его спиной.

– Инга, ты со мной, остальным паковать вещи. Если что, уходите, нас не ждите. Встречаемся через сутки в точке Б. Игорь за старшего.

– Да, командир, – отозвался бывший сержант.

– Милая, прогуляемся до опушки?

– Пошли, ловелас, – засмеялась Инга.

Два километра преодолели минут за двадцать, особенно не торопились. Всеволод улегся на краю леска и начал разглядывать КПП. Ничего не изменилось, количество стрелков прежнее, никакой брони. Похоже, местные решили сыграть честно.

– Что думаешь? – спросил он у «Арны».

Несколько минут Инга, закрыв глаза, прислушивалась к чему-то, затем посмотрела на Всеволода. После похода в город инквизиторов ее глаза стали ярче, раньше Бур не встречал настолько насыщенного зеленого цвета.

– Все чисто, – подвела итог Инга, – мы можем ехать, они нас ждут.

– Откуда ты знаешь?

– Просто женская интуиция, доверься мне.

– Хорошо, – легко согласился бывший морпех. – Стоянка, это дозор! Как слышишь?

– Слышу тебя хорошо, дозор.

– Можете выдвигаться, подберете нас здесь.

– Да, командир, будем минут через двадцать. Отбой.

Инга перевернулась на спину и посмотрела в голубое небо. Уже две недели, как закончилось слияние, а на землю еще не пролилось ни одной капли дождя. Такова была природа мира инквизиторов и паладинов. Пленник сказал, что дожди – это редкость, обычно бывают раз или два в месяц, и – они очень радиоактивны. Правда, есть время, что-то вроде сезона дождей, когда около двух недель льет как из ведра, не переставая, а потом все возвращается на круги своя. Если тамошняя погода перекочевала в этот мир так же, как и куски ландшафта «рая», то приятного было мало.

– О чем думаешь? – спросил Бур.

– О дожде.

Всеволод склонился и медленно поцеловал ее, Инга ответила, Бур начал действовать, проведя рукой по обнаженной ноге, но наткнулся на руку девушки, которая остановила его.

– Не здесь, – попросила она, – воняет жутко.

– А я уже вроде бы привык. К тому же запах перегноя не так уж и плох, во всяком случае, лучше гниющих трупов или горящей плоти.