Алексей Калугин - Кластер Джерба: Второе правило крови

Сплетясь воедино, профессиональная гордость и живой интерес легко подтолкнули Аль-Мансура к принятию окончательного решения. Настолько легко, что он и сам не сразу это заметил.

Элиш Турсун едва заметно улыбнулся, сделал глоток чая и осторожно, словно боясь разбить, поставил чашку на блюдце.

История Аль-Мансура

(продолжение)

Чем дальше, тем больше не нравился Аль-Мансуру Элиш Турсун.

Ему не нравилось в нем буквально все. То, как он сидит, закинув ногу на ногу и надменно вскинув бороду; как ходит, вальяжно поводя плечами и небрежно перебрасывая трость; как говорит, как будто делает собеседнику одолжение; как пьет, будто не чувствует вкуса напитка; как ест, держа ложечку двумя пальцами за самый кончик и осторожно поднося ее к губам, как будто заранее уверен, что вкус у еды омерзительный. Рамону не нравилось, как посредник ухмыляется, как он вскидывает свои густые брови, как проводит кончиками пальцев по бороде. Причина была в том, что все, что бы ни делал Элиш Турсун, казалось ненастоящим. Как будто он не поступал так, как ему хотелось, а играл заранее разученную роль – делал правильные жесты, произносил нужные реплики, в нужных местах выдерживал паузы, давая возможность собеседнику произнести свою часть диалога. Все это было ненатурально, скользко и приторно.

Хотя, может быть, именно в этом и заключается работа посредника – так успокаивал себя Аль-Мансур. В конце концов, он ведь не собирался завязывать с Элишем Турсуном дружбу. Им всего лишь нужно было сделать дела. После чего они разбегутся в разные стороны и, хочется надеяться, навсегда друг о друге забудут.

Вот так.

Для Аль-Мансура главным было то, что, как только Элиш Турсун предоставил все имеющиеся у него документы, рамону сразу стало ясно, что посредник не блефовал и не пытался развести мусорщика. Хранилище, о котором он говорил, действительно существовало! Где уж таинственному коллекционеру, приславшему к Аль-Мансуру посредника, удалось раздобыть все эти документы – о том можно было даже и не гадать. У каждого свои методы сбора информации и свои источники. И, как известно, чем больше у человека денег – тем больше у него возможностей. До тех пор, пока он находится в кластере. Потому что за его пределами роль денег становится уже не столь велика и значительна.

Хранилище, которое предлагали вскрыть Аль-Мансуру, было в высшей степени необычным. Ни с чем подобным рамон никогда прежде не сталкивался. Поэтому, уже после предварительного ознакомления с документами, он понял, что возьмется за эту работу.

Хранилище находилось примерно в шести днях пути от Кластера Ку-Ши, сразу за холмами Сохо. Если ехать дальше, то через день упрешься в развалины Старого Города.

Кто назвал эти руины Старым Городом?

Почему?

По виду они были не старше всех остальных развалин городов, брошенных людьми во времена Исхода. Сейчас в Старом Городе жили только крысы, барсуки, красные волки, летучие мыши и всевозможнейший людской сброд. Без особой нужды в это место лучше было не соваться, потому что неизвестно на кого там можно было нарваться. Док Мемер, как-то забравшийся в руины Старого Города, чтобы пособирать дверные ручки и замки, заказанные ему одним любителем старины, рассказывал потом, что видел там группу абсолютно белых людей. Кожа у них, по словам Мемера, была настолько белой, что казалась почти прозрачной и даже как будто светилась изнутри. Волосы – белее, чем седые волосы глубоких старцев. А глаза – красные, как угли. Одеты они все как один были в одинаковые длинные балахоны, подпоясанные витыми веревками, с широкими рукавами и откинутыми на спины остроконечными капюшонами. Всего их было человек пятнадцать. Они шли меж развалин, выстроившись в колонну по двое, и все разом тянули одну и ту же низкую, вибрирующую ноту. Звук, густой и насыщенный, казалось, шел со всех сторон сразу. От его колебаний поднималась вверх пыль, лежавшая на древних камнях, мимо которых проходил строй альбиносов. Что-то макабрическое витало вокруг этих странных людей, а может, и не совсем людей. Док Мемер – рамон не из робких, ему приходилось одному отбиваться от банды скрамблеров, осадивших его в Палой Лощине, но тут, при виде этих жутких альбиносов и при звуках их инфернального пения, даже ему сделалось не по себе. Забившись в какую-то щель, он сидел там, едва дыша, прижав к груди автомат. До тех пор, пока жуткие завывания не растаяли где-то вдали. Аль-Мансур ни за что не поверил бы, расскажи эту историю кто другой. Но Док Мемер был не из болтунов. И ежели он говорит, то, значит, все так оно и было.

В любом случае, в развалинах Старого Города Аль-Мансуру делать было нечего. Хранилище, которое ему предстояло вскрыть, находилось в долине, раскинувшейся сразу за холмами Сохо. Там обычно было тихо. Ну разве что джангуры заглядывали поохотиться. Но, в отличие от прочих, джангуры – мирный народ. Хотя, если что, за себя постоять умеют.

В общем, добраться до хранилища не составляло труда. Загвоздка заключалась в том, что находилось оно на дне озера.

Если верить документам, предоставленным Турсуном, озеро было искусственное. И создано оно было специально для того, чтобы спрятать на дне его хранилище. Одному человеку или даже целой семье подобная роскошь была не по карману. Да и что за фамильные сокровища стоило прятать на дне озера? По всему выходило, что хранилище было не частным, а принадлежало какой-то богатой корпорации или секретной организации.

Во времена до Эпохи Сепаратизма система управления государством была невообразимо сложна. Изучая Восьмой период Д’Кера, Аль-Мансур добросовестно пытался в ней разобраться. Но у него так ничего и не вышло. Он уяснил только то, что неимоверно огромное число государственных органов и правительственных организаций складывались в так называемую Бюрократическую Машину. Смысла в существовании этой Машины, скорее всего, не было никакого. Судя по сохранившимся свидетельствам, всем она только мешала. Однако на ее функционирование тратились огромные денежные средства и прочие государственные ресурсы. Больше, чем на науку, культуру, образование и здравоохранение вместе взятые. Временами Бюрократическая Машина включала встроенный в нее Принтер и начинала печатать законы. Однако все они были совершенно бессмысленными, да к тому же еще и необязательными к исполнению. Бюрократическая Машина олицетворяла собой государственную власть, однако никакой реальной власти не имела. Реальная власть принадлежала крупным корпорациям и секретным организациям. Хотя и те и другие официально от этого открещивались, они могли каким-то образом воздействовать на Бюрократическую Машину с тем, чтобы заставить ее работать в собственных интересах. Для этого всего-то и требовалось, что смазать Бюрократическую Машину. Все первоисточники почему-то упорно повторяли не «смазать», а «подмазать». Хотя, по мнению Аль-Мансура, разница вроде бы не принципиальная.