Виктор Лебедев - Летящий вдаль

– Не боись, все под контролем.

Он тыкает в приборную панель – там встроенный счетчик.

– Откуда у вас такие звери? Да еще на ходу?

– Так АЭС когда строили, корпус реактора для первого энергоблока на них доставили прямиком с «Атоммаша». Ну и позже для разных работ привлекали. «МАЗ-537». Еще в шестидесятых построена, а до сих пор бегает, – гордо продолжает он. – Пусть и пару-тройку капремонтов прошла. У этой машинки все колеса ведущие, пройдет, где хошь. Скоро впереди болотце небольшое, ты бы там точно завяз. Наши на джипах – и то периодически встают. А на этой, – мужик любовно гладит приборную панель, – и море по колено.

Какое-то время едем молча. Изнутри кабина обшита бронированными листами, и с закрытыми окнами здесь душно. Хорошо, солнце за тучами, иначе было бы совсем нестерпимо – кабина бы здорово накалилась. Но от металла все равно идет жар. Чтобы создать хоть какое-то впечатление уюта, кое-где наклеены дешевые выцветшие плакатики в стиле пин-ап с уже неразличимыми фразами или лозунгами. Все вокруг покрыто пылью – используют тягачи, очевидно, нечасто. Наверное, берегут для очень важных случаев – рисковать грузовиками просто так вряд ли прагматично. Это еще раз показывает, насколько важен дирижабль для общины. И дураку ясно, чего хочет Степаненко, учитывая, что отношения со старым городом натянутые. Насколько я успел узнать усатого главу общины атоммашевцев, он грезит о полном контроле над городом, да и продовольственные базы старогородцев – очень заманчивая цель. Залив – сдерживающий природный фактор, а в отсутствие моста, который давно разрушили, – почти непреодолимое препятствие для технически гораздо более оснащенных бойцов «Атоммаша». Вот тут очень кстати сваливается на голову дирижабль. Да еще с живым пилотом.

Я все же решаюсь поспрашивать водителя, что творится в городе. Слов старика недостаточно: чем больше людей расскажут свои версии, тем объективнее сложится картина.

– А это правда про Саркел? Рассказывал мне один из ваших…

Водила хмыкает:

– А ты почаще гуляй ночами, и своими глазами увидишь. Только уже никому не расскажешь. Конечно, правда. Проклял нас кто-то. Некоторые у нас в общине считают, что там разлом какой-то, будто ворота в другой мир открылись, вот и лезут монстры всякие.

– И про маяк правда?

– Лично не видел, но верю. Разные люди трепались – вспыхивает он вдруг посреди ночи, и появляется на поверхности черной воды город-призрак Саркел, а потусторонний свет маяка привлекает оттуда тварей.

Я решаю сменить тему:

– А со Стаей у вас какие отношения?

– Нормальные, деловые. Партнеры мы, – снова хмыкает водитель.

– Ну а что мешает быть такими же партнерами со старогородцами?

– Да потому что твари они похуже монстров всяких! – мужчина вдруг заводится не на шутку. – Подставили нас крепко: вместе договаривались с казаками из Красного Яра разобраться, с предателями. А эти, из старого города, подвели, кинули нас. На все договоренности наплевали, да еще и засаду нам подстроили. Хотели от всех разом избавиться, но не вышло.

Подумав, он добавляет:

– Если бы не казаки, то мы бы обошли залив и ударили с тыла. А они сидят – ни себе, ни людям. Окопались, ловушек понаставили. Через их территорию не пройдешь, только с боем и потерями большими прорываться.

Колонна замедляет свой ход, и через окно я вижу, как впереди вырастает стена разросшейся лесополосы на территории бывшего садоводства. Сейчас эти заросли выглядят настоящим труднопроходимым лесом – ветви деревьев переплелись и образовали нечто вроде крыши над головой.

– Да-а, задачка не из легких, – я качаю головой, а потом с большим удовольствием и облегчением вылезаю из душной кабины и иду к кучке людей, рассматривающих лесополосу. Данилов стоит перед ними и указывает вглубь. До меня доносятся его слова:

– Здесь не очень далеко, вот только не представляю, как мы его будем с деревьев снимать.

– Ты дорогу покажи, а дальше на месте думать будем, – это подает голос руководитель группы, приземистый мужичок Ильич. – Веди.

Лесополоса

Идти пешком приятно, ноги мягко пружинят по прелой листве. Если мне не изменяет память, то мы с Мишей охотились на Кошмара к северу отсюда, а теперь подъехали к лесу с востока, так как предпочли часть пути проделать по остаткам дороги. Идти оказывается недолго. Внезапно мы выходим на небольшую прогалину и видим огромную махину, застрявшую в ветвях деревьев. Дирижабль будто нанизан на корявые стволы. Кажется, что огромные исполины, защищаясь, выставили свои пики навстречу дракону с неба.

Оболочка пробита в нескольких местах, в ней зияют дыры, но кабина кажется целой.

– Не могли поближе к «Атоммашу» приземлиться, на открытую местность, – ворчит Ильич, разглядывая место крушения. – Ну что, – обращаясь к своим людям, говорит он, – будем расчищать?

Мы возвращаемся к тягачам и джипам, достаем с десяток бензопил, и работа закипает. Пока одни валят деревья, другие с помощью грузовиков оттаскивают их в сторону. Трудимся, сменяя друг друга для отдыха, летят во все стороны щепки, ревут двухтактные двигатели пил, а пот заливает лица.

Работы ведутся до самого заката, благо, никто не вмешивается и не нарушает рабочий распорядок дня. Видимо, Кошмар, до недавнего времени терроризировавший округу, еще отпугивает остальных мутантов. За день удается расчистить больше половины – прорубить проход к дирижаблю в этой лесной чаще. С последними лучами солнца мы прекращаем работу. Уставшие мышцы рук и спины блаженно расслабляются, а нехитрый ужин из консервов поднимает настроение. Завтра нужно расширить проход и спустить дирижабль на землю, а пока можно и отдохнуть.

Вялый разговор плывет среди нас, словно легкий ветерок с моря. Мы прислонились к понемногу остывающим корпусам джипов, которые расположены в форме круга – об осторожности забывать тоже не нужно. Назначили дежурных. И вот счастье – мне в дозоре стоять не надо. Видно, решили: раз новичок в общине, не стоит доверять ему такое ответственное дело. И сейчас я сижу у заднего колеса джипа, наслаждаясь дивным вечером. Тучи практически разошлись, я любуюсь предзакатным небом, которое словно расчертил красками безумный художник, наляпав тут и там. И в этой раскинувшейся перед нами дисгармонии есть своя красота. Тихо шелестят листья, пахнет опилками, дорожной пылью и резиной, и хочется задержать этот вечер, не отпускать его, ведь так спокойно на душе не было уже давно. Поддавшись неясному чувству, я хватаю ладонью его неосязаемый сине-багровый шлейф, но рука сжимает пустоту.

– Ямаха, ты о чем там задумался?

Голос выводит из состояния покоя, нарушает безмятежность, окутавшую меня. Я невольно дергаюсь – не от испуга, а от бесцеремонного вторжения в мои мысли.