Виктор Точинов - Новая Зона. Все сокровища мира

Именно этого от нас ждут? Именно для того к мосту нас и прижимали? На другом берегу непременно ждет засада?

А хоть бы и так… Предупреждены – значит вооружены. Прорвемся. Уничтожим засаду и пойдем дальше.

Но перейти мост тоже не самая легкая задачка… Разводная его часть – ближняя к нашему, левому, берегу – была не до конца сведена. Либо наоборот, мост только-только начали разводить, когда разводной механизм навеки остановился. Разрыв между пролетами составлял метров семь, но даже олимпийскому чемпиону не перепрыгнуть, не разбежаться толком по возвышающейся поверхности. Но какая-то добрая душа еще несколько лет назад натянула через разрыв переправу из двух тросов. По нижнему тросу – толстому, металлическому, покрытому рыжей ржавчиной – надлежало идти, держась за верхний трос, нейлоновый.

Играть в канатоходца под прицельным огнем нельзя. И пройти мост можно только вдвоем. Его украшают оригинального вида фонари, некогда именуемые питерцами «торшерами» – невысокие, с массивными гранитными основаниями. Эти основания могут послужить неплохими укрытиями: перебегать от одного к другому, пока напарник прикрывает огнем, потом меняться ролями. И по тросу пройти тоже с прикрытой спиной.

Я повернулся к Чеширскому, чтобы изложить свой план, но увидел лишь голову, но и она тотчас же исчезла под невидимым капюшоном. Мой напарник все-таки не желал расставаться со своей задумкой. Очень уж его достали люди в черном.

Его план мог и сейчас сработать… Уйдет больше времени, придется обходить несколько огневых точек, расположенных вдалеке друг от друга, и те, кто первым не попадет под раздачу, могут заподозрить неладное и попытаться что-то предпринять… Но в любом случае число преследователей уменьшится.

И я не стал возражать против вылазки Чеширского. Он ушел, я по-прежнему сидел за постаментом колонны, время от времени выпуская короткие очереди из «Хеклер-Коха». Дескать, мы еще живы, и соваться к нам пока рано.

Но потихоньку кольцо сжималось. Стрелки меняли позиции, и постамент все хуже прикрывал от их огня. Мне казалось, что Чеширский уже должен был до них добраться, даже учитывая, что двигался он не по прямой, чтобы не угодить под шальную пулю. Но стрельба не слабела, никто из черных из игры не вышел… Что-то у Чеширского пошло не так.

Дальше отсиживаться за колонной не получится… Выждав крохотную паузу в свинцовом шквале, я метнулся в другое укрытие – за постамент ближайшего «торшера». На его граните была намалевана надпись крупными белыми буквами, прочитать ее, разумеется, не сумел, но чем-то она зацепила даже на бегу… Дождавшись еще одну паузу, я высунулся, успел увидеть наверху обращение «ЛОРД!» и тут же юркнул обратно – пуля ударила о гранит совсем рядом, осыпав каменной крошкой.

Писавший руководствовался самыми благими намерениями – оставил свое граффити так, чтобы оно было наиболее заметно для любого, идущего по мосту. Но не учел, что читателю придется прятаться от пуль… Но кое-как, за три приема, я все же ознакомился с посланием.

Вот что оно гласило: «ЛОРД! До вечера ждем на том берегу, у места, где погиб Ткач. Потом двинем, куда планировали. Если жив, догоняй». Вместо подписи стояли инициалы: JC.

Ткач… Мало кто сейчас помнит этого давно погибшего сталкера… Прозвище Джей-Си никто, кроме нашей группы, не знал. Так что скорее всего послание не фальшивое. А множественное число означает, что уцелели по меньшей мере двое. Но кто? Майор и Ильза? Или майор и один из его бойцов? Мог бы и подробнее написать, места хватало…

Асфальта на набережной не было, здесь некогда прогулялась Серая Слизь, превратив покрытие в песок, постепенно сдуваемый в реку. И тут я заметил, что с песком происходит нечто странное: на нем появилось, буквально у меня на глазах, нечто вроде неглубокой канавы. Причем канава прирастала, вытягивалась в моем направлении…

Не сразу я сообразил, что по песку в мою сторону ползет человек в комбинезоне-«невидимке». Проще говоря, Чеширский.

– Ранен, помочь? – крикнул я.

– Доберусь сам, – ответил он, на сей раз, в виде исключения, без всенепременной паузы.

Чеширскому не повезло. Он долго играл с судьбой, гуляя по Зоне без должного опыта и подготовки, и все сходило с рук. А теперь не повезло, и сразу по-крупному.

Он и сам не сообразил, что произошло: подбирался к первому дому, где засели двое стрелков, – и упал, ноги не держали…

Видел я не раз такие неожиданные падения… Задал несколько вопросов – не приближаясь, не пытаясь произвести осмотр. И поставил диагноз:

– «Костоломка». Слышал о такой?

Судя по длинной и экспрессивной тираде, прозвучавшей в ответ, Чеширский слышал… И понимал, что ему грозит. Если бы здесь, в двух метрах, стоял операционный стол со всеми прибамбасами и готовая к операции медбригада – шансы бы имелись. А так – ни одного.

«Костоломка» – название не совсем точное. Кости она не дробит, не ломает, всего лишь активно пожирает из костных тканей соединения кальция. Кости остаются на месте, но теряют какую-либо твердость. Поврежденную конечность легко можно согнуть под любым углом, при желании даже завязать узлом. И странный недуг очень быстро распространяется по телу.

Чеширский, без сомнения, все это знал, пусть и в теории. И понимал, что спасти его могла лишь немедленная, в течение считаных минут, ампутация ног… Но тешить себя иллюзиями и требовать от меня проведения операции без наркоза и без необходимых инструментов не стал. Потому что это был другой способ умереть, но куда более мучительный.

Закончив материться, он тяжело вздохнул и произнес философски:

– Не планировал сегодня подыхать… Но так уж вышло. Может, опять удастся воскреснуть, как думаешь?

Я не знал… Зона в деле воскрешения мертвых отличается избирательностью и непредсказуемостью.

Не дождавшись ответа, Чеширский достал два шприц-тюбика, сделал по инъекции в каждую ногу. Никакой маркировки шприц-тюбики не имели, но наверняка в них не обезболивающее, «костоломка» лишней боли не причиняет, по крайней мере на первых стадиях. Эффективных лекарств от этого недуга тоже не найдено. Наверное, какой-то содержащий кальций препарат, способный замедлить процесс, я слышал о таких… Финал, впрочем, будет один: кости исчезнут совсем, и лишенное внутренней опоры тело окажется раздавленным собственной тяжестью.

Я подумал: попросит пристрелить его или нет? Очень многие, оказавшись в такой ситуации, просят… Но я недооценил Чеширского. Невеликий остаток своей жизни он планировал потратить с толком. Первым делом заявил:

– Все наши договоренности аннулированы. Форс-мажор, сам понимаешь. На Полигон ты пойдешь один.

– Да у меня там, собственно, дел никаких не осталось.