Дмитрий Янковский - Чистилище. Амазонки Янычара

Шамиль пришел в себя, но еще с минуту не мог встать от довольно серьезной контузии, нанесенной тележкой на приличной скорости. Нога сильно болела, левая рука и вовсе висела плетью, пальцы на ней не двигались. Скорее всего, была сломана лучевая кость. Но воля, присущая Шамилю, и злость на возникшую ситуацию, которую он не предусмотрел и не предотвратил, все же заставили его взять себя в руки. Понимая, что является отличной мишенью для засевшего среди кустов и деревьев стрелка, он не стал подниматься на ноги, а пополз к ближайшей из перевернувшихся пулеметных тележек. Она его не интересовала как транспорт, ему нужен был установленный на ней ручной пулемет.

Увидев это, Змейка перевела предохранитель на автоматический огонь. Она понимала, что убить Шамиля – означало обезглавить преследователей и, с огромной долей вероятности, заставить вернуться в Крепость остатки эскадрильи. С другой стороны, она понимала, что Шамиль ей может оказаться не по зубам. Вот если бы он встал в полный рост, тогда еще шансы были бы, но Шамиль идиотом не был.

Вот только, что Змейке было терять? И хотя в пылу схватки она совсем забыла о боли в ногах, унесенной потоками адреналина в крови, но она помнила, зачем вообще выпрыгнула из тачанки. Она отправилась умирать. А значит, нет разницы, чем закончится ее попытка убить Шамиля. Главное, оставить один патрон, чтобы, когда все станет понятно, пустить себе пулю в рот.

Шамиль же прекрасно понимал, что находится на линии огня, а потому, несмотря на боль в левой руке, полз по-пластунски, низко, почти скрытый в траве. Набравшись решимости, Змейка высунулась из-за куста и хотела дать короткую очередь. Вот только вышла она сильно длиннее, чем рассчитывала девушка, – мощная отдача едва не вырвала оружие из рук. Змейка вцепилась в рукоять, чтобы это предотвратить, а вместе с тем не смогла вовремя отпустить спусковой крючок, высадив за раз больше четверти магазина. При этом результативность ее стрельбы оказалась до предела низкой – фонтанчики рикошетов взмыли далеко за ползущим Шамилем и рассредоточились на широком участке.

Поняв, что очередями стрелять не сможет, Змейка вернула предохранитель на режим одиночного огня, и стала выжидать более удобного момента. Но находящиеся в трехстах метрах правее уцелевшие экипажи, хотя и не могли видеть ползущего в траве Шамиля, поняли, что кто-то выжил, как раз по опрометчиво выпущенной из леса очереди.

Выжил, кстати, не только Шамиль. Еще несколько человек, не осмелившихся поднять голову после аварии своих тележек, увидев действия командира, исполнились боевого духа и тоже поползли в его сторону. Змейка поняла, чем все это кончится. Они доберутся до пулеметов и начнут молотить из них по предполагаемому месту размещения огневой точки. Иначе и быть не могло. И, скорее всего, накроют огнем.

Змейка мысленно усмехнулась. Она отправилась умирать, но теперь азарт схватки захватил ее целиком, и она, вопреки задуманному, начала обдумывать для себя новые задачи и цели. Раз уж судьба напоследок дала ей шанс поиграть в такие игры, грех было им не воспользоваться. Понимая, что перекрестный пулеметный огонь с огромной вероятностью достигнет цели, Змейка решила кардинальным образом поменять огневую позицию. И хотя тряпичные обмотки вместо обуви не добавляли удобства, девушка о нем и не думала, а просто без затей начала осторожно пробираться через заросли на север, к тому месту, где остановилась объединившаяся эскадрилья.

Шамиль, немного струхнув после первой автоматной очереди, быстро понял, что стрелок в лесу весьма посредственный. Хотя другого, по его мнению, и быть не могло, он все равно порадовался и, осмелев, продолжил путь. Вскоре он добрался до наименее искореженной тележки, привел пулемет в боевую готовность и, не без удовольствия, выпустил несколько коротких очередей по ближайшим кустам. С шиповника, за которым совсем недавно укрывалась Змейка, посыпались сбитые пулями ветки. Ответа не последовало. На взгляд Шамиля, это могло означать либо поражение цели, либо то, что стрелявшая беглянка дрожит за кустом от страха, в обмоченном платье.

К тележке подполз флагманский сигнальщик. Лицо его было в крови, но руки и ноги целы.

– Передавай, пусть прочесывают лес! – велел Шамиль.

Сигнальщик замялся, понимая, что ему придется встать с флажками во весь рост, превратившись в удобную мишень. Но Шамиль на него глянул сощурившись, как через прицел, и парень быстро сообразил, что смерть от автоматной пули или ранение будет меньшей бедой, чем гнев командира. Как можно быстрее передав сообщение, он поспешил снова укрыться в траве. Начали подтягиваться и другие пострадавшие от атаки.

– А вы чего залегли все? – поинтересовался у них Шамиль. – Мне тут нужен только сигнальщик. Остальные живенько снимают пулеметы с тележек и бодрым шагом тоже идут прочесывать лес!

Возражать ему ни у кого не возникло и мысли. Пришлось подчиниться. Экипажи основной группы вынуждены были опустить кайты на землю. Поднять их – секундное дело, если вдвоем, а оставлять без контроля, даже в стабильной точке ветрового окна, весьма нежелательно. Стоило ветру поменять силу или направление, буксировочный змей мог самостоятельно выйти из стабильной зоны и потянуть тележку непредсказуемым образом, за несколько мгновений превратив ее в груду обломков.

Змейка, заметив, что опускают кайты, сначала расстроилась, так как хотела подпортить выстрелами еще несколько, если не все, но потом сообразила, что на земле это будет сделать ничем не сложнее. В воздухе, конечно, эффектнее и эффективнее, так как подбитый неуправляемый буксировочный змей представляет собой страшную силу и сам по себе способен наделать дел. Но и просто лишив тележки ветровой тяги, уже можно в огромной степени повысить шансы беглянок на спасение.

Загрохотали пулеметы. Но это Змейку не особо беспокоило, так как били естественно, по ее старой огневой позиции, а новую никто не знал. Но вот когда преследователи выстроились цепью и, не особо спеша, двинулись прочесывать лес, тут уже появился повод для волнений. Лесок был не очень большим, и спрятаться в нем было особо негде, так что решение надо было принимать как можно скорее. Пленение точно не входило в планы Змейки, она прекрасно знала, что в создавшейся ситуации самое безобидное, что ее ждет, – это групповое изнасилование, а потом, возможно, еще и допрос с пытками. Оптимизма это не добавляло нисколько, азарт, охвативший было девушку, заметно угас. Вернулась боль в ногах, а вместе с ней и более адекватный взгляд на возможные перспективы. Радужного в них ничего не было. Совершенно.

Сердце заныло в предчувствии скорой гибели, но хотя Змейка и не могла похвастаться крепостью духа, все же мысль нанести максимальный ущерб противнику не покидала ее. Она вдруг вспомнила образ японских воинов, которым их кодекс чести предписывал из всех путей выбирать путь к смерти. Ибо даже если самурай погибал, не достигнув цели, это не считалось бесчестием. Куда более позорным было спасти собственную шкуру в ущерб интересам общего дела. Как ни странно, этот образ укрепил решимость Змейки, и она рискнула проделать совсем уж безумный маневр.