Олег Дивов - Красная машина, черный пистолет

– На космодроме по-прежнему тихо.

– Понял.

– Беспокоит меня это. Должны они были догадаться, куда мы нацелились.

– А меня не беспокоит. Погода?

– По нулям.

– Понял. Внимание, зажимаю подвеску. Сели ровно, и чтоб ни звука.

Впереди та самая развязка. Камера показывает, что под ней затор, битком набиты грузовики и вовсю суетится полиция. А нам туда не надо. Нам чуть-чуть правее, на недостроенный вылет. Его и не думали перекрывать, там пластиковое ограждение с мигалками. Бедная Маша, получишь ты сейчас по морде.

Маша – это тебя Лена так назвала.

Машина из спокойной прошлой жизни, Лена из счастливой прошлой жизни, до войны, которой не было.

Они признали наш город легитимной военной целью. Просто транспортный узел, ничего больше. Там даже офиса корпорации не было. И меня там не было. Лучше бы я там был. Лучше бы я тогда сдох под обстрелом…

Сто девяносто миль.

– К маневру!

Под развязкой все разбегаются, думают, сейчас воткнусь. Легонько двигаю рулем вправо.

Это момент истины, о котором я Борисыча не предупреждал. Есть шанс, что я просто возьму да промахнусь, не впишусь в поворот. Или уже на вылетной дорожке не впишусь – она загибается влево. Полностью уверен в машине, полностью уверен в резине, полностью уверен в себе.

Но чего будет, не знаю.

Машка с зажатой намертво подвеской выпрыгивает на подъем, раскорячившись, словно турбореактивная черепаха. Бац! Мы не сбили и не пробили ограждение, мы его проткнули.

Мчимся вверх, к небесам. С заднего сиденья доносится тоненький противный вой.

Идеально прописываем левый, встаем на прямую, разметываем еще одно ограждение, проходим в сантиметре от асфальтоукладчика и упираемся носом в серое пасмурное небо. Хрусь – под колесами шершавый бетон. В момент отрыва я бросаю педаль.

Кончилась дорога.

Мы взлетаем.

– Спокойно! – очень спокойно говорит Борисыч непонятно кому, себе наверное.

Вой сзади усиливается и переходит в восторженный оргазмический вопль. Просили ведь – ни звука. Но чего с них взять, с чайников. Они никогда не летали на автомобилях.

Под нами на долю секунды мелькает широкая магистраль, мы пересекаем ее под углом. Я с холодным интересом смотрю в окно. Высоко летим, должно быть, к ясной погоде.

Чертова погода, ждали штиля трое суток.

И ждали шанса долгие годы.

«Тим, ну хватит орать, кончай уже», – думаю я.

Машина опускает нос. Гляжу вперед. Там нас поджидает еще один момент истины, последний.

Если, конечно, на космодроме не приготовились к встрече и не расставили технику по периметру. Тогда придется снова прыгать. А может, сейчас так мягко приземлимся, что прыгать будет уже некому.

Мы проносимся над «заправкой» – станцией замены аккумуляторов, – потом над какими-то хозяйственными постройками, едва не чиркнув брюхом, и валимся на гладкий травянистый склон. Компьютерная модель показала, что сесть должны плавно и ровно. Вот почему я боялся ветра. У нас снизу кевларовое днище, а спереди еще дополнительная лыжа, но если хоть немного сдует с траектории, мы при малейшем перекосе так этой лыжей треснемся, что запчастей не соберем.

Палец на кнопке. Разжать подвеску? Нет. Я же решил, я же все решил.

Чпок! Сильный удар на корпус со всех четырех колес разом. И мы катимся вниз совершенно прямо, теряя скорость. Катимся, трам-тарарам, катимся.

– Простите… – выдыхает Тим. – Извините, пожалуйста.

– Кажется, молодой человек кончил, – глубокомысленно изрекает Борисыч.

– Да ну вас…

Точно, кончил. Это бывает, когда на автомобиле вытворяют нечто особенное. Чаще с женщинами, правда.

Разжимаю подвеску, несемся по зеленому полю, машину слегка потряхивает. Здесь должно быть ровно, я проверял, но все равно неприятно, когда под колесами не пойми чего. Подтормаживаю.

– Погода? – мстительно спрашиваю я.

– Полный штиль! – рапортует Борисыч.

– Вот так-то.

Впереди самый обыкновенный сетчатый забор с фонарями на столбах, колючей проволокой, камерами и датчиками охранной системы. За ним – ни намека на теплую встречу. Обычная космодромная жизнь, вдалеке катаются погрузчики, видны корабли на стартовых ямах. Мы должны пройти под нижней перекладиной забора, оставляя зазор в полтора сантиметра. Если не подпрыгнем, конечно, на случайной колдобинке. Тогда прощай, крыша, да и лобовое потеряем. А то и застрять можно.

К теплой встрече мы подготовились: на стоянке в полумиле отсюда запаркован пустой автовоз, который по моему сигналу поднимает рампу, и мы через нее возносимся с гарантированным улетом метров на пятьдесят за полицейский кордон. Но дальше планировалось жесткое приземление, и оно совсем не вдохновляло. Маша его не заслужила, да и мы тоже.

Мое ледяное спокойствие начинает подтачивать типичная паранойя, что охватывает лузеров под финиш гонки. Боюсь облажаться. Мне страшно бодать забор с хода. А вдруг там канавка, и мы подскочим. Не хочу тормозить, но торможу, торможу, торможу… Чувствую удивленный взгляд Борисыча.

– Без паники, – говорю. – Проверяю дорогу.

Медленно-медленно подкатываю к сетке и тычусь в нее носом. Под колесами ровно. Закусив губу от злости на себя, даю задний ход. И вижу, как по склону катится вниз от магистрали полицейская машина.

Не раздумывая, бью по кнопке стеклоподъемника.

– Тим, притормози их.

– Только не насмерть, – говорит Борисыч.

– Это как получится, – цедит Тим сквозь зубы и отстегивает ремень. – Далеко ведь.

– По моей команде сразу внутрь.

– Есть.

Я разгоняю машину, держа забор периферическим зрением, основное внимание на монитор, где полицейские. Не нужны они мне на хвосте… Сзади принимается тявкать пистолет. У нас армейские мелкокалиберные стволы, четыре с половиной миллиметра, прошивают бронежилеты навылет, тухло будет полицейской машине, если мальчик попадет.

А собственно, куда там попадать-то, у них на морде бронещиток, охлаждение вынесено в корму, шины с жесткой боковиной. Только стекло дырявить, чтобы поняли: мы не шутим.

И Тим дырявит им стекло. Полицейские дают по тормозам с такой силой, что умудряются сорвать машину в занос, она скользит вниз по склону боком, не успевает выровняться, медленно-медленно встает на два колеса и мягко ложится на левый борт.

– Прекрасно, – говорит Борисыч. – В машину!

И мы пробиваем забор. С шелестом и звоном сетка рвется, скребет по боковинам. Здравствуйте, мы на космодроме.

– К маневру!

Я ныряю под девяносто градусов вправо, проскакиваю между ангарами, даю половинный газ. Несемся по бетонке к стартовым ямам, плавными дугами уворачиваясь от погрузчиков, буксировщиков и самоходных трапов. Сейчас главное никого не испугать, а то они начнут дергаться, и поди их угадай, испуганных. Легко думать за много машин сразу, когда видишь, куда они едут. Когда они суетятся, предсказать их очень трудно.