Экспансия (СИ)

Вскоре на нашем пути окромя толп народу появилось новое препятствие — баррикада поперек улицы, ее наспех из подручного хлама построили оппозиционеры. Рядом дежурило несколько бравых молодцев из Красной гвардии, которые где‑то успели разжиться винтовками. В качестве опознавательного знака носят красную повязку на правой руке. Один из них, паренек в клетчатой рубашке с полуавтоматическим карабином за спиной подошел к машине со стороны водителя и на секунду завис. Мордашка Геллы с зияющими ранами на щеке, лбу, где проглядывает металл, произвела жуткое впечатление на неподготовленный ум.

— Не бойся, парень, мы свои. — Бросил я на плохом хасимском наречии. — Пропустишь?

— Сей… сейчас… тттолько у ккомандира сппрошу… кое‑что… — Заикающимся голосом проговорил ополченец, после чего стремглав кинулся прочь, исчезнув за баррикадой.

— А ты умеешь произвести впечатление на людей.

— Он сильно испугался, я заметила это по изменению оттенка кожи и усилению частоты сердцебиения.

— Шутишь? Да он едва не обоссался, увидев твою покоцанную физиономию вблизи. — Гелла осмотрела собственное лицо в зеркале заднего вида. — А в гостинице кое‑кто вообще в обморок упал.

— Через три дня повреждения восстановятся, не останется и шрамов.

— Твои внутренности то хоть целые?

— Диагностирую незначительный ущерб псевдомышц левой ноги. Функциональность временно снижена на 0,72 процента. Фигня короче.

— Значит, ремонт тебе не требуется, а то смотри… нам еще революцию делать предстоит.

— Леонид Ильич рыдал бы кровавыми слезами, видя наши успехи.

— Рыдал бы от счастья, Гелла.

— А, значит, я ошиблась.

Минут через пять в поле зрения появился мужчина средних лет в черном кожаном плаще. На голове фуражка с красной звездой, на поясе кобура с пистолетом. Вылитый комиссар времен Гражданской войны. Все новое — хорошо забытое старое, верно? Лицо Геллы не произвело на командира ополченцев ошеломляющего эффекта, он недоверчиво хмыкнул, затем без лишних реверансов сообщил:

— Проезжайте.

Мы мгновенно оказались на территории, целиком контролируемой отрядами Красной гвардии. Место органов власти и правопорядка скорыми темпами заменяли депутатские советы и народная милиция, призванная не допустить анархии. Да, многое позаимствовано из далекого прошлого, но далеко не все. Такие ''прекрасные'' вещи как массовые казни неугодных, террор, свойственные практически любой революции мы собирались не допустить или как минимум серьезно ограничить. К власти будут приводиться не оголтелые полудурки — революционеры типа Троцкого, а вменяемые личности, способные к созидательной деятельности. Мы делаем революцию ради лучшего мира. Не вмешаемся сейчас, потомки с вероятностью 99,9 % повторят прошлые ошибки, поэтому приходится пинками их гнать в светлое будущее. Ущемляем чьи‑то права? Да. Диктуем, как жить? Безусловно. Заставляем в принудительном порядке трудиться в поте лица? Конечно.

Через час езды по заполненным людьми кварталам Остри мы прибыли на вторую точку, вернее захваченный Красной гвардией полицейский участок. Третий и четвертый этажи полностью отданы под нужды ССО, здесь же расположен один из координационных центров. Ничто внешне не указывает на то, что внутри находятся двадцать с лишним человек из российских силовых структур. Официально оппозиционеры устроили тут опорный пункт и комендатуру, действующая власть с каждым днем сдает позиции. И так почти по всему Тирусу, правительства стран — членов Содружества утрачивают контроль над целыми регионами. Повсеместно развеваются красные флаги, трудящиеся поднимаются на борьбу с буржуазией, революция наступает…

На входе в здание меня встретил лейтенант Звонарев в штатском. На вид ему можно дать не больше двадцати пяти, на деле этому коренастому верзиле со страшным шрамом на правой щеке три месяца назад стукнуло сорок восемь лет. Нынче люди живут намного дольше отведенного природой срока. Отличительной чертой Звонарева были оптические импланты вместо глаз, выглядевшие крайне неестественно. Потеряв их после очередного самоубийственного задания, лейтенант захотел иметь лучшее зрение, чем прежде и вместо процедуры регенерации ему вставили кибернетические протезы. Глаза у зараженных ''Пожирателем'' вроде меня и Звонарева — единственный орган, неспособный к полноценному восстановлению, приходится прибегать к помощи медицины. Еще сорок лет назад мутантам вообще никаких серьезных имплантов нельзя было приживить из‑за отторжения, но со временем проблему частично решили, приспособив бионику под измененные организмы.

— Ну, вы и нашумели там, товарищ капитан. — Звонарев, кажется, находился под впечатлением от учиненной перестрелки гостинице. Гелла непрерывно передавала картинку со своих внешних сенсоров на базу, так командование находилось в курсе происходящего. — Десяток полицаев за минуту на тот свет отправить…

— Есть такое дело, Леха. Все добрались обратно?

— Так точно, все благополучно вернулись на базу.

— Хвостов за собой не привели?

— Нет, выдали себя только вы с Геллой, отход остальных групп остался незамеченным.

— Хорошо.

Звонарев вытащил из кармана коробку с сигаретами, достал одну и закурил.

— И да, Афина хочет переговорить с вами с глазу на глаз.

Не теряя времени, я направился наверх. Поднимаясь по лестнице не мог не заметить в стенах дырки от пуль, при взятии полицейского участка имелись жертвы. И хоть тела уже убрали, потемневшие следы крови на полу оставались напоминанием о цене, которую придется заплатить за революцию. Не вся жандармерия пожелала добровольно уйти в отставку или присоединиться к коммунистам, с некоторыми особо упертыми персонажами приходится разбираться при помощи оружия. Жалко людей, конечно, они лишь исполняли приказ, сохраняли верность присяге, однако мы находимся по разные стороны баррикад. В бывших кабинетах полицейского начальства российский спецназ устроил импровизированные казармы. Помещения заставлены пластиковыми ящиками с оружием, боеприпасами, амуницией, провизией, средствами наблюдения, связи и прочим хламом. Помимо бойцов, участвующих в силовых операциях, здесь также расположился пост радиотехнической разведки, куда я и направлялся. Связисты круглосуточно следили за переговорами хасимских военных и чиновников, точнее за них это делала компьютерная программа, обрабатывавшая поступающие данные. Будь то радиоперехват или передачи с подсоединенных к телефонным линиям жучков. Людям остается только пялиться в экран ноутбука и сообщать начальству, если будут перехвачены важные сведения.

— Саня, телефон спутниковый ты куда подевал?