Алексей Соколов - Терпение дьявола [litres]

– Тогда это вам вряд ли удастся вообще. Он старик упертый, уж поверьте.

– Жаль. Но в любом случае, вы с ним уже совершили огромное дело!

– Да ну?!

Поправив очки, Базаров приосанился, и сталкер, стараясь не сильно демонстрировать охвативший его интерес, приготовился выслушать подробности неожиданно получившегося «огромного дела».

– От имени всего человечества, – начал Базаров торжественным голосом, – я приношу вам сердечную благодарность за возвращение «духа Асклепия». Своим самоотверженным поступком вы избавили народы Земли от неминуемого хаоса, который, воцарившись повсеместно, поставил бы точку в спокойствии современного мироздания! – Кашлянув, профессор снова поправил очки и добавил несколько смущенно: – Как-то немножко пафосно получилось.

– Угу, – согласился Сапсан. – Вы не могли бы детально, а то боюсь, меня сейчас от гордости разорвет.

– Эм…

Базаров, явно сомневаясь, стоит ли разглашать нечто весьма важное, озабоченно заходил по палате. Наконец, видимо, придя к какому-то решению, он остановился и задумчиво спросил:

– Как у вас обстоят дела с хранением государственных тайн?

– Ой, профессор! – протянул Сапсан. – У меня с ними дела очень плохо обстоят. Четвертый десяток пошел, а ни одной так и не доверили.

– А точнее? – Базаров явно не был настроен на шутливый лад.

– А если точнее, то в нашем деле трепачи не задерживаются. – Сталкер пожал плечами. – Живут они плохо и, к счастью, недолго. Ну вы понимаете…

– Понимаю. Однако расписочку мы с вас возьмем, уж не обессудьте.

– Берите. – Сапсан нахмурился. – Что, действительно так все серьезно?

– Серьезно, голубчик. – Профессор снова потеребил мочку уха. – Серьезно. Как вам, разумеется, известно, многие аномальные образования Зоны, сиречь артефакты, обладают различными свойствами. Биорегенерационными, тонизирующими, антирадиационными и многими другими. Наши исследования уже давно давали основания предполагать, что эти свойства могут быть скомбинированы и, возможно, даже синтезированы. Совсем недавно кое-какие из этих предположений подтвердились – исследовательская группа доктора Коваленко…

– Это на Малахите, – вставил Сапсан.

– Да. – Базаров кивнул. – Но не перебивайте, пожалуйста. Так вот, группа доктора Коваленко нашла способ не только реструктурировать молекулярную решетку некоторых артефактов, но и модифицировать ее с сопутствующим увеличением коэффициента активности…

Заметив, что сталкер начал нервно ерзать на койке, ученый прервал речь:

– Что-то не так?

– Профессор, – чуть умоляюще сказал Сапсан, – это все очень интересно. Честно! Но нельзя ли как-то…

– Конечно. – Базаров понимающе наклонил голову. – Извините, привычка. Так вот, грубо говоря, ученым с Малахита удалось не только намного, очень намного усилить свойства артефактов, но и собрать несколько доселе не сочетаемых эффектов в одно целое. Так сказать, в гиперартефакт. Его свойства превзошли все ожидания – за считаные минуты он не только восстанавливал поврежденные биологические ткани, но даже растворял раковые клетки! Кроме того, оказалось, что он имеет и гипнотизирующий эффект – больной подсознательно хочет взять его в руки. Представляете? Панацея от всех болезней! Конечно, очень дорогостоящая, но уже реально существующая. Образовавшийся гибрид получил рабочее название «дух Асклепия». Это, если помните, древнегреческий бог врачевания.

– Круто! – не удержался от восторженной реплики Сапсан.

– Да, экстраординарно. Однако выяснилось, что гибрид не ликвидирует болезнь. Он как бы вбирает ее в себя, впитывает, как обычная губка. Не в виде бактерий или бацилл, а как нечто нематериальное, еще пока неизученное. Я забыл упомянуть, что, передав образцу свое инфекционное, онкологическое и любое другое заболевание, пациент не только полностью излечивается, а еще и получает хоть и временный, но стойкий иммунитет к другим болезням. Избавленной от открытой формы туберкулеза обезьяне не удалось привить даже оспу. Но, как я уже сказал, «дух Асклепия» – это губка. А губку можно выжать. И этот процесс можно повторить раза два-три. Вы понимаете, что я имею в виду?

Сталкер неуверенно кивнул:

– Вроде бы да. Как на сдаче крови, только наоборот. Если пациент – это донор, то, значит, должен быть и реципиент. Которым может стать любой здоровый человек.

– Совершенно верно! – Ученый первый раз за всю свою лекцию посмотрел на сталкера с нескрываемым уважением. – И, как вы понимаете, в данном случае реципиенту необязательно быть добровольным. Даже условно добровольным, так как использованный образец перестает излучать пси-поле.

– Ясно, – сказал Сапсан. – Приносим мешок этих греческих богов в лепрозорий или какой-нибудь хоспис, на весь день устраиваем аттракцион невиданной щедрости, потом забираем артефакты обратно и отправляем конкурентам по бизнесу или неугодным политикам. Согласен, печально. Но на мировую трагедию все-таки не тянет.

Базаров снова принялся мерить палату шагами, периодически всплескивая руками.

– Тянет, и еще как! Вторая обезьяна, получившая туберкулез через «дух Асклепия», показала абсолютную невосприимчивость к лекарствам. Когда она заразила еще одну свою товарку, их обеих пришлось усыпить, а потом кремировать. Потому что… – Тут голос профессора дрогнул. – Потому что вторая обезьяна оказалась тоже неизлечима!

Услышав это, Сапсан почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ничего себе, бог врачевания. Вложи в него даже не чуму, а самый обычный грипп – и вот в твоих руках оружие, которое за каких-нибудь полгода выкосит целую страну.

– Почему же его не уничтожили сразу?

Не обратив внимания на этот вопрос, ученый продолжал взволнованно говорить:

– Три месяца назад был собран закрытый консилиум начальников научных лабораторий Зоны. Большинством голосов, включая мой, было принято решение в условиях строжайшей секретности продолжить исследования, чтобы разобраться в природе передаваемой «духом Асклепия» энергии. Но утаить шила в мешке нам не удалось. То ли кто-то решил, что опасность преувеличенна, то ли возобладала жадность – неважно. На днях образец и ключевые рекомендации по его созданию были украдены. Если бы это все вышло за пределы Зоны, произошло бы непоправимое.

Сапсан вытер о пододеяльник вспотевшие ладони и спросил:

– Где сейчас артефакт?

– Ликвидирован. А записи, я знаю, сгорели еще раньше и весьма банальным образом. – Базаров сдержанно улыбнулся. – Остается надеяться, что повторение этого опыта будет происходить с гораздо большей осторожностью.

– Вы еще и повторять собираетесь? – воскликнул сталкер. – Вы там все что, с ума спятили?!