Вячеслав Бакулин - Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (сборник)

Татошка вдруг сорвался с места и бросился на Железняка. Тот от неожиданности отшатнулся, выпустив руку задержанного.

– Тато, стоять! Стоять, кому сказала!

Но псина словно не слышала хозяйку. Не обращая на десантника никакого внимания, Тато вдруг стал ласкаться к разбойнику: повалил на пол и с упоением стал облизывать лицо.

– Татошечка, псинка, хороший ты мой!

– Лёвка… Барышников!! – теперь и Элька узнала грабителя. – Так вот на какие заработки ты ходишь! Подонок!

– Ты знаешь его? – Виктор был удивлен.

– А то! Лёвушка Барышников собственной персоной. Бабский угодник, – Элька не удержалась, и плюнула в его сторону. – Понятно теперь, откуда все те цацки, что ты нашим курицам таскал!

– О, типа местный Робин Гуд, – засмеялся Железняк.

Лёвушка наконец освободился от собачьих объятий.

– Элька? А ты-то каким ветром сюда?

– Бесстыжий ты, Лёвушка. Трус и подонок. Жаль, побрякушки твои дома остались. Ну, ничего, вернусь – всё повыкидываю!

– Ладно, хватит антимонию разводить, – нахмурился Железняк. – Предлагаю доставить этого на ближайшую станцию, думаю, там будут рады узнать, кто у них пошаливает.

– Нет! – Лёвушка затрясся от испуга. – Не надо, пожалуйста! Они же убьют меня!

– Так не воруй…

– Элька, Элечка! Поверьте мне! Я не буду больше, только не надо на станцию!

Элька засомневалась: Барышников, хоть и оказался вором и подонком, но все равно был свой, с детства знакомый.

– Нет, Вить. Он прав, убьют там. А я не могу так. Пусть катится на все четыре стороны.

– Как скажешь, зубы-то мы у него вырвали, – с этими словами Железняк продемонстрировал старенький ТТ. – Проваливай. И Бога благодари.

– Возьмите меня с собой… Пожалуйста. Я пригожусь, вот увидите.

– Лёвка, ты хоть знаешь, куда мы идем?

– Да хоть куда. Возьмите?

Собственно, а почему бы и нет? Взяли же они блаженного Игорька или Железняка? Этот-то чем хуже. А оставишь тут – пропадет.

– Хорошо. Только будешь воровать – сама убью.

Сказала – и испугалась. Но точно знала – убьет, если что.

– Трусливый Лев сказал Эле: «Возьми меня с собой. Я попрошу у Великого Гудвина храбрость, и он обязательно мне ее даст!» «Хорошо, – ответила Эля, – ты пойдешь вместе с нами по Дороге, вымощенной желтым кирпичом».

– Какой смешной этот Трусливый Лев. Прямо как ты. А Эля не заблудится? Метро такое огромное…

– Нет, конечно же, нет. В Изумрудный город есть волшебная дорога.

– С желтым кирпичом?

– Ну да. Только вот открывается она не всем, а только тому, кто верит в хорошее и желает только добра.

– А Эля верила?

– Конечно, Оленька. И Эля, и Дровосек, и Страшила…

– И Лев?

– И Лев, и Татошка. Они все верили в хорошее и никому не хотели зла…

– А долго им еще идти?

– Нет, не долго. Но по пути их ожидало много-много разных приключений, интересных встреч… и жутких опасностей.

Элька никогда раньше не была на радиальных станциях, тем более на такой дальней, как Спортивная, или, как принято было ее называть на Красной ветке – Коммунистическая. Жизнь тут словно замерла, остановилась, как старые ходики, которые забыли завести. Местные торговцы едва сводили концы с концами: свои были беднее церковной крысы, а гостям тут делать нечего. Правда, иногда появлялись смельчаки, которым сказка про Изумрудный город покоя не давала, за счет них и жили.

Станция производила удручающее впечатление, но перед дорогой надо было немного передохнуть. Железняк, в котором все признали старшего, назначил выход через два часа и отправился в местную тошниловку перекусить перед дорогой. Лев и пес составили ему компанию, но первый быстро оттуда слинял. Татошка же вмиг очаровал местного повара и теперь грыз косточки, любезно им предоставленные. Эля, как и Старшинов, от обеда отказалась: какая тут еда, когда, может, уже через несколько часов она встретит родителей. Девушка устроилась на краю платформы, рядом с Игорьком, который мирно дремал, прислонившись к колонне. Уснуть она бы не смогла, но хоть посидеть немного… И не заметила, как задремала тоже. Разбудил ее Лев.

– Слышь, Чудо, как там у фашиков-то?

– Чт-то? – испуганно переспросил Старшинов. – Чт-то у фашиков?

– Лёвушка, отстань от парня, чего привязался?

– Да ладно, Эль… Я ж не со зла, просто любопытно, как у них житуха. Никогда там не был, а много чего слышал.

– А ты сходи туда, – съязвила девушка. – Или как у вас там… Гастроль организуй.

– А что? – смутился Лев. – Надо будет и организую.

– Страшно там, – почти шепотом сказал Старшинов.

Бетонная стена, покрытая трещинами и заплесневелыми разводами, напомнила ему те страшные дни, когда Ганс со своими дружками вытаскивали его наверх. На станцию по большим праздникам заезжало с визитом все руководство Рейха. Причина такого внимания к заштатной, в общем-то, станции, была проста: Ганс, ее начальник, знал, как угодить своим командирам, и не только хорошим обедом. Главной его фишкой была охота…

Про охоту в Рейхе ходило много слухов. Говорили даже, что «приманке», которая переживет три охоты, Ганс дарует свободу. Верилось с трудом, но один из сокамерников Старшинова, юркий китаец Ли, умудрился уже дважды перехитрить судьбу и с нетерпением ждал, когда настанет день освобождения…

До этого Игорь ни разу не покидал пределы метро. Ему было страшно, но и одновременно любопытно – как там, наверху? Настоящий ужас охватил Старшинова потом, когда его вытолкнули из павильона. Мир оказался огромным. Таким огромным, что перехватило дыхание, и сердце приготовилось выпрыгнуть из груди. Подталкивая прикладами, его подогнали к памятнику, стоящему прямо посередине площади, и приковали цепью. Охота началась…

Спустя какое-то время Игорь пришел в себя. Он понятия не имел, что ему предстоит, но понимал: паника сейчас не самый лучший его союзник. Парень осмотрелся, прикидывая, что может помочь ему, а что, наоборот, представляет опасность. Когда-то это было очень красивое место, но сейчас вокруг виднелись лишь кучи строительного мусора, словно плесенью облепленные каким-то мелким кустарником. Пунцовые, зеленые и даже белые кусты были везде, они заполнили все пространство, подбираясь к подножию памятника. Сказочная и одновременно жуткая красота…

Неожиданно взгляд Игоря наткнулся на людей, и парень вздрогнул. Странного вида, вооруженные мечами и луками, они пробивались сквозь непролазные заросли. И лишь спустя мгновение Старшинов понял: и люди, и заросли были нарисованы на огромном полотне, прикрепленном на фасаде полуразвалившегося здания. Он прочитал обрывки: «Хоббит и Пу… Смау…» Игорь так и не узнал, что это такое было. А вот про памятник выяснил. И после этого уже не так боялся охоты, свято веря, что Пушкин не даст в обиду своего пусть дальнего, но родича. Памятник ли этому виной или его личная заслуга, но он побывал в роли дичи трижды, и трижды оставался жив.