Евгений Шкиль - Метро 2033: Гонка по кругу

– Давайте на станции перейдем в левый туннель! – послышался громкий голос Кирилла. – Все-таки внутренний круг, хоть чуть, но меньше!

Девушке, удивившейся тому, что парню хватало сил еще что-то кричать, предложение показалось разумным. На время Игр края платформ, примыкающие непосредственно к перегонам, огораживались. По ним участники могли свободно переходить с одних путей на другие.

Троица так и поступила. Они быстро поднялись по лесенке, под возгласы болельщиков проскочили мимо гермоворот и спустились с другой стороны платформы. Еве и ее товарищам преграждали путь несколько вагонов, оборудованных под жилые помещения. Кое-как обойдя их, команда побежала дальше. Когда они уже оказались рядом с перегоном, ведущим на Проспект Мира, Ева вдруг услышала, как неистово взревела толпа. Она, остановившись, обернулась. Примерно в ста метрах от нее из щели между вагоном и стеной показался человек в камуфляже, с автоматом наперевес. Ева узнала его – это был Лом, бандит с Новокузнецкой. Следом за главарем выскочили его подельники.

– Давай, давай, не стой! – донесся встревоженный голос Деда. – Уходим! Уходим!

Девушка и ее спутники метнулись к туннелю. Все-таки остановки из-за Андрея Андреевича сделали свое дело: они безнадежно отстали и теперь оказались в пределах видимости далеко не самых безобидных соперников.

– Нам нужно дать бой, когда они только войдут в перегон, – проговорил скороговоркой на бегу Кирилл, – мы их будем видеть, а они нас – нет.

– Не стоит начинать стрельбу первыми, – отозвался Дед, – попробуем уйти. Да и туннель здесь резко влево заворачивает. Может, и не достанут нас.

Ева понимала, что Кирилл прав, – слишком хорошо она знала отморозков с Треугольника. Мирно разойтись со своими конкурентами они не захотят. Но возражать старику не стала. Спорить сейчас – только ухудшать положение.

Они мчались во всю прыть. Сзади слышались тяжелый топот и отборная ругань. Ева немного вырвалась вперед и беспрестанно оглядывалась. Кирилл бежал вровень со своим учителем. Видимо, боялся, что старик отстанет. Наконец, грянул первый выстрел, отразившийся тысячекратным эхом от стен туннеля и заставивший девушку пригнуться. Следом застрекотала автоматная очередь, раздался крик отчаянья и боли. Ученик Андрея Андреевича упал, тут же попытался вскочить и, протяжно застонав, вновь рухнул. Дед, развернувшись и присев на одно колено, огрызнулся короткой очередью из АКСУ. Ева выхватила пистолет и, подбежав к мужчинам, выстрелила наугад несколько раз – бандиты погасили фонари.

– Туши свет, – сказал старик, – туши!

Девушка подчинилась, и беспросветный мрак окутал ее.

– Кирилл, что с тобой? – спросила она тревожным полушепотом.

– В икру попали, – надрывно прошипел юноша, – достань жгут!

Прозвучало несколько выстрелов, Дед ответил тремя одиночными и сменил позицию. Ева на ощупь вытянула из кармана рюкзака резиновый ремень, потянулась к ноге парня.

– Я сам перетяну, – болезненно выдохнул он, – дай мне.

– Уходите, я задержу их, – тихо, но отчетливо произнес Андрей Андреевич и выстрелил.

На мгновение вспышка озарила лицо старика, но девушка успела заметить, насколько оно было поразительно спокойно, даже безмятежно, будто речь шла не о жизни и смерти, а о какой-то нелепой игре, которая вот-вот должна закончиться.

– Остаться должен я, – скрипя зубами, возразил юноша, – я далеко не уйду.

– Уходите, – сказал твердым голосом старик, – перегон до Проспекта Мира не очень длинный. Я стар, а вам жить еще. Моя вина, что мы так отстали, мне и искупать.

– А как же лазарет для нищих? – спросила Ева и даже не дернулась, когда пуля просвистела у нее над головой. – Получается, все зря? Зря?

– Меньше слов, уходите, – Дед вновь сменил позицию. – Главное – не дойти до цели, главное – идти к ней! Главное – не сидеть на диване! Даже если ты умрешь в пути – твоя смерть не напрасна. Зря – это когда ничего не делаешь. Уходите, авось успеете.

У Евы на глаза навернулись слезы; ей захотелось кинуться старику на шею и разрыдаться. Она бросила отчаянный взгляд на Андрея Андреевича, и ей вдруг почудилось, что глаза его излучают свет. Кристально-чистый, с голубоватым оттенком. Наверное, такого цвета должно быть летнее безоблачное небо. Нет, этот человек не мог быть обитателем сумрачного и удушливого метро, – он прибыл из другой вселенной, из зазеркалья, с изнанки мира, оттуда, где в принципе нет никаких изнанок, ибо там нет места Злу.

Пуля, отрикошетившая от рельса и высекшая столп искр, мгновенно привела Еву в чувство. Конечно, Андрей Андреевич – самый обычный смертный. Ей все почудилось из-за стресса. Да и какой небесный свет, исходящий из глаз, можно увидеть, когда вокруг тьма и видны лишь вспышки из стволов. Она помогла подняться Кириллу, и они поковыляли в сторону Проспекта Мира.

– Хорошо, хоть кость не задели, – процедил сквозь зубы парень, – мясо порвали и все.

Сзади не умолкала автоматная стрельба. Юноша, хромая, старался не опираться на Еву, но время от времени нога у него подворачивалась, и он, тихо скуля, терял равновесие. Тогда девушке приходилось напрягать все свои силы, чтобы удержать парня.

Они двигались чрезвычайно медленно. Так, по крайней мере, казалось Еве, вцепившейся мертвой хваткой в Кирилла. Пальба стала менее интенсивной. Видимо, и Дед, и бандиты экономили патроны. Парень, тяжело и натужно дыша, с трудом волочил ноги, и спустя пару минут Ева начала выдыхаться.

– Давай же, – прошептала она, – давай, мой хороший. Мы дойдем… дойдем.

– Рана, – выдавил из себя Кирилл, – я плохо ее перетянул. Кровь вытекает.

– Терпи, – попросила Ева, – времени нет, мы дойдем.

Стрельба неожиданно прекратилась. Это значило лишь одно: бой закончен. Сердце девушки болезненно сжалось. Она почему-то не сомневалась, что бандиты вышли из схватки победителями. Их было трое против одного семидесятилетнего старика; к тому же Лом имел дурную славу самого отмороженного головореза Треугольника. Скорее всего, о том же самом подумал юноша, – он обреченно произнес:

– Брось меня и беги.

Кирилл попытался убрать руку с шеи девушки, но Ева лишь крепче сжала его запястье и, выключив фонарь, прикрепленный к плечу, через силу прошипела:

– Идем, видишь, уже светлеет, скоро станция.

– Нет выхода, – почти неслышно произнес парень, – нет его. Беги…

– Замолчи! – огрызнулась Ева, буквально взвалив на себя Кирилла. – Не смей так говорить! Слышишь! Не смей!

Сзади доносился гулкий топот ног и веселая нецензурная брань. Юноша практически обмяк, толку от него не было. Но Ева не сдавалась и упорно, шаг за шагом, двигалась в направлении блеклого пятна света. До Проспекта Мира оставалось совсем чуть-чуть, какие-то две сотни метров, может, немного больше.