Евгений Шкиль - Метро 2033: Гонка по кругу

Через миг суператор выскочил на открытую местность и тут же боковым зрением уловил яркое, переливающееся всеми оттенками красного сияние. Правую щеку слегка покалывало, по спине побежали мурашки. В ушах грозно загудело, а внутренний голос требовал одного: бежать, не оборачиваясь, вернуться в метро и больше никогда не пытаться смотреть в сторону Кремля. Преодолевая сопротивление собственных мышц, Кухулин начал мучительно и очень медленно поворачиваться на свет. Сзади послышалась возня.

– Следи, чтоб его не затянуло! – раздался голос агента Спицы. – Я прикрою, как смогу! Двадцать секунд у нас, не больше…

Автоматная трель и грозный рык дедикура разорвали тишину.

– Быстрее, смотри быстрее! – задыхающийся голос Феликса заставил Кухулина ускориться и взглянуть на звезду. Алое сияние тут же поглотило суператора и начало быстро тухнуть, растворяя его в странной, бесформенной темной массе, которая была и снаружи, и внутри него, которая становилась им.

Кухулин почти провалился в забытье, но остатки разума, не успевшие еще утонуть в кипящей черноте, сумели сконцентрироваться, зацепиться вниманием за край бездны, засасывающей в вечный кошмарный сон.

«Сон… сон… сон… – замелькала слабо пульсирующая мысль, – что там было, во сне?.. было… было… было…»

Он вспомнил, как шел к мерцающей пурпуром завесе, закрывающей распахнутые настежь ворота, как схватился за штору, чтобы сдернуть ее и узреть Нечто, не желающее показывать свой лик. Его разбудили в самый ответственный момент. Но это было тогда. А сейчас можно вернуться в тот сон. Как только Кухулин осознал это, он оказался напротив завесы. Она билась на бешеном ветру. Ветер ревел грозное: «НЕТ!!!»

– Да! – сказал Кухулин и рванул на себя штору.

Завеса легко поддалась, бесшумно опала, и вместе с нею рассеялось видение. Кухулин завис в абсолютной темноте. Именно завис, потому что опоры под ним не было. Сверху, снизу, спереди и сзади, с боков зияла бездна. Суператор не ощущал собственного тела, и только способность мыслить указывала на то, что он все еще существует. Кухулина со всех сторон, извне и изнутри, одолевал неописуемый ужас, тьма сжимала его в бесконечно малую точку. Он понял, что если страх победит его, то он не сумеет думать, а значит, исчезнет, погибнет.

Но что же делать? Как избавиться от этой вездесущей бездны?

«Убрать тьму! – пришел неожиданный ответ. – Творить реальность!»

Кухулин напряг память, чтобы вспомнить последний момент в своей жизни, чтобы вернуться обратно. Что там было? Ночь. Зима. Центр Москвы. Он стоит напротив кремлевских стен и смотрит на звезду на Троицкой башне, рядом его товарищи: Феликс Фольгер и законспирированный брамин Спица. Слева – Манеж, справа – другое четырехэтажное здание. И еще на них несутся два разъяренных мутанта с большими рогами на морде.

Да, именно так, на этом все закончилось. Кухулин представил себе картинку, и она стала проявляться сквозь бездну. Вскоре тьма рассеялась в сотворенной реальности, и резкие звуки восстановленной действительности накрыли Кухулина.

– Следи, чтобы его не затянуло! – закричал агент Спица, вскидывая автомат. – Я прикрою, как смогу! Двадцать секунд у нас, не больше…

Раздалась короткая очередь, а следом яростное рычание дедикура, мчащегося на всех парах.

– Быстрее, смотри быстрее! – задыхаясь, сквозь фильтр, проорал Феликс.

– Я уже посмотрел, – спокойно произнес Кухулин.

– И?.. – глаза Фольгера округлились и теперь размером практически не уступали окулярам противогаза. На секунду он забыл о надвигающейся опасности. – Ты… не зачаровался… что ты увидел?..

– Ничего. Слепящую пустоту, – Кухулин, мягко отодвинув Феликса, подошел к стреляющему из автомата Спице.

Суператор вдруг ощутил, что к нему вернулась внутренняя сила. Звезды больше не были властны над ним.

– Хватит, – произнес он командным тоном, произнес так спокойно и уверенно, что брамин тут же прекратил стрельбу и удивленно уставился на товарища.

Кухулин устремил взор на несущихся неистовым галопом дедикуров. Он поднял руку, сконцентрировался на монстрах, узрел гремучую смесь страха и ярости, клокочущих в гигантских животных. Страх преобладал.

Он безмолвно обратился к чудищам, но не мысленно, а эмоционально. Внушил им картинку спокойствия и безмятежности, показал, что странные двуногие существа, к тому же еще и плохо, не по-звериному пахнущие, не представляют для них никакой опасности, а являются безвредным дополнением к ландшафту, таким же, как городские здания.

Дедикуры замедлились, а затем, фыркая и громко сопя, и вовсе остановились.

– Они нас не тронут, – сказал Кухулин, – мы можем пройти мимо них и спуститься в метро.

– Вы действительно избранный, – пораженный Спица опустился на колени, – предсказание было верным, и вы поможете Полису объединить метро, возродить человечество.

– Нет, – Кухулин покачал головой. – Встань, и давайте спрячемся за домом, чтобы вы случайно не посмотрели на звезду.

Когда все трое оказались в тени здания, суператор заглянул сквозь стекла противогаза в глаза брамина и понял, насколько тот потрясен. Кухулину, не желавшему заниматься бессмысленными поисками мифического фолианта с черными страницами и золотыми буквами, пришло в голову, что Спица мог бы помочь ему в деле освобождения Леноры. И сейчас, когда брамин находился в полушоковом состоянии, просто превосходный момент для быстрой перевербовки.

– Быть может, я открою тебе жуткую тайну, но я не избранный, помочь Полису и местным остаткам человечества не смогу. При всем желании.

Фольгер опасливо покосился на громадную тушу дедикура, мирно посапывающего всего в десятке метров от сталкеров, затем перевел взгляд на второго монстра, стоящего чуть дальше.

– Не беспокойся, – сказал Кухулин, – они уже забыли о нас и надежно защищают от других мутантов.

– Но ведь у вас такие способности, почему же вы ничего не сможете сделать? – с отчаянием спросил Спица. Вся былая спесь брамина безвозвратно растворилась в зимней ночи.

– Давай перейдем на «ты», – предложил суператор, – за последние пять минут мы сильно сблизились.

– У тебя способности, почему ничего нельзя сделать? – переспросил брамин.

– А что я должен сделать, по-твоему? Распространить кастовый принцип на все метро? Так у вас здесь и так вопиющее неравенство, – Кухулин пожал плечами. – Что принципиально изменится, если Полис станет гегемоном?

– Будет порядок, каждый будет знать свое место и то, что он должен делать в случае опасности, – с жаром заговорил Спица. – Осознание этого сплотит людей, поможет противостоять агрессивной среде.

– Двадцать лет прошло, а вы как были разобщены, так и остались. Ты хочешь навести порядок? Можно, конечно, попробовать. Наши активные действия рано или поздно приведут к всеобщей войне. Население подземки за полгода сократится раза в два. При этом не факт, что мы победим. Даже с моими способностями.