Максим Кисляков - Раскаленная броня. Танкисты 1941 года

Семен кивнул, и вскоре оба танкиста вновь короткими перебежками бегут к убежищу комиссара. Трупов вокруг прибавилось.

Несколько минут спустя Семен и Игорь с хрустом ворвались в густой кустарник около землянки полкового комиссара Станкевича. Оба тут же повалились на землю, грудь ходит ходуном, рот жадно заглатывает воздух.

– Целы? – рядом раздался голос комиссара.

Игорь и Семен закивали. Лейтенант привстал на локтях, осмотрелся. Поблизости устроился капитан-пограничник, в каждой руке по ППШ. Время от времени он дает короткие очереди. Рядом с ним на корточках сидит испуганная Лида, белая кофточка перемазана грязью, юбка в брызгах крови, после каждого выстрела она вздрагивает, по щекам тонкими струйками сбегают слезы, она постоянно всхлипывает. Около нее на коленях стоит Баир и бережно прижимает ее к себе, шепотом пытается успокоить.

– Везучие вы, однако, – с легкой ноткой зависти произнес капитан-пограничник, закуривая самокрутку, едкий запах дыма ударил в нос. – Две или три мины рванули совсем рядом, а им хоть бы хны!

– Капитан, сейчас не до острот, – в голосе комиссара послышался металл. Пограничник кивнул. – Давайте лучше думать, как прорываться будем. Сидеть здесь долго не выйдет…

– Разрешите вопрос, товарищ полковой комиссар, – обратился Игорь.

– Разрешаю!

– Эта атака немцев… – Игорь запнулся, подбирает слова. – Немцы пошли на ликвидацию окружения?

Полковой комиссар недовольно опустил брови, капитан выпустил короткую очередь, на той стороне кто-то вскрикнул, Лида вновь вздрогнула, Баир обнял ее покрепче, покосился на товарищей.

– Не похоже на ликвидацию, лейтенант, – хмуро произнес Станкевич, недалеко разорвалась очередная мина, Лида вскрикнула, все пригнулись. Над головой просвистело несколько осколков. – На разгром больше сил направляют. Против нас же от силы батальон.

– Батальон? – недоверчиво переспросил Игорь. – Но зачем?

– А это ты у нашего капитана спроси, – кивнул на пограничника комиссар, тот забурчал что-то, вновь полосанул дальние кусты из ППШ. – Та немецкая колонна, которую вы разгромили, оказывается, важная очень была. Вон, – Станкевич кивнул на содрогающуюся от плача девушку, – Лидия рассказала, как из-за этого немца-эсэсовца и его отряда такой шмон в городе устроили… Постреляли человек двести! А этот батальон, видать, бросили на поиски диверсантов. Вот только не пойму, как они нас так быстро вычислили…

– Но ведь вас тут как минимум полк!

– То-то и оно, капитан, что полк тут только номинальный. Сам видел, кто тут у нас. Половина винтовки в руках уже держать не могут, да и местных много. Ну какие из них вояки…

Комиссар махнул рукой, тяжело вздохнул, вновь кивнул на Лиду. Баир с каждым выстрелом сжимает ее крепче – если что, пуля угодит сначала в него…

– Вон Лидочка сколько для нас сделала. Сразу, как только мы в кольцо попали, она наладила нам поставку медикаментов. Крохи, конечно! Но стольких людей спасла… – Лида всхлипнула, Шагдаров зашептал ей что-то на ухо, стал приглаживать волосы. – Жизнью рисковала, а передавала нам эти медикаменты. А еще Степан Захарыч нам здорово помогал! – Комиссар повернулся к капитану: – Кстати, Сорокин, где он?

– Не могу знать, товарищ комиссар.

– Хорошо, если жив останется, – вздохнул комиссар, в руках блеснул портсигар. – Хороший мужик все-таки!..

Игорь нахмурился. Одно напоминание о нем рождает неприязнь. Кстати, а что, если сейчас рассказать все комиссару? Хотя этот Захарыч наверняка убит уже где-нибудь… Но все-таки!

– Вор ваш Захарыч, товарищ полковой комиссар!

– Что? – удивился комиссар, зажженная спичка в сантиметре остановилась от едва не сорвавшейся с губ папиросы. – Ты чего мелешь, лейтенант!

Все удивленно посмотрели на Игоря, только капитан ухмыльнулся и вновь нажал на курок, автоматный треск больно ударил по ушам.

– Ничего я не мелю! – грубо отрезал Протасов. – Позапрошлой ночью я сам видел, как он набивал карманы вашим мылом и кули с гречкой растаскивал. Целый рюкзак набил!

Комиссар вперился взглядом в лейтенанта, казалось, что он хочет прожечь в нем дыру, Игорь спешно отвел взгляд. Станкевич повернулся к капитану.

– Что за бред несет лейтенант? Контуженный он, что ли? Ведь чепуха полная…

– Я и сам ему точно так же сказал, когда он мне такое рассказал.

– Ну точно контузило парня…

Внезапно с другой стороны землянки с грохотом разорвался снаряд, через секунду рванул еще один, ближе. Третий разорвался уже метрах в десяти от залегшего в кустах отряда. Комья земли черно-коричневым дождем посыпались на головы. В ушах стоит нестерпимый звон. Из леса вновь ударил плотный ружейно-пулеметный огонь. Послышались отрывистые команды на немецком.

– Уходить отсюда надо, товарищ комиссар!

– Согласен, капитан! – попытался перекричать пулеметный треск и хлопки разрывов комиссар Станкевич. – Значит, так: слушай мою команду! Ты, капитан, бери танкистов и дуй через перелесок в расположение 213-го полка! Это километра три-четыре. Здесь нам уже делать нечего! А там попытайтесь пойти на прорыв. Понял, капитан Сорокин?

– Никак нет!

– Что значит никак нет! – от удивления комиссар аж отшатнулся, выпученные глаза уставились на ретивого пограничника. – Это приказ!

На полянку из кустов высыпали немцы, трое из них с собаками. Фрицы тут же начали вести плотный огонь. Некоторые залегли. Капитан сплюнул, передернул затвор на одном из ППШ и затрещал короткими очередями. Несколько немцев тут же попадали на землю.

– Давай дергай, лейтенант, сам! – прокричал капитан, сунул Игорю один из своих пистолетов-пулеметов и диск с патронами. – Мы с комиссаром останемся. Давай! Давай! Каждая секунда дорога!

Лейтенант принял ППШ, растерянно кивнул. Очередной оглушительный разрыв заставил подскочить Игоря и броситься в направлении дальних землянок. Краем глаза он заметил, как за ним устремились Семен и Баир с Лидой.

Десять. Девять. Пять метров осталось до последней землянки! Последние несколько шагов Игорь буквально пролетел и со всего маху впечатался в деревянную стенку временного жилища. Грудь подпрыгивает как сумасшедшая, легкие жадно заглатывают воздух, горло свело от жажды.

Рядышком плюхнулись Семен и Баир с Лидой. Они тоже запыхались, у девушки расплелись волосы и теперь ниспадают на плечи светло-русым водопадом. Вдруг неподалеку кто-то взвизгнул. Лида обернулась и лицо ее засияло.

– Машка! – радостно воскликнула она.

Ребята обернулись и увидели, как медсестричка, которая ухаживала за Ромой Деминым, плюхнулась в объятия Лиды.

– Живая!.. – вновь обрадованно воскликнула Лидия.

Тем временем бой разгорается с новой силой. Отряд немецких пулеметчиков занял удобную позицию на окраине лагеря и теперь обстреливает почти любой сектор. Из леса бьют минометы, немцы с собаками двинулись наперерез отступающим.