Игорь Пронин - Чистилище. Побег

– Спускайся! Без Макса нам некуда идти!

– Я в реку не пойду! – предупредила Алла и послушно спустилась, но встала так, чтобы между ней и Осотней был Максим. – Что вам за рекой? Тут хоть лес обычный, а там какой? Никто не знает, никто там не был!

– Обычный лес, как у нас! – Максим все чаще бил топором.

Его наверняка уже услышали озерские. Как поступит Чик? Ну конечно, побежит смотреть, все ли в порядке с Костей, и найдет его мертвым. Значит, он уже идет по их следам со своими бойцами! Осталось всего несколько минут. И ведь не только Чик спешит сюда, а и муты, спящие под водой в своих зимних укрытиях, медленно просыпаются, слыша этот звук, который могли произвести только те, кого можно съесть. Они очень голодны! Единственная надежда: их тела скованы холодом, и двигаются они пока медленно.

Последний удар, неумелый, но сильный, и топор глубоко ушел в мокрый песок, обрубив корень. Максим, схватившись за ветку, сразу вошел в обжигающе холодную воду по пояс и только тогда оглянулся.

– Валька, они уже идут сюда! Я не могу ждать!

– Хорошо! – Валя засуетился, поправил Костин кистень и шагнул к Алле. – Тогда давай прощаться! Больше не увидимся!

– Совсем? – тоненьким голосом спросила девушка и сделал крохотный шаг навстречу. – Так сгинем ведь все, ты там, а я здесь…

Валька прыгнул с несвойственной ему стремительностью, обхватил Алку за талию, приподнял и побежал к воде. Ошалев от неожиданности и страха, она завизжала, но не пыталась сопротивляться. Уже войдя в реку, Валька споткнулся и упал. Выругавшись, Максим отпустил дерево, тут же медленно поплывшее по течению, и кинулся на помощь. Барахтавшуюся Алку он просто взвалил на плечо, успев удивиться, до чего же она легкая, а Вальке протянул руку.

– Тут они, сюда! – закричали из леса. – Ко мне сворачивайте, я их слышу!

Волоча за собой Вальку, Максим в три шага нагнал плывущую осинку и сбросил на нее девушку. Алка вцепилась в тонкий ствол, тут же на миг ушла с ним под воду, но показалась снова. Становилось все глубже. Толкавший деревце рядом с Максимом Валька первый перестал доставать дно ногами и смешно выпучил глаза. Максим оттолкнулся что есть силы от вязкого грунта и поплыл, загребая одной рукой. Во второй, локтем захватив осину, он крепко сжимал топор. Держаться на воде почему-то получалось плохо: деревце ушло под воду, да и сам Максим все сильнее с каждой секундой задирал голову, боясь выдохнуть.

– Они в реке, братцы! – Кажется, это кричал Чик. – Они в реку пошли! Вот дурни, людоеды!

– Мутов пока нет? – хрипло крикнул другой голос. – Эй, сейчас ведь муты появятся! Они всегда чуют! Ну-ка, собираемся все! Точно говорю, муты будут очень скоро!

– А с ними-то как?

– Да не доплывут они до того берега, точно говорю! Чик, надо отойти, вдруг много мутов соберется со всей реки. Кто знает, сколько их подо льдом спало? И в крепость пора сигналить, а мы далеко!

– Зачем сигналить? – Это третий голос, запыхавшийся. – Муты?!

– Пока нет, но сейчас ведь будут!

– Отойди, я размахнусь! – Это снова Чик. – Ну, не мешай!

Камень величиной с хороший мужской кулак с треском врезался в осину. Взвизгнула Алка, а Валька забулькал и потянул ствол куда-то вниз. Рука Максима с топором совсем ушла под воду, а до другого берега было еще так далеко! Кажется, он и вовсе не приближался. Максим работал ногами, совсем уже окоченевшими, как мог, а березка на той стороне реки никак не увеличивалась, только медленно смещалась в сторону. Затопленная осинка оказалась уже под грудью, и уходила еще ниже. Слева, там, где плыла Алла, ствол еще виднелся над водой, за него цеплялись ее бледные, как у подледного мута, руки. Сама девушка, в намокшем теплом тряпье, уже начинала пускать прощальные пузыри. Валька, рванувшись, высунул-таки голову и вдохнул, тут же закашлявшись, но от этого ствол ушел еще ниже, и Максиму пришлось его выпустить. Теперь его потянул за собой топор.

– Да что же это такое?! – скорее профыркал, отплевываясь, он, чем прокричал. – Что же…

Нога за что-то задела. Максим рискнул попробовать нащупать грунт, на миг оказался целиком под водой, но сумел оттолкнуться от круто поднимавшегося дна и, споткнувшись о застрявший ствол и снова встав, вдруг оказался в реке всего лишь по пояс. Он и сам не понял, как это произошло, и в растерянности оглянулся. Прямо ему в голову летел через неширокую в этом месте Осотню еще один камень, и Максим инстинктивно, не думая, сбил его в воздухе топором. С противоположного берега донесся гул разочарованных голосов.

– Алка! – Валентин наконец-то встал на ноги и кинулся помогать девушке. – Алка, не тони!

– Из реки выходи! – прикрикнул на него Максим и помог другу вытащить на поверхность полузадохнувшуюся рыжую. – Бегом давай!

Алка так кашляла, словно пыталась родить через рот. Случайно придумав на бегу это сравнение, Максим понял, что улыбается во весь рот, несмотря на холод, голод, опасность. В первый раз за долгое время ему повезло! Может быть, повезло, как никогда в жизни! Он ушел из общины, из старой жизни, и возврата к прошлому больше нет! Волоча Аллу под руки, они взбежали на берег и углубились в лес. Пробежав еще шагов двадцать, Валька собрался было устроить привал, но Максиму даже не пришлось ругаться: со стороны реки донеслись крики ужаса и рычание, которое жители нового мира ни с чем не могли перепутать. Это был мут. Один или несколько – этого они не узнали, потому что побежали дальше, прочь от воды. Крики на другом берегу постепенно затихли.

– Все, больше не могу!.. – Валька повалился на землю и стал подгребать под себя прошлогоднюю листву, словно пытался укрыться. – Макс, костра нам надо… И от мутов – огнем, если что…

– Будет тебе костер. – Максим выпустил руку Алки, которая ничком упала рядом с Валентином. – Только надо веревочку Костину просушить. Хорошая у него веревочка, волосяная…

Болели ноги, мерзло все тело, но Максим, счастливый как никогда, и не подумал прилечь рядом с друзьями. Ему хотелось действовать, куда-то идти, узнавать новое. Солнце пекло уже всерьез, будто собиралось за один день избавиться от всего оставшегося снега. Максим нашел полянку и повесил драгоценную веревочку сушиться, а сам пошел искать подходящий кусок коры и палочку. Будет костер! Бояться некого: никто не сунется за ними через реку. Это была ничейная земля, потому что, будь здесь община, они бы хоть иногда видели со стен Цитадели дым.

И вот, всего лишь час спустя, они сидели голые у огня и смотрели, как валит пар от развешанной на палках одежды и обуви. Максим любовно поглаживал топор – драгоценный инструмент и оружие, с которым он больше никогда не собирался расставаться. Ему было так хорошо, что он совсем не чувствовал голода. Но Валька был настроен не так романтично.