Денис Бурмистров - Черный выход

– Но… – Гоша сделал шаг вперед.

– Не подходи! – рявкнул Старцев, делая выпад ножом в воздух. – Я не хочу, но я должен!

Чесноков словно превратился в соляной столб. Он стоял в метре от танцующего острия, но смотрел не на него – в лицо друга. Смотрел не отрываясь и даже, кажется, не дыша.

– Не смотри на меня! – не выдержал Старцев.

И тут захохотал Восток. Он корчился от смеха под дулом пистолета, его лицо кривилось уродливой гримасой, когда у него не хватало воздуха, и в порыве безудержного веселья отчим коротко хрюкал носом. Сквозь смех он продавливал слова и фразы:

– Он вам не сказал?.. Ах-ха-ха! Он вам не сказал! Он «красный», «красный», как кумач! Ох-хо-хо! Он – чекист! Ему приказали принести «Шар»! A-а… друзья, мать вашу! Он вас тоже кинул, как и меня!

А Фомин стоял, смотрел на него, и в голове была пустота. Из нее, из бедненькой башки, только что вышибли последнее.

– Я не хотел, чтобы так… – прошептал Старцев. – Я хотел потом все рассказать… потом… стой!

Он дернулся, когда Чесноков, в чьих глазах читалась смертельная тоска, повернулся и бросил «Шар» Фомину. Тот успел лишь выставить свободную от оружия руку, пытаясь подхватить артефакт. Но «Шар», тяжелый и прохладный, ударился о ладонь, пальцы не смогли удержать его вес, и внеземной объект упал на землю.

Гоша развернулся к Старцеву, развел руки в стороны и сказал безжизненным голосом:

– Я тебя не пущу. Бей, коль решил.

Семен переводил полубезумный взгляд с него на Игоря, на артефакт и обратно. Его пальцы терзали рукоять ножа, лезвие тряслось.

Игорь и не думал угрожать Старцеву пистолетом. Не думал пугать, кричать или умолять. Он так устал, что ему вдруг стало все равно. Семену не нужно было угрожать ножом, он и так уже зарезал друзей, ударив в спину. Стало просто больно сердцу и противно на душе…

– Вот, лови, – Игорь сделал короткий замах и бросил к ногам Старцева пистолет. – Этим сподручнее.

Старцев издал горестный стон и заорал, разрывая рот безудержным криком. Швырнул на землю нож, упал на колени перед Гошей и вцепился себе в волосы, словно желал вырвать их вместе с головой.

И тут отчим, про которого все забыли, больно рубанул каблуком по голени Фомина, подхватил «Шар» и отбежал с ним к краю холма. Поднял над головой, словно заветный приз, победно заголосил:

– Я! Я его заслужил больше всех! Я к нему шел всю свою жизнь! Я…

Он вдруг скорчился, чуть не выронив артефакт, схватился за щеку.

– Проклятый зуб… – Он поднял взгляд на друзей. – Что уставились, бакланы? Не про вашу честь вещица! Сопли подотрите сначала! А я вам всем покажу, кто такой Саша Восток!

Отчим сделал еще один шаг назад, оказавшись на самом краю. Вновь поднял «Шар» и с дурацкой улыбкой на устах торжественно произнес:

– Я хочу счастливого бессмертия для себя и чтобы мои враги сдохли!

Он застыл в ожидании чуда.

Подул легкий ветерок и тут же опал. Больше ничего не произошло.

Восток потряс «Шар», словно погремушку, с явным раздражением повторил:

– Я хочу счастливого бессмертия…

И переменился в лице, ощупывая что-то языком во рту. Потом опустил артефакт до уровня глаз и, широко открыв их от изумления, прошептал:

– Сука, ты вылечил мне зуб? Ты, сука, вылечил мне больной зуб?

– Заветное желание, – прошептал Игорь. – Он знает, чего ты сейчас хочешь на самом деле.

– А-а! – Восток в ярости затопал ногами, занес «Шар» над головой, намереваясь сбросить его вниз.

Раздался выстрел, голова отчима дернулась. Откуда-то из глубины карьера раздался хриплый вопль Херсонца:

– Сдохни вместе со мной, петушара!

Отчим выпустил «Шар», который ухнул вниз, сам полетел следом.

Какая-то сила подхватила его тело и артефакт, сжала вместе и принялась медленно, с чувством сворачивать и сдавливать. Воздух наполнился хрустом костей и треском разрываемой плоти – «мясорубка» всегда работала грязно.

Гоша сразу отвернулся, а Игорь смотрел, как его отчим превращается в кровавый ком. Потом парня стошнило, но легче не стало.

Когда все было кончено, ловушка разрядилась и все, что некогда было человеком и «Золотым шаром», бесформенной массой упало на дно карьера. Чесноков вздохнул, подошел к Старцеву, который уткнулся в собственные колени лбом, сел рядом и приобнял его за плечи.

– Простите меня, – раздался глухой голос Семена. – Простите…

Гоша повернулся к Игорю, многозначительно посмотрел на него. Фомин тяжело вздохнул, подошел и тоже уселся на землю. Сказал:

– Ладно, Сём, чего ты… Не убивайся. Всех нас тут… кхм… накрыло, – он закрыл лицо руками, устало массируя лоб. – Домой хочу.

– Мужики, я вас так подвел, – убитым голосом сказал Старцев.

– Ничего не подвел! – перебил друга Чесноков. – Не нужен нам этот «Шар», правда, Игорь? Не горазды мы играть в такую «русскую рулетку». Не согласен я, чтобы ради моего желания с вами случилось что-то плохое… Ну их, эти внеземные чудеса. Сами с руками. Сами всего достигнем. Правда, Горыныч?

Фомин улыбнулся. Что тут теперь скажешь? Что ни делается, все к лучшему?

– Все, хватит уже, – хлопнул сломленного Семена по спине Гоша. – Собирайтесь, я вас выведу.

3 мая 2016 года

Весенний солнечный свет проникал сквозь большие окна кафе и ощутимо пригревал разомлевшего от тепла Игоря. Он лениво постукивал пальцем по лежащей на блюдце чайной ложечке, разглядывая прогуливающихся по тротуару искитимцев.

Завибрировал телефон, елозя по скатерти. Фомин поднял бровь, взял аппарат и поднес к уху.

– Да, свет очей моих, – елейным голосом сказал он.

– Я лыжи с чердака выбрасываю, – раздался из динамика голос Маши.

– Эй, не вздумай! Я на них буду кататься!

– Когда ты последний раз их доставал? Они все в паутине!

– Это защитный слой!

– Игорь, на них написано «Буковина-82», они старше меня! И в занозах!

– Ну, Маш, они всегда там лежали, – заныл Игорь. – Вдруг пригодятся.

– Куда пригодятся? Если только на растопку. Нет, я выкидываю. Раз уж всё, новая жизнь, значит, новые порядки.

– Вот знал, женщина, что не нужно было тебя к себе звать жить.

– Попробовал бы не позвать! Ладно, проехали. Семен не пришел?

– Нет еще. Опаздывает, как всегда.

– Ладно, привет ему. Домой поедешь – позвони. Люблю тебя.

– И я тебя люблю. Маме привет. До встречи.

– Пока.

Фомин улыбнулся, положил телефон на стол и отхлебнул кофе.

Старцев появился через десять минут после уговоренного времени. Вошел в легком весеннем пальто, улыбающийся и приветливый. Помахал знакомой официантке, хлопнул по плечу Игоря и плюхнулся напротив. Крикнул:

– Любочка, солнышко, мне как обычно!

– Привет, – сказал Игорь и постучал по наручным часам. – Опаздываешь.