Владимир Андрейченко - Пленники зоны. Смерти вопреки

– Ты кто, человек?

Лежащий пластом мужчина попытался двинуть рукой, ногой, приподнять голову с седой шевелюрой, но безуспешно. Сморщился и, облизнув шершавые губы сухим языком, произнес:

– Я Разумовский. Роман. Я физик… ученый. Я вам не враг, не представляю опасности. Помогите мне, прошу вас!

– Да уж вижу, что не опасен. Особливо в таком положении, – Ник вздохнул и присел рядом с телом, удобно расставив раненные ноги. – Подробней – кто, откуда, куда. Как тут оказался, зачем.

Роман сглотнул, зажмурился, снова открыл глаза, полные боли и страдания. И стал говорить. Он поведал разведчику историю похода в составе маленькой группы из двух следопытов-бродяг (отца и сына) и его, Романа, компаньонов: Герды и Кота. Об их цели, неудачах и победах, о том, как он пошел отлить, а в итоге влип в аномалию, перенесшую его сюда. Теперь еще и в плен «магнитуды».

– Где мы? Что за место серое, унылое? – спросил Роман в завершении рассказа.

– Недра атомной электростанции, один из секретных корпусов, – пояснил Никита, – как ты говоришь, звали этих проводников? Отца и сына.

– Тагил и Вовка. Полтора. Неплохие ребята, чересчур дерзкие и наглые, но опытные и остроумные следопыты.

– Да в курсе я. Знаю их. Успел наспех познакомиться. Значит, хочешь выбраться отсюда, и компания этого манекена, – Ник ткнул пальцем в «черного», – тебя не радует?

Роман попытался усердно замотать головой, но получилось неуклюже и непонятно.

– Что вы! Я был бы очень благодарен…

– … Я понял, понял. А на кой ты мне нужен свободным? – попытался равнодушно спросить Никита, но поймал себя на мысли, что уподобляется местным бродягам, ищущим во всем выгоду. – Хм. Чем ты можешь отспасибить, если гол как сокол?

– Подо мной автомат. Есть кое-какие деньги. Артефакт в фольге, в кармане. В конце концов информация и мои знания. Я могу пригодиться. Помогите, пожалуйста, – запричитал заложник аномалии, – эти железяки на меня давят хуже некуда, а самому мне не выбраться. Столько часов уже я здесь. И очень хочу… пардон… по нужде. А еще пить. Помогите… очень прошу!

– Пить? – Никита вдруг и сам воочию ощутил сильную жажду, стал осматриваться. Ничего жидкого. – Воды нет. И это плохо, чувак. Как ты терпишь-то? Сходи под себя.

– Умоляю-ю…

– …Да ладно. Обожди чуток, – Ник повернулся к бедолаге, – придется потерпеть, пока освобожу тебя от кандалов. И смотри мне… твой хабар – это теперь мое имущество! Ясно?

– Да-да… конечно, друг!

– Друг! Ха.

Никита прищурился, обдумывая как снять с тела лежащего металлические детали, намертво припечатавшие его к полу. Лямку автомата перерезать, но чем? Да и лезвие ножа примагнитит сразу. Мда-а, задачка.

Ник осмотрел себя еще раз: рваный потный тельник, разодранная на груди «горка-афганка», штаны на ремне с пластиковой бляхой, белесые от извести берцы. Раны на ногах не кровоточили, причем давно, судя по окраске штанин. Странно! Может, это с воздействием «пузыря» как-то связано, с телепортацией.

Так, чем же резать? Никита оглядел помещение. Ничего режущего. И тут его взор остановился на посохе. Как раз не железный, при этом острый, да и вообще какой-то диковинный, необычный.

– Ну-ка, – разведчик привстал, морщась от боли в груди и ногах, дождался, когда перестанет шатать, а в глазах просветлеет, затем осмотрел палку.

Абсолютно черный, с виду пластиковый, острый шест круглого сечения имел по всей двухметровой длине крючкообразные каракули. Явно текст чужестранного наречия. Не иначе как святой посох или артефакт. Артефакт!

Никита подтянул черную палку ближе, стал рассматривать тщательнее. А ведь там, на крыше НИИ, в схватке с этим киборгом, будь он неладен, эта штуковина сыграла важную роль. И явилась неплохим оружием. Ник вдруг вспомнил в деталях свое неожиданно виртуозное владение шестом, податливость и ловкость этого оружия. Раньше на тренировках по АРБ приходилось работать с подобным инструментом, но особенными навыками он не обладал. У его друга Холода это лучше получалось. Блин, где он сейчас? Где его пацаны-разведчики? Да и весь отряд.

Ник поводил пальцем по слегка шероховатой поверхности шеста, задумчиво глядя на его черного хозяина, пока стон Романа не отвлек его.

– Да щас, щас, обожди минуту, – пробурчал разведчик, сменил положение тела, приноровился и острием посоха полез под тело соседа, – когда скажу, пытайся встать. Сейчас лежи и не дергайся, понятно?

– Да-да.

Конец палки хоть и был острый, но не настолько, чтобы перепилить им лямки автомата, тощего рюкзака и поясной ремень с металлической бляхой. Но только он подумал об этом, как конусообразный конец посоха превратился в плоское обоюдоострое лезвие копья.

– Вот черт! – разведчик аж дернулся от неожиданности и удивления. – Смотри-ка, в натуре артефакт. Ништяк. Вот это штучка, ексель-моксель!

В несколько секунд он аккуратными движениями перерезал все путы, сковывающие пленника, разворошил их и освободил беднягу от всех железных элементов.

Того надо было видеть! Он вскочил на ноги, но тут же рухнул обратно со стоном и страдальческим выражением лица. Еще бы! Многочасовое недвижимое злежание на твердом полу спиной на оружии не проходит бесследно. Онемение и судороги обеспечены. Оставив Романа разбираться с новыми, уже решаемыми проблемами и прочими физиологическими прихотями, Ник с горем пополам поднялся сам и скривился. Сломанное как минимум одно ребро, раны на икрах, разбитое плечо и вывихнутые суставы левой кисти снова заявили о себе. Знакомый с подобными увечьями и ранами спецназовец все еще продолжал удивляться минимальной степени болевого шока и способности двигаться. Хотя и догадался уже, что важную роль в этом сыграло действие аномалии, через которую ему пришлось проскочить вместе с тем черным верзилой. А еще, возможно, влияние волшебных способностей артефакта «посох».

– Был твой, стал мой! – вслух резюмировал Никита, тряхнув черным шестом перед недовольным взглядом бывшего хозяина посоха. – А ты полежи пока тут. Подумай над своим поведением, красавчик. Роман, давай живее со своим марафетом, фули ты там вошкаешься.

– Да… да… я сейчас… я скоренько, – мямлил тот, отползая на четвереньках в сторону и на ходу разминая затекшие конечности.

Опытный спецназовец вправил себе фаланги пальцев, перебинтовал икроножные мышцы тем, что нашел в рюкзаке Романа, вколол себе анаболик из его же аптечки и занялся бесполезным поиском воды под говор черного пленника.

– Освободи меня, майор. И тебе воздастся за дела твои праведные, несмотря на грехи сотворенные. Сделай милость, срежь путы окаянные с меня и увидишь благодарность мою всевышнюю… Ты же воин-освободитель, ты гуманист, хоть и в облике солдата. Сделай это. Будь благосклонен. Освободи меня и ты поймешь, что это не опасно, не вредно…