Артем Каменистый - Самый страшный зверь

– Значит, это будет корабль.

– Нас мало, силой взять не удастся. Тамошний народец не сильно уважает Конклав, хоть и побаивается. Им прикончить нас всех и тела спрятать куда приятнее и проще, чем делиться кораблями.

– С оплатой их услуг мы решим вопрос.

– Хорошо, я скажу людям.

– И найди еще пленников. Чем больше, тем лучше. Я ведь просил сильно не увлекаться.

– Суматоха, высадку заметили раньше времени, не все вышло гладко, – начал оправдываться Патавилетти. – Да и не очень-то вы приказывали их беречь.

Маг поднял руку, брезгливо поморщился:

– Я не обвиняю, а привожу факты. Нужны пленники, будем их допрашивать.

– Разве вы не нашли, что искали. – Патавилетти кивнул в сторону тела лэрда.

Мексарош покачал головой:

– Не совсем. То, что я вам скажу, должно остаться тайной. Этот человек не маг, в том смысле, в каком у нас подразумевают людей, наделенных силой. Он конструктор магических контуров и, должен признать, конструктор более чем талантливый. Весь их род занимался такими делами, семейная традиция с кучей секретов, которые чужим не выдавали. У Далсера это проявилось еще в молодые годы, и он быстро совершенствовался. Вы слышали наш разговор и помните упоминание об амулетах. Если он и правда создал и стабилизировал структуры такого порядка, императору потребуются подробности. И все созданное лэрдом Далсером он тоже захочет видеть. Только так мы сможем реабилитировать себя, ведь император приказал доставить его живым.

– Поспрашивать пленных насчет амулетов?

– Вопросы буду задавать я. Обеспечьте мне пленников, и как можно больше. Хоть кто-нибудь из них что-то должен знать, ведь Далсер прожил среди них годы, а в таких дырах ничего не скрыть от других.

Дирт оставил Кериту на берегу Сторожевого мыса, за той полосой, куда достают высокие августовские приливы. Он не знал, сумеет ли сюда вернуться в скором времени или вообще, и потому принял меры, чтобы спасти ее тело от звериных клыков. Голыми руками вырыл неглубокую длинную выемку и понял, что скорее сотрет остатки сломанных ногтей, чем преуспеет в ее углублении. Поэтому уложил девушку в яму и обложил ее тяжелыми камнями в несколько слоев. Прежде чем закрыть лицо, вымыл его морской водой, но это не помогло, она не стала походить на себя настоящую… живую.

Он без колебаний опустил плоский камень, и больше уже ничего не видел до конца самой неприятной в жизни работы.

Дирт запомнит Кериту прежней, а не такой, какой ее сделала смерть.

Задолго до того, как он покончил с поспешными похоронами, бурое облако, поднявшееся над Хеннигвилем, рассеялось. Стало по-прежнему тихо и чисто, но Дирта это не успокаивало. Вспоминая полунамеки лэрда Далсера, касающиеся камней, он догадывался, что в селении произошло нечто очень нехорошее. Возможно, там вообще никого живого не осталось. А если и остались, среди них могут быть враги.

Былая растерянность отступила, ее сменило нечто другое. Опустив на Кериту последний камень, Дирт будто сбросил с себя весь груз бессмысленных раздумий и желание заняться невозможными вещами, причем одновременно всеми сразу. Теперь он совершенно точно знал, что будет делать дальше, и надеялся на успех.

Оставался лишь один невыясненный вопрос: что именно произошло в селении и сколько врагов уцелело. А дальше все будет очень просто.

Девять стрел в колчане и два трофейных арбалетных болта, ими зарядить лук не получится. Тот, что убил Кериту, он не стал оставлять в ее теле. Мертвой девушке он точно ни к чему, даже более, он оскверняет, пачкает, не имеет права находиться с той, кого лишил жизни. Выбрасывать тоже не стоит, ведь ситуация не из тех, где чувства должны побеждать расчет.

Из человека, убитого горем, он превратился в хладнокровного зверя, тщательно выверяющего каждый шаг перед прыжком на ничего не подозревающую дичь.

Приближаясь к опушке, Дирт заметил, что кусты стали намного реже, а несколько сосен выглядят странно – лишились всех ветвей, кора сильно побита, отсутствует на многих участках полностью. Увидев, что землю чуть ли сплошным ковром покрывают камни схожего размера, он, наконец, до конца осознал, что именно сотворил лэрд. И почти не удивился, разглядев то, во что превратился Хеннигвиль.

Частично сохранились лишь дома на дальней окраине, и его почему-то тоже стоял невредимым, в окружении груд хлама и остатков стен. Там, среди замусоренной пустоши, которая на рассвете была Ханнигвилем, наблюдалось слабое оживление: бродили люди. Даже издали понятно, что чужие, здесь так не одеваются. Их отличия легко разглядеть, солнечные лучи отражаются от металлических деталей доспехов. Особенно у одного, начистившего пластины до зеркального блеска.

Вытащив одну из стрел, Дирт изучил наконечник и скептически поморщился. Широкий медный треугольник на посадочном гнезде. На вид тупой, словно колун, но это сделано специально – мягкий металл не переносит слишком острую заточку. При ударе о толстую шкуру слишком тонкое острие может завернуться или сплющиться, и дичь отделается испугом и неопасным ушибом. Потому сбоку пластинке придавали форму клина.

Для податливого оленьего бока этого хватало, медь прошибала шкуру и плоть, оставляя широкую рану, из которой быстро выходила кровь. Дирт, вспоминая, как выглядели кожаные доспехи врагов, подозревал, что с ними стрела может не справиться. Уж очень серьезно выглядела эта броня, да и шанс угодить в пластинку металла велик, а уж против железа его стрелы бессильны.

Это не страшно, если бить с небольшой дистанции, лицо, шея – он легко найдет незащищенный участок и не промахнется. Но как подобраться на такое расстояние? Домов и сараев больше нет, перемещаться между тем, что от них осталось, можно, но вряд ли это удастся проделать, оставаясь незамеченным. Враги не стоят на месте, туда-сюда слоняются, что-то таскают, копошатся в руинах. От всех сразу укрыться не получится.

Вытащил один из трофейных болтов, осмотрел. Древко слишком толстое, но это не беда – беда, что короткое. Выстрелить ими можно, вот только улетят они не далее чем на несколько шагов, потому что лук даже вполсилы не натянуть. А жаль, наконечники у них те, что надо, с такими не пойдешь охотиться на зверя, а вот на человека запросто. Трехгранные, настолько острые, что можно легко уколоться, и железо, похоже, качеством намного лучше, чем в его потерянном ноже.

На древке наконечники укреплялись с помощью клея, но отделить их не составило труда. Прикинув один к хвостовику стрелы, Дирт понял, что они чуть шире и тяжелее, но даже так будут куда эффективнее. Надо лишь придумать, как их закрепить. То, что нарушится балансировка, его не волновало, охотник умеет поправлять такие мелочи.