Алексей Соколов - Терпение дьявола

– Нет, не думаю, – ответил Сапсан. – Мы вообще не к тебе шли, а к Григоровичу. Может, и нашли бы с ним взаимные интересы. Но его, как я понял, нет. А наша проблема осталась. Стволы нужны.

– И костюмы… – задумчиво сказал бригадир. – Я понял, понял. Что-то странное вы, мужики, затеяли. И что-то вы мне не нравитесь. Нет, не вы конкретно, а идея ваша. В Припять идут зачем? Ежу понятно, что за редкими артефактами. Но за ними и собираются с чувством, с толком. А вы как сегодня утром в канаве от недельного запоя проснулись. Эге! – Шалый ткнул пальцем в рюкзак, который держал Питон, и спросил уже без всякого дружелюбия: – Плечи не тянет? Где подобрали, бродяги? Только не надо песен, что этот зеленый сидор вам за красивые глаза подарил мимо пробегавший научник. Замочили? Признавайтесь!

Подозрения Шалого были вполне справедливы. Всем, кто хоть раз имел дело с изучающими Зону специалистами, известно, что по запчастям они свои костюмы не раздают. Значит, рюкзак или отнят, или снят с мертвеца. Нормальные сталкеры воевать с учеными никогда не будут хотя бы из практических соображений – исчезнет взаимовыгодное сотрудничество, да к тому же за ученых вступятся военные. Покушаться на исследователей смеют только отмороженные на всю голову бандиты или совсем уж беспринципные синдикаты наемников.

Сапсан заметил, как набычился Питон. По взгляду спортсмена было нетрудно определить, что ему не нравился тон жильца. Не привык, так сказать, к подобному формату общения. Ну другого здесь нет. «Правильный» Гарик далеко, отсюда не видать. А на этих ребят другие авторитеты действуют.

– Что ты дергаешься, мерин сивый? – Шалый тоже обратил внимание на недовольство Питона. – Встань ровно, пока не погнули. Ты что-то другое хотел услышать? А вы двое? – Он посмотрел на Сапсана с Колодой. – Думаете, что Григорович по-другому сказал бы? Вваливаются три оборванца, несут что-то про рейд в Припять, снарягу требуют, а у самих при этом рыло в каком-то пуху.

Сапсана тон Шалого тоже не радовал, но понять бригадира он мог – нахождение в Зоне еще никого не настраивало на добродушный лад. Когда ходишь под ножом невидимой гильотины, ежесекундно ожидая его падения на натертую воротником и лямками рюкзака заскорузлую шею – поневоле станешь параноиком.

Конечно, кто-то привыкает к постоянной опасности настолько, что даже перестает обращать на нее внимание. Этот недуг со временем поражает многих ветеранов – как жильцов, так и бродяг. Но Зона не любит, когда ее труды остаются незамеченными. С помощью весьма широкого садистского ассортимента она быстро напоминает таким «заболевшим» сталкерам о своей неприятной сущности. Очень болезненно напоминает. Вплоть до летального исхода, как говорит Терапевт. Уж он-то в этом толк знает. Особенно с тех пор, как сам, понадеявшись на хорошее знание старой тропы, чуть в молодую «изнанку» не загремел. Ходил бы сейчас с кишками навыворот, как дурак…

Так что недовольство бригадира и его реакция на их появление вполне резонны. Тем более на фоне ожидания каких-то «мутных упырей», о которых по дороге сюда упоминал Чиф.

– Мы не требуем, а просим, – уточнил Сапсан, незаметно наступив Питону на ногу, чтобы не вздумал ерепениться. – Рюкзак, хочешь верь, хочешь нет, нашли и хотели Григоровичу на хранение оставить. А взамен что-нибудь и выторговали бы. Я понимаю, что звучит по-идиотски, но сам посуди – будь мы мародерами или наемниками, пошли бы мы с такими пукалками на Рубеж?

– Если бы я вас к этой сволоте записал, валялись бы уже ваши трупы в ближайшей «мясорубке», – без обиняков ответил Шалый. – Нет, я думаю, что вы просто не очень умные бродяги, от которых могут быть очень большие проблемы. А еще я думаю, что надо вам дальше по своим делам идти. И сделать вид, что…

Его слова были прерваны хлопком входной двери. Через секунду в комнатке появился вооруженный «калашом» низкорослый запыхавшийся сталкер в грязном комбинезоне и с противогазом в руке.

– Татарин? – Вскинул брови бригадир. – Ты почему не на посту?

– «Приоритетовцы», пятеро, идут сюда. – Вошедший переводил взгляд то на Шалого, то на троих пришельцев. Видимо, он сомневался, можно ли обсуждать в их присутствии появление на Рубеже отряда недружелюбной группировки.

– Давай подробнее, – отмахнулся Шалый, давая понять, что все в порядке. – Почему не отписал?

– Я, как их увидел, сразу наладонник вырубил, чтоб не засекли.

– Только пятеро, не больше? Тебя не заметили?

– Не знаю, заметили или нет, но их точно пятеро. Я подождал немного, посмотрел.

– Что они здесь потеряли? Никогда ведь на Рубеж не совались… – Шалый нервно постучал пальцами по дверной столешнице. – Чиф, зови Варяга с южного поста. Сколько у нас времени примерно?

– Минут сорок, – пробулькал в ответ Татарин. Он вытащил из маленького шкафчика, стоявшего в темном углу комнаты, большую канистру и, пригнувшись, пил из ее широкого горлышка.

Продолжая выбивать костяшками дробь, бригадир сказал:

– Гнус с Хмырем на Жженые топи ушли, подтянуться не успеют. Чиф, передай им, чтобы сидели тихо и ждали – если до полуночи не отсигналим, значит, нет нас. Тогда пусть через топи валят на Черномаш. Теперь вы. – Обернувшись к Сапсану и зэкам, Шалый на секунду задумался и, очевидно придя к решению, спросил: – Слышали? Вам стволы нужны были? Будут вам стволы. Нас шестеро и вас трое. Нет, двое – дедулька не в счет. Все равно пять на восемь – неплохие шансы, если там «танкистов» нет.

– «Танкистов» нет, – мотнул головой Татарин.

– Уже лучше, – заключил Шалый и снова обратился к Сапсану: – Ну что? Если их раскидаем, то нам все равно уходить придется – долги в «Приоритете» не прощают. Поможете – уйдем вместе. Нет так нет.

Сапсан наскоро прикидывал шансы. Стычка с «Приоритетом» в его планы не входила. Встать поперек дороги одной из самых могущественных группировок Зоны – значит подписать себе смертный приговор. Если «приоритетовцы» всерьез решили зачищать Рубеж, то останавливать их надо не такими силами.

Но отсутствие «танкистов» – тяжело экипированных бойцов в экзоскелетах – говорит, что у «приоритетовцев» это, скорее всего, не плановая вылазка, а так, нездоровые инициативы на местах. И каковы тогда варианты? Пятеро против восьмерых… Можно и поплясать, а там, если выгорит, уже и разговор с Шалым другой будет. Но если не выгорит? Если не выгорит, то в любом случае в Припять соваться не с чем. Была не была.

– Я в деле. А они пусть сами решают, – сказал Сапсан. – И оружие отдайте.

– Да че решать, епа. – Питон пожал плечами. – Только у меня патронов почти не осталось.

– Патронов, говоришь… – Шалый взял «хеклер». – Твой немец? Сюда девять-девятнадцать надо. Эй, Татарин, у тебя от утопленного «вальтера» пара коробочек наверняка осталась. Тряхни-ка мошной.