Владислав Выставной - Кремль 2222. Ярославское шоссе

«Тому, кто найдет эти записи…»

Выводить буквы на бумаге железным острием было не просто. Он достал нож, разделил лучину на щепы, заострил одну из них и сделал тонкий надрез-каналец – как у древних гусиных перьев. Дело пошло лучше.

«Мы шли в направлении Софрино. Наверно, оттуда нам угрожает неизвестный враг. Мы очень хотели добраться туда, выяснить, какую угрозу он несет. Не вышло… – подумал немного и продолжил: – Если вы читаете это – значит, мы уже мертвы. Если вам не безразлична судьба человечества – сохраните этот дневник. Ведь в нем – частица нашей общей памяти.

Если вы нашли мои записи – передайте их в Кремль, князю, от советника по прозвищу Книжник. Или в Форт у кремлевских стен, девушке по имени Хельга. Я прошу прощения у тебя, Хельга, за то, что, уходя, не попрощался. Но ты поймешь меня…»

Он перестал писать, поняв вдруг, что изводит бумагу на какие-то сентиментальные глупости. Тот, кто вел этот дневник до него, писал только конкретные факты – именно поэтому его записи настолько ценны. Надо брать пример с погибшего майора.

Прикусив губу, Книжник вывел:

«Нас завалило – обрушился мост. Есть подозрение, что это чей-то злой умысел. А значит, Зигфрид прав: за нами следят. Если удастся выбраться – продолжим путь в направлении Софрино…»

Книжник перелистал несколько страниц назад – хотелось еще раз перечитать то место, где майор писал про этот населенный пункт. Но насторожился: почудился какой-то новый звук. Первой мыслью было: сдвинулись плиты над головой, и сейчас все рухнет, добив их окончательно.

Нет, на скрежет бетона непохоже. Похоже на то, что кто-то роет землю. Неужто неизвестный решил убедиться, что они мертвы? Или хочет добить их? Книжник с беспокойством прислушивался: звук явно приближался. Стало не по себе.

– Зиг! – сдавленным голосом позвал он. – Ты слышишь?

Вест не шелохнулся. Парень бросился к нему, принялся трясти товарища, бормоча:

– Просыпайся! Да просыпайся ты!!!

Без толку. Трудно было представить, что могучий и ловкий воин способен спать настолько крепко. Всегда казалось, что сон Зигфрида – необычайно чуток, что в момент угрозы друг проснется мгновенно и схватит меч, даже не успев открыть глаза. Так было всегда – но только не сейчас. Это роющее нечто было уже совсем близко – а Зигфрид сладко посапывал, словно у себя дома, в Форте. Черт возьми, уютно ему под этими завалами, что ли?!

Книжник отпрянул к нагромождению бетона, судорожно поднял арбалет. Щелкнул рычажком самовзвода – и электропривод с тихим гудением взвел тетиву. Щелкнул, выскочив из магазина, короткий острый болт. Оставалось прицелиться туда, откуда должен был показаться враг, – и, сжав зубы, ждать неизбежного.

Долго ждать не пришлось. Земля под противоположной, криво воткнувшейся плитой, ощутимо вспучилась раз, другой – и стала расползаться, образуя нечто, вроде земляного кратера. Семинарист, холодея, подумал: нет, это не человек. Это какая-то подземная тварь, вроде гигантской многоножки или стальной сколопендры. Последнее – совсем хреново. Сколопендру не подстрелишь с одного выстрела. Можно даже пополам ее разрубить – и обе половины просто продолжат тебя атаковать.

И оно полезло – упругими толчками, разбрасывая землю, пробиваясь на воздух, прямо к оцепеневшей жертве.

– Зиг!!! – заорал Книжник. – Да что же ты!!! Оно же убьет нас!

Зигфрид лишь заворочался в своем углу. В слабом, дрожащем свете лучины жуткое нечто полезло из земли, и Книжник, не выдержав, заорал – и выстрелил.

Его руки тряслись – и он промазал.

Очень удачно промазал. Потому что уже через пару секунд его лицо яростно облизывали шустрым языком – длинным, слюнявым, отвратительно пахнущим. Но облизывали совершенно беззлобно, с какой-то придурковатой преданностью.

– Стой! Не надо! – парень отчаянно отбивался, слыша восторженное щенячье повизгивание.

Пока до него не доперло: это же Грымза!

– А ты здесь откуда? – оттолкнув, наконец, назойливо-восторженное чудище, проговорил он. – По запаху, что ли, нашла?.. Что, не дождешься, когда сожрать нас сможешь? Так погоди – скоро мы окочуримся – побалуешься человечинкой…

Он запнулся, уставившись на черную дыру подкопа. Перевел взгляд на пугающую крысиную морду с огромными клыкорезцами, торчащими из подвижной пасти. И что-то новое разглядел в этих уставившихся на него неподвижных красных глазах.

Это страшноватое существо появилось здесь неспроста.

Оно пришло, чтобы спасти их.

Пробираться сквозь крысиную нору – удовольствие на любителя. Крысопсина копала под себя, и на человека этот путь явно не был рассчитан. И хоть Грымза имела массивное мускулистое тело, Книжник чуть ли не силой проталкивал себя через узкий лаз, рискуя застрять и похоронить себя заживо. Эта мысль заставляла еще активнее скрести руками и ногами и ползти во мраке, яростно сплевывая землю и стараясь не впасть в панику.

Страшнее всего было то, что Зигфрид быстро ушел вперед, оставив его одного в сковывающем, удушливом мраке. Удивительно, конечно, как этот воин, в два раза шире Книжника в плечах, с такой ловкостью просочился сквозь мрачную червоточину, да еще и волоча за собой на веревке снаряжение – и свое, и спутника. Тут, видать, сказывалась общая физическая подготовка веста. Семинарист же начал уставать и задыхаться уже через несколько метров пути. И в какой-то момент понял, что продолжает вяло месить грязь, почти не двигаясь с места. Сделав отчаянное усилие, продвинулся еще немного – и ощутил, как медленно сползает обратно: ход здесь шел вверх, с крутым уклоном. Ни вторая, ни третья попытка не увенчалась успехом, и он уже был готов завыть от отчаяния, когда раздался глухой голос:

– Эй, что ты там копошишься, насекомое? Цепляйся за трос!

Книжник принялся судорожно шарить перед собой, но не обнаружил никакого троса. Зато услышал приближающееся частое дыхание и ощутил, как в лицо ткнулось что-то горячее, мокрое, защекотавшее длинными тонкими усами.

– Чего тебе, Грымза? – прохрипел он, отталкивая мокрую вонючую морду, которая мешала ему дышать.

И наткнулся ладонью на торчавший из пасти кусок веревки. Вот оно что – Грымза снова пришла, чтобы его спасти! Однако это становится славной традицией. Мутант, спасающий человека – это прямо-таки повод для отдельного исследования. Может, не так уж и правы наставники, утверждавшие, что приручение этого «дьявольского отродья» невозможно по определению? Ведь такие сильные и хорошо приспособленные к агрессивной среде союзники могли бы оказать неоценимую помощь в «реконкисте» возрождающегося человечества…

Вяло размышляя об этом, Книжник отметил, что Грымза умчалась обратно. Крепко намотав веревочный конец на руку, он крикнул: