Андрей Буторин - Играй и умри

Бух! Бах! Тарарах!!! – обе гранаты взрываются в зале кабака. Руки-ноги посетителей летят в разные стороны, по стенам размазываются кишки и внутренности. Вот чья-то голова катится по столу и сбивает на пол две кружки. Гм-м… Интересно!.. Надо будет запомнить и попробовать придумать что-то вроде игры: наставить кружек… нет, кружки будут биться… лучше что-то пластиковое, но тоже цилиндрическое, и разных цветов… А игрок должен, катнув большой шар с расстояния, сбить как можно больше этих «кружек». Можно играть на скорость, на точность. И, разумеется, на деньги. Обязательно нужно будет продумать детали! Но это позже.

А сейчас что? В кабаке все мертвы. Точнее, выведены из строя, потому что на девяносто процентов то были куклы – очень натуралистичные, сразу от людей не отличишь. Но были там и люди. В частности, хозяин кабака. И еще пара актеров. Ну что ж, доигрались. Всему и всем когда-то приходит конец. По крайней мере, не попали в ментальную установку – и то плюс. После нее, понятно, никто не возвращался, но ходят слухи, что «высасывание мозгов» – ужасная процедура. Те пятнадцать-двадцать минут, что она длится, кажутся несчастным «донорам» часами непереносимых страданий. А сейчас… Сейчас они уже ничего не чувствуют и никуда не годятся. Если только… Фир снова вспомнил недавний спор с Айной о переработке человеческих трупов на биомассу, и его замутило. Нет, такого все-таки не может быть. Потому что – ни в какие ворота. Это же кем надо быть, чтобы такое!.. Нет-нет-нет! Это явную глупость девчонка придумала! Самая лучшая девчонка на свете – и на тебе!.. Тьфу, так и стоит теперь перед глазами эдакая гигантская мясорубка, из которой руки-ноги торчат, а на выходе – фарш кровавый… Тьфу, тьфу и еще раз тьфу! Нужно срочно отвлечься!.. Пусть-ка, пока ночь не кончилась, «внешники» в пустой дом заберутся, раны перевяжут да поспят. А то ведь так их надолго не хватит.

«Пристроив» Свояка и Урода и сдав смену дежурному наблюдателю (в отличие от сценаристов, наблюдатели ни во что не вмешивались, а лишь сообщали ведущему сценаристу о ситуации, когда такое вмешательство требовалось, и, как правило, именно они следили за сном игроков), Фир, прежде чем пойти домой, зашел через «видеопузырь» в архив. Он нашел то, что искал, довольно быстро: такие существа, как Урод, попадали на Эдилу с Тохаса более ста лет назад. Тогда еще не было биопреобразователей. Тогда киберы только-только начали использовать сценаристов для устройства «реалити-шоу». Как раз с тохасианами, которых, к счастью, попало на Эдилу не так много, и возникали проблемы: их поведение было весьма непредсказуемым и портило впечатление от «представления». К тому же киберам в принципе не нравились нелюди, поэтому, пока не создали биопреобразователи, тохасиан стали сразу отправлять на «высасывание мозгов». Однако их ментальная энергия то ли не подходила киберам, то ли они в принципе не могли ее получить, и тогда на немногих оставшихся тохасиан просто махнули рукой. А потом они и вовсе перестали появляться в порталах. Однако Фир нашел информацию, что несколько потомков тохасиан на Эдиле все же осталось. Его обуяло сильное любопытно. Ему страшно захотелось познакомиться с новым «внешником» лично, а если получится, то найти и других тохасиан, если, конечно, кто-то из них еще жив. А тогда… тогда попробовать устроить им встречу! Фир настолько вдохновился своей идеей, что готов был прямо сейчас побежать к «внешникам». И в то же время он, разумеется, знал, что это является серьезным нарушением. Киберы строго запрещали сценаристам общаться с невольными «артистами». Для тех все должно было казаться естественным, они не должны были подозревать о существовании киберов и о своем участии в «шоу» для них – кроме тех, разу– меется, кто был специально к этому подготовлен.

Фир чувствовал, что лопнет, если не поделится с кем-то своими желаниями и мыслями. Но доверять он мог только одному человеку на свете – Айне. И сценарист, наскоро попрощавшись с коллегами, помчался домой.

– Айна, ты дома? – крикнул он прямо с порога.

– Да, Чертенок, я здесь, – отозвалась подруга из комнаты.

Голос девушки был тихим и вялым, но Фир не придал этому значения – слишком был возбужден результатами своих «исторических изысканий». И он принялся рассказывать – возбужденно, взахлеб, размахивая руками и перескакивая с одного события на другое. Однако вскоре Фир заметил, что подруга не заинтересовалась рассказом, не искрится радостью, не задает уточняющих вопросов, как это у них обычно бывало при каких-то совместных обсуждениях. Впрочем, такое поведение девушки пока еще его не встревожило – Фир списал это на усталость, недомогание или на то, что он попросту разбудил ее своим приходом.

– Ты будешь есть? – спросила Айна, когда Фир подошел к ней и чмокнул в щечку. – Там еще не остыло, иди.

– А ты? Идем вместе! Я тебе еще не все рассказал, осталось еще кое-что интересненькое, – заговорщицки подмигнул сценарист.

– Я не хочу, прости, Чертенок. И я… я тебе потом тоже кое-что интересненькое расскажу.

А вот теперь тон подруги насторожил-таки Фира. Он ему очень-очень не понравился. Расхотелось даже говорить про тохасиан и Урода.

– Рассказывай сейчас, – потребовал Фир.

– Это подождет. Сначала поешь.

– То есть это настолько плохое, что может испортить мне аппетит?

– Иди ешь! – повысила голос Айна. – Или не расскажу вообще ничего.

– Хорошо, – решил поторговаться Фир, – тогда едим вместе, а потом ты рассказываешь мне свою новость.

– Ладно, Чертенок, идем, я посижу рядом, – выдавила подобие улыбки Айна. – Но есть я и правда не хочу. Чайку попью.

Чайком подруга называла раствор темно-красного тонизирующего порошка, выдаваемого сценаристам в пайках. Считалось, это улучшает мозговую деятельность. Но Фиру он совершенно не нравился, казался противным и горьким, а вот Айна пила его едва ли не постоянно, сказав, что эта красная бурда напоминает по вкусу земной черный чай. Жалела лишь, что какого-то «сахара» не было.

Аппетит, как это обычно бывает, пришел во время еды. Фир так увлекся приемом пищи, что не обратил внимания, каким нежным и в то же время горестным взглядом смотрит на него Айна. Не сразу он заметил и слезинку, скатившуюся по ее щеке. А когда увидел – не на шутку испугался; он никогда еще не видел подругу плачущей.

Разумеется, об ужине сразу было забыто. Фир подскочил к Айне, присел рядом, обнял ее, поцеловал в жесткий ежик волос.

– Что?.. Что случилось, родная? Рассказывай!

Айна всхлипнула, но постаралась взять себя в руки.

– Сегодня был плановый медосмотр, – сказала она бесцветным тоном.

– Я помню, да, ты говорила вчера, что собираешься… Постой, ты хочешь сказать… Хочешь сказать, у тебя нашли какую-то болезнь, какое-то серьезное отклонение?..