Андрей Буторин - Играй и умри

Оставалось выяснить, можно ли дышать этой субстанцией. Сталкер приблизился к «порталу» и сунулся носом почти в самый «туман». Ощущение было таким, будто лицо вот-вот погрузится в теплую воду. Вдыхать сразу расхотелось. Сом немного отстранился и понюхал «кисель». Тот если и пах, то, скорее, приятно – свежим сеном. Но эта пахучая нотка была столь слабоуловимой, почти эфемерной, что сталкер снова «вынес постановление»: «Неизвестная субстанция запаха не имеет».

От «лабораторных изысканий» Сома отвлек голос Тимохи:

– Ты что, в эту хрень лезть собрался?

– Мы собрались, – поправил сталкер.

– Лично я не собираюсь, – замотал головой недокрыл.

– А куда ты, интересно, собираешься, ковать твою медь?

Напарник повертел головой, но и впрямь никаких входов-выходов, ни в виде дверей, ни просто каких-либо проломов в стенах не обнаружил. Только лестница, по которой они только что спустились, и вот этот не внушающий особого доверия серебристый овал с сиреневым вязким «дымом» внутри.

– Все равно не хочу туда, – буркнул Тимоха. – Надо переждать, может, эта гадость рассеется.

– А если не рассеется?

– Вчера ведь ее не было…

– Откуда ты знаешь? Вчера было темно. И вообще тут была обычная дверь. То есть не дверь, а открытый дверной проем.

– Тогда тем более не стоит сюда соваться, – сказал недокрыл. – Ты как хочешь, а я поднимусь снова туда, где мы спали, и спущусь из окна.

– Переломаешь ноги – и делу хренец.

– Там не так уж и высоко. Если выбраться наружу и повиснуть на руках, то вполне безопасно можно будет спрыгнуть.

Тимоха и впрямь направился к лестнице. Сом хотел было заорать на него, в приказном порядке заставить лезть в этот «кисель», а потом вдруг подумал: «А какого лешего? На кой маракой эти дурацкие игры, эта подозрительность гадская, валять твою кладь? Тимоха мне друг, а друзьям нужно доверять. Иначе цена мне – гульфик кальсонный».

Сталкер даже на мгновение не задумался, назвав, пусть и мысленно, напарника другом. И крикнул тому в спину:

– Стой! Погоди…

Недокрыл, видимо, что-то понял по его тону. Остановился, медленно обернулся и посмотрел Сому в глаза твердым выжидательным взглядом.

– Я тебе не рассказал… – хрипло начал сталкер, откашлялся и продолжил: – Думал, сочтешь меня чокнутым. Да я и сам бы не поверил, если бы не это, – мотнул он головой на «портал». – Короче, эпический опус, ночью мне приснился сон, в котором мне сказали, чтобы мы спустились и пошли сюда.

– Кто сказал? – разомкнул плотно сжатые губы напарник.

– Пес его знает, – честно признался Сом. – Хрен какой-то. Я его и не разглядел, это ж во сне было…

– Во сне – это важно, – неожиданно серьезно сказал недокрыл. – Особенно когда не видно собеседника. С тобой могло говорить Оно. – Тимоха многозначительно поднял палец.

– Кто это «Оно»? – обескураженно заморгал сталкер, никак не ожидавший от друга такой реакции.

– Мироздание, – просто объяснил напарник. – К таким разговорам стоит прислушиваться. Так что именно тебе было сказано?

– Не думаю, что тебе это сильно понравится, – поскреб затылок Сом. – Хотя кое-что тебе пригодится.

– Что мне может не понравиться?

– А почему, йодистый калий, ты не спрашиваешь, что тебе может пригодиться?

– К хорошему готовиться проще, – пояснил Тимоха. – А для неподготовленного оно еще даже и лучше, как неожиданный подарок. Это к плохому лучше быть готовым заранее.

– Логично, солить твою плешь, – одобрил сталкер. – Так вот, плохое для тебя то, что нам хотят помочь вернуться на Землю. А если еще точнее, чтобы мы помогли вернуться на Землю одной девчонке.

Лицо недокрыла на мгновение помрачнело, но тут же разгладилось.

– Это не так уж плохо. Не самое худшее. На Земле ведь лучше, чем здесь?

– Для меня да, – пожал плечами Сом. – Тут и к дедке не ходи.

– И ты ведь попал на Тохас с Земли?

– Из Зоны, – уточнил сталкер.

– Но ведь та Зона была на Земле? И ты знаешь, как в нее попасть?

– Я понял, к чему ты клонишь, валять твою кладь. Но где гарантии, что и на этот раз все получится, как в прежний?

– Гарантий нету, – согласился недокрыл. – Но ведь и на то, что мы сможем отсюда попасть на Землю, не так много гарантий.

– Мне сказали: восемь-десять процентов.

– Это больше, чем ничего, – подумав, вздохнул Тимоха. – Ну а теперь давай свою хорошую новость. Что мне из этого может пригодиться? Или это как раз и есть то, что я уже озвучил: с Земли можно попасть на Тохас?

– Нет, не это. Вернее, это, возможно тоже получится, но есть и нечто более вероятное. Тебя обещали вылечить.

– Да, это было бы неплохо, – улыбнулся напарник. – Рука уже ничего не чувствует, будто ее и нет. А как именно они меня будут лечить? И где?

– Не знаю. Сказали только, скоро. Но что-то мне подсказывает, ковать твою медь, вылечит тебя как раз вот эта штука, – мотнул Сом головой в сторону «портала». – Мне же сказали, чтобы мы в него шли.

– А это не может быть ловушкой?

– Наверное, может. Но у нас нет других вариантов. Вот ты говоришь, ухватиться руками за низ окна и спрыгнуть. А ведь только что признался, что одна рука у тебя не действует. Ты кроме руки еще и ноги потеряешь, а то и шею свернешь. Вот и выбирай, что лучше, валять твою кладь.

– Тогда я выберу это, – сказал недокрыл, уверенно направился к «порталу» и, не сбавляя ходу, нырнул в него. Сом и мяукнуть не успел.

Теонг шагнул в «сиреневый дым», который оказался густым и вязким, и замер. Даже мелькнула мысль – напрасно он решил погеройствовать. Покрасоваться, что ли, захотелось перед Сомом?.. Теперь ему очень хотелось вернуться назад, но сделать это значило совсем упасть в глазах сталкера. Тьфу ты, но почему ему так важно мнение Сома?.. Ответ пришел быстро: потому что тохасианин, которого сталкер пренебрежительно называл недокрылом, очень хотел, чтобы тот считал его другом. Откровенно говоря, узнав, что им обещали помочь вернуться на Землю, Теонг даже обрадовался. Потому что расставаться с грубоватым сталкером ему очень уж не хотелось. Да и не верилось ему, если уж тоже откровенно, что на Тохасе его кто-то ждет. Что там вообще кто-то есть, кроме злобных тварей вроде той, которая едва не загрызла его в клети подъемника.

В общем, тохасианин решил не отступать и двинулся дальше. Идти было трудно, воздух стал густым, хоть и податливым. А вот дышалось на удивление легко. И пахло чем-то очень приятным, подобно высохшей от жары летней траве. Впрочем, долго идти Теонгу не пришлось. Он успел сделать еще шаг, а потом его мозг, как это уже один раз недавно случалось, беззвучно лопнул, и мысли снова утонули во тьме.

И опять замерло время, остановилось его течение. Теонг был – и его не было. Он был всем и везде, и он не был никем, потому что ощущать себя кем-то было попросту негде.