Василий Горъ - Альфа-один

– А что, там такого нет?

– Нет! И большей части тех, с помощью которых этот твой Колпин угробил полтора десятка «Теней», – тоже!!!

Истерические нотки, прозвучавшие в голосе Сайкса, заставили Баррена поморщиться:

– Олли, чего ты так дергаешься?

Начальник ОПР отставил бокал на журнальный столик и отрицательно помотал головой:

– Нет уж, попробуй догадаться сам!

Почувствовав, что старый друг уперся, ББ пожал плечами и мотнул головой – мол, давай, показывай дальше.

Тот прикоснулся рукой к сенсору управления, и изображение задвигалось. Причем с нормальной скоростью: Темный Рыцарь, зависший было в воздухе, грохнулся на пол и превратился в кучку лута, а через миг оба Центуриона по очереди влетели в комнату с артефактом Возрождения и занялись делом: Ярослав принялся раз за разом отправлять на перерождение умирающих и тут же воскресающих охранников, а его сестра – читать Свиток Разрушения.

– Темный Рыцарь встанет еще два раза, но до своего шмотья так и не доберется… – в какой-то момент хрипло прокомментировал Оливер. – А син сломается на одиннадцатой попытке. Когда поймет, что уйти в инвиз ему никто не даст…

– Упертый… – усмехнулся Барни. – Честно заработал премию в размере половины оклада…

Сайкс механически кивнул и устало прикрыл глаза…

Процесс разрушения Малого кланового артефакта Возрождения ББ смотрел без особого интереса – ну, ломают и ломают. А последовавшее за ним побоище прокрутил дважды, причем второй – в пятикратном замедлении. Ибо, глядя на «Теней», убивающихся об Аскета Колпина и отправляющихся на городской респ, никак не мог понять, что именно в этой записи вывело Сайкса из себя.

Ну да, большая часть ударов Ярослава действительно не имела аналогов в базе данных боевых умений Аскета. Но при этом не противоречила внутриигровой механике Ллеваррена и была предельно логичной: скажем, сочетание рывка атакующей руки с подбивом под локоть, вдребезги ломающее сустав, исполнялось после своей Молчанки, Безмолвия Говорящего с Тьмой или станов. То есть так, чтобы изувеченный противник физически не мог прочитать свиток исцеления или выпить банку на ХП. А атаки подручными средствами вроде подсвечника или артефакта «гусиное перо» проводились исключительно по так называемым фатальным точкам.

Когда он решил просмотреть файл третий раз, Сайкс открыл глаза и изумленно выгнул бровь:

– Неужели все еще не видишь?

– Не-а…

Начальник ОПР недоверчиво вгляделся в глаза Баррена и, не найдя в них и тени обмана, расстроенно вздохнул:

– В то утро, когда ты заявился ко мне с идеей создания Самого Великого Подарка для Любимой Дочери, больше всего времени мы убили на обсуждение тех законов природы, которые должны были действовать в Ллеваррене…

– Утро – помню… – стараясь не показать тех чувств, которые вызывала в нем эта фраза, хрипло сказал ББ. – А вот обсуждение – нет: в памяти остались ощущения. Знаешь, что-то очень яркое, светлое и теплое…

Сказал – и закрыл глаза, чтобы хоть на миг окунуться в период, когда был по-настоящему счастлив. Перед глазами тут же появились счастливые глаза крошечной эльфиечки, стоящей на белоснежном песке Радужной бухты и потрясенно разглядывающей мир, созданный для нее.

Увы, там, в прошлом, удалось провести всего лишь миг, ибо буквально через секунду тишину кабинета разорвал голос Сайкса:

– А я помню. Практически слово в слово. Ведь тогда, слушая тебя и представляя вселенную, которую ты придумал, я страшно завидовал Любви и Счастью, которые горели в твоих глазах…

«Счастье оказалось недолгим…» – мрачно подумал Барни, вспомнив похороны жены и черную полосу, последовавшую за ними.

Почувствовав изменение его настроения, Оливер виновато опустил взгляд:

– Извини. Я хотел напомнить, что тогда ты сказал: мир, который мы создадим, должен быть таким же удобным и привычным, как реальный. Только в несколько раз красивее и уютнее…

– Было такое… – буркнул Барни. – Я считал, считаю и буду считать, что виртуальный мир должен быть интуитивно понятным. То есть сброшенное со стола яблоко должно падать на пол с привычным ускорением, сминаться в месте удара, а затем катиться по инерции…

– Угу. А еще ты утверждал, что прикосновение к щепке должно засаживать в пальцы занозу, а падение в костер – ожоги… – язвительно напомнил Оливер, потом сообразил, что его опять понесло не туда, и вернулся к теме разговора: – Так вот, когда я понял, что ты готов потратить на разработку движка этой игры впятеро больше, чем требуется, лишь бы в ней все было, как в реале, я открыл РАБ [142]и попытался набросать скелет игровой механики. А когда получил первые результаты, то спросил у тебя, с какого перепугу игроки начнут пользоваться линейкой классовых боевых умений, если к их услугам будет море возможностей, подаренных ТАКИМ миром. После чего ты в первый раз озвучил понятие «игровой коридор»…

– Ну да! Обдумывая игровую механику, я решил, что если воздействие, которое Огненный Шар Пироманта первого уровня окажет на моба, будет намного сильнее, чем удар подобранным камнем, а Вихрь Клинков Убийцы окажется эффективнее тычка столовым ножом, – начиная что-то понимать, поддакнул Барни, – то любой здравомыслящий человек, почувствовавший эту разницу, сосредоточится на прокачке боевых навыков. И вскоре настолько привыкнет к тому коридору взаимодействия с окружающей действительностью, в который мы его загоним, что его восприятие Ллеваррена расслоится на две дополняющие друг друга части: боевую и созерцательную…

– Расчетно-аналитический блок подтвердил твою правоту, и я, взяв на вооружение понятие «инерция мышления», принялся за работу. И до сегодняшнего дня был уверен, что сделал ее хорошо…

– Тебе не в чем себя упрекнуть… – сказал Баррен, вглядевшись в изображение, на котором застывший Аскет вбивал в глаз Убийце писчий артефакт в виде гусиного пера. – Инерция мышления работает, и просто прекрасно!

– Работа-ла! – выделив последний слог, воскликнул Сайкс. – До появления в игре Ярослава Колпина!

Дальше можно было не объяснять – ББ, ухватив мысль друга «за хвост», с легкостью понял и все остальное. Однако Оливер останавливаться не собирался:

– Барни, я создаю игры вот уже семнадцать лет! За это время я успел изучить психологию манчкинов [143], готовых продать душу ради лишней единицы стата, клинических идиотов, умудряющихся оставаться нубами даже на капе, разного рода маньяков, реализующих в онлайновых мирах свои подспудные желания. Говоря иными словами, когда я вижу выражение глаз мальчишки, кастующего какое-нибудь Испепеление, то понимаю, что в этот момент в нем горит безумное желание быть круче, чем взрослые. Когда слышу от взрослых мужчин о том, что в Ллеваррене они бегают танками или разведами, то точно знаю, что для них игра – это билет в юность. Когда читаю о женщинах, готовых неделями не вылезать из собственноручно созданных виртуальных красоток, то чувствую гордость за то, что созданный нами генератор виртуальной внешности даст фору любой клинике пластической хирургии…