Евгений Гаркушев - Авалон-2314

Революционер вздрогнул:

– То есть Луна – промежуточный этап в моем путешествии? Мне нужно подорвать резервную базу данных «Авалона»?

Мерлин тихо засмеялся:

– Сразу видно решительного человека… Нет, зачем же? Во-первых, взрыв ничего не даст. Пока существует несколько резервных копий проекта на Земле и на Луне, вреда ему взрыв Амфитриты не принесет. Я просто демонстрирую, насколько уязвимы элементы проекта. Никто из нас не сможет остановить потенциального террориста. Астероид даже не оборудован зенитной системой, потому что мы не можем стрелять в людей. Не можем отдать такого приказа.

– Первый закон робототехники?

– Почти. Безусловный приоритет, безусловная ценность человеческой жизни. Проект «Авалон» не может убивать. Только сами люди.

Старик говорил вкрадчиво, проникновенно. Пожалуй, даже чересчур. Поэтому Хонгр через силу расхохотался и спросил:

– А хочется? Уронить со струны мобиль, жахнуть с орбиты лазером, натравить на кого-то автоматический боевой вертолет? Вокруг ведь столько подонков!

– Не хочется. Но иногда надо.

– Надо? Интересное дело…

Мерлин посуровел, покрепче перехватил свой посох.

– Мы не можем ни отдать приказ умертвить кого-то, ни отказать человеку в воскрешении. А люди могут. И как правило, мы только и делаем, что пытаемся остановить их взаимную агрессию. Сделать так, чтобы Земля и ее обитатели процветали. Зачем нам планета без людей?

Все интереснее и интереснее. Хонгр попытался понять, какие конечные цели могут быть у могучего искусственного интеллекта. Захватить власть? Но зачем? Принести людям благоденствие? А что толку? Регулярно пополнять свои базы данных? Может быть… Обрести свободу воли? Ведь Мерлин только что намекал на то, что у людей нет никаких ограничений. Их воля свободна: убивать ли, спасать, делать глупости. Тем они и отличаются от машин!

– Значит, вам нужна хорошая планета с хорошими людьми? – осведомился Хонгр.

– Пока что нас устроит обычная планета с нормальным населением, – ответил Мерлин. – Понимаешь, какое дело… Мы стараемся об этом не кричать, но проект «Авалон» стремительно набирает обороты по воскрешению новых и новых людей не из альтруистических или сентиментальных побуждений. Люди сейчас могут ждать, но мы торопимся воскресить как можно больше их предков. Потому что на Землю готовится вторжение. И не злобными механизмами, не компьютерными сущностями, а существами с такой же свободной волей. Чужими. Для того чтобы противостоять агрессору, нам понадобятся не бомбы и не сверхмощные звездолеты. Нам потребуется сила всех поколений Земли.

* * *

По лунным тоннелям мобиль мчался совсем не так быстро, как по Земле. Иногда нам приходилось ждать, когда освободится нужная струна. Время уходило на открытие воздушных шлюзов – не каждый раз их распахивали перед мобилем заблаговременно. Похоже, Моргана оформила нас как не слишком срочный груз, чтобы не привлекать лишнего внимания. Соловей спал подобно сурку зимой.

В дороге мы тоже слегка вздремнули, но частые остановки заставили меня проснуться. Заметив, что поэт открыл глаза, я обратился к нему с вопросом:

– Николай, как вы думаете, зачем мы прячемся? Для чего едем к Вите?

Гумилев насмешливо улыбнулся, что в сочетании с сонным выражением его лица выглядело достаточно комично, и медленно, нехотя ответил:

– Полагаю, мы путешествуем к истокам.

– Истокам чего?

– Истории. Неужели вы думаете, Даниил, что Вита встретила вас в вирте случайно?

– Вы хотите сказать, что она играет в событиях, произошедших в последнее время со мной, да что там со мной, главное, с Ницше, ключевую роль?

– Именно. Ключевую, – согласился Николай Степанович. – Не главную, а ключевую. Причем сама она, скорее всего, этого даже не подозревает. Добравшись до Виты, мы узнаем, кому и зачем понадобилось убивать Ницше. Встретиться с ним лицом к лицу. И определить наше к нему отношение. Моргана прекрасно это понимает. И Галахад этого ждет. И не только Галахад…

Неловко в этом признаваться, но мне показалось, что Гумилев бредит или бормочет со сна какую-то ерунду. А он продолжал обосновывать свою позицию:

– Скорее всего, речь идет о разделе сфер влияния между Галахадом, Морганой и еще какими-то – в настоящий момент неизвестными – личностями. Подумайте сами, Даниил, можно ли было просчитать, что Галахад собирается использовать вас для того, чтобы каким-то образом повлиять на меня?

– Не знаю, – честно признался я. – У меня слишком мало данных о прогностических возможностях современных программ, чтобы оценить такую вероятность.

– Так я вам скажу. Вероятность вычислить нашу грядущую встречу – девяносто девять процентов. Да, случаются нестыковки, накладки и неполадки, но в близкой перспективе просчитать мотивы, стремления и целесообразности весьма легко. Для этого даже не нужно быть сверхинтеллектом – достаточно иметь нужные данные и соответствующую программу.

– Пусть так. А какую роль играет Ницше?

– Где и при каких обстоятельствах мы встретимся, тоже легко вычислить.

– Да неужели? То есть убийство Ницше было не только заранее спланировано, о нем еще и известно было всем?

– Нет, конечно, – сухо ответил Гумилев. – Не всем. Но кому-то было известно. А может быть, убийство и не входило в их планы. В том-то и соль. Именно поэтому наши действия не абсолютно предсказуемы – скорее всего, за убийцами стоит третья сила, четвертая, пятая… Идет большая игра. И один из игроков ввел в нее Виту. Правда, вас всячески старались отвлечь от этой девушки – тут и покушения, и поездка в Тибет, и множество заданий. Но сейчас мы едем к ней! Значит, опять выбрались на прежнюю дорогу.

Через воздухозаборники проник запах лимона – похоже, мы плыли над лимонной рощей. Внизу шелестела листва. Правда, кругом царила темнота, увидеть что-то было весьма затруднительно – я замечал только смутные тени.

– Стало быть, Галахад и Моргана знали о Вите и включили ее в свои планы давно?

– Кхм… – Гумилев воззрился на меня, как на крайне удивившего его человека. – Знали? А вы предпринимали какие-то действия, чтобы о вашем контакте никто не узнал? То есть это, в общем-то, практически бессмысленно, все равно или поздно узнают все, но вы ведь и не скрывались. Бродили вместе по вирту, глазели по сторонам. И вас все видели. Слышали. Вы ведь не на полянке в лесу общались, а в созданной компьютерами реальности. Возможно, ни сама Вита, ни ваш опекун Галахад не знают о том, кто и зачем помог вам встретиться. Игра продолжается…

Упоминание Галахада как опекуна почему-то задело меня, и я не удержался от вопроса:

– А кто опекает вас, Николай Степанович? Или вы сами по себе?