Евгений Гаркушев - Авалон-2314

– Стремлюсь быть сам по себе, – делано безразлично ответил Гумилев. – Но прежде меня опекала Фея Моргана. Вы ведь с ней достаточно близко знакомы, Даниил?

– Да. А разве среди воскрешенных есть такие, кто с ней не знаком?

– Сложно сказать. Может быть, и есть. И наверняка есть те, на которых она не имеет влияния. «Авалон» – сложная структура. Но его представители, при всей их мощи, не всемогущи и не вездесущи.

Мобиль тряхнуло, он спрыгнул со струны на пешеходную дорожку и покатился прочь, чтобы не загораживать проход людям.

– Площадь борьбы и труда, – объявил диспетчер.

Мы выбрались наружу, вытащили Диму – просыпаться он решительно отказался – и в который раз поразились увиденному. Нас окружал город, в чем-то похожий на средневековый. Двух– и трехэтажные дома, вымощенные камнем улицы, небольшой фонтан посреди площади, аккуратно подстриженные деревья. Сейчас на этой стороне Луны царила двухнедельная ночь, на улицах горели фонари, и большинство окон домов были освещены. Только небо здесь оказалось черно-зеркальным. В нем отражались огни фонарей и домов.

– Двадцать часов тридцать минут по берлинскому времени, – объявил комм Гумилева. Фраза, что характерно, была произнесена по-немецки.

Поэт закинул винтовку на плечо, улыбнулся и спросил тоже по-немецки:

– Как вы полагаете, Даниил, для Луны я выгляжу не слишком экстравагантно?

– Мы живем в свободном мире, – ответил я. – Вроде бы…

– Разрешение на оружие у меня имеется. Но, кажется, в разрешении говорится о территории государств планеты Земля, но не о космических колониях.

– Тогда, полагаю, винтовку нужно будет зачехлить.

– Отличное решение. Правда, ее долго доставать из чехла в случае необходимости.

Я так и не понял, шутит поэт или говорит серьезно. Комм подсказал, где находится нужный дом. Светло-желтый, трехэтажный, с одним подъездом и большими стеклянными воротами. Достаточно толстыми для того, чтобы удерживать воздух при резком падении давления на улице. Окна в домах были задраены наглухо, ни одной открытой форточки. Балконов не было вообще – архитектурное излишество…

Дверь в дом Виты открылась перед нами сама собой, без лишних вопросов. Или на Луне доверяли незнакомцам, или нам помогала Моргана. Тащить Соловья было тяжело, но разбудить его так и не получалось. Люди нисколько не удивлялись, увидев нашу живописную группу. Некоторые даже улыбались. Веселый народ!

– А если Виты нет дома? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь. Пожалуй, я ждал ответа от Феи, но отозвался Гумилев:

– Где же может быть симпатичная девушка в половине девятого вечера? Особенно если мы специально к ней едем?

– Вы полагаете, она нас ждет? То есть, если Виолетта окажется дома, значит, она участвует в заговоре вокруг Ницше?

Николай Степанович покачал головой:

– Ничего подобного я не говорил. Не нужно мыслить столь прямолинейно, Даниил. Мы не в двадцатом веке, не в двадцать первом. Вряд ли в квартире вашей подруги нас ожидает засада головорезов. Сейчас все делается гораздо тоньше. Допустим, именно этим вечером Виолетта собиралась посетить салон красоты. А он как раз закрылся на профилактику. Наше время дорого, вряд ли мы будем ждать. А если и будем, значит, так нужно для постановки. Понимаете?

– Отчасти. А Вита все больше посещает спортзалы.

– Еще лучше. Метеорит может случайно повредить защитный купол. Наверное, уже повредил.

– В самом деле?

– Да кто узнает, если даже ничего подобного на самом деле не происходило? – хмыкнул Николай Степанович. – Вам ли не знать, что в мире случается то, о чем говорят в новостях? Вот увидите, она будет дома.

– Но это ничего не докажет. – Мне почему-то стало обидно за Виту.

– Конечно, – легко согласился поэт. – Наша дорога в какой-то степени бесполезна. А в какой-то – необходима.

Мне вспомнилось:

Летящей горою за мною несется Вчера,

А Завтра меня впереди ожидает, как бездна.

Иду… Но когда-нибудь в Бездну сорвется Гора,

Я знаю, я знаю, дорога моя бесполезна.

Цитировать я не стал, это выглядело бы примитивным подхалимажем, да и настроение не располагало к чтению стихов, написанных четыреста лет назад.

Мы оставили дремлющего Соловья на диванчике, стоящим у лестницы, – тащить парня наверх негуманно и по отношению к нему, и по отношению к нам. Налегке поднялись на третий этаж, прошли по длинному коридору с множеством металлических дверей и остановились у предпоследней, под номером 32.

– Звоните, – предложил Гумилев. – Она же ваша знакомая.

Действительно. Только никакого устройства наподобие звонка я не обнаружил, а барабанить в стальную герметичную дверь – вряд ли хорошая идея.

– Вы никогда в этом мире не ходили в гости? – поинтересовался Николай Степанович. – Сейчас охранные и оповестительные системы совмещены. Поднесите свой комм к дверной ручке, он договорится с замком.

Я поднес левую руку к массивной ручке. Комм сначала тонко пискнул, потом сообщил:

– Хозяйка оповещена о нашем визите.

Спустя несколько секунд дверь распахнулась. За ней стояла Вита в коротком шелковом халате красного цвета. Шелк украшал золотой рисунок в китайском духе: цветы, диковинные существа, иероглифы.

Сначала я не понял, почему халат так меня встревожил. Но потом вздрогнул – ведь Вита оделась так же, как девушка из стихотворения Гумилева:

А тихая девушка в платье из красных шелков,

Где золотом вышиты осы, цветы и драконы,

С поджатыми ножками смотрит без мыслей и снов,

Внимательно слушая легкие, легкие звоны.

Я даже не поздоровался, а оглянулся на Гумилева. Тот улыбался так понимающе, словно читал мои мысли. У меня мороз прошел по коже.

– Даниил! – воскликнула Вита. – Ничего себе! А предупредить, что приедешь, ты не мог?

Голосок девушки был очень приятным, даже приятнее, чем в вирте. Сейчас он звучал мягче и естественнее.

– Мы случайно оказались на Луне, – ответил я.

– Проездом?

– Почти.

– И в Стеклянном Небе – тоже случайно?

– А что такое Стеклянное Небо? – поинтересовался я.

– Довольно-таки странно, что ты не знаешь. Так называется город, в котором вы сейчас находитесь. Одна из первых земных колоний на Луне. А кто это с тобой?

– Николай Степанович, – коротко ответил я, будто бы это все объясняло.

– Проходите, – предложила Вита, покосившись на винтовку Гумилева. – Полагаю, хоть на Луне вы и случайно, в дверь моей квартиры вы постучали намеренно?

– Да, – улыбнулся Гумилев. – Здравствуйте, Виолетта.

* * *

Хонгр с трудом удержался от того, чтобы не присесть на пол рядом с электронным оборудованием. Забраться на металлический блок у него бы не получилось: серверы были примерно в рост человека.