Владислав Морозов - Бей врага в его логове! Русский десант в Америку

В ночь с 28 на 29 октября энергичными советско-кубинскими контратаками был уничтожен американский десант в районе Пуэрто-Манати. Морпехи у Матансаса были прижаты к морю и взяты в плотное «колечко».

Был отбит и удар со стороны Гуантанамо. Но какой ценой? В трёх советских мотострелковых полках после ожесточённого встречного боя вряд ли осталось хотя бы десять исправных Т-54. РВС Кубы тоже потеряли в этих ожесточённых танковых дуэлях почти всю тяжёлую технику – обугленные джунгли и тростниковые плантации вокруг Гуантанамо были густо уставлены горелыми Т-34-85 вперемешку с LVTP-5, «Паттонами», «Бульдогами» и «Онтосами». Последних, правда, было намного больше.

Связи не было никакой, да и быть не могло, учитывая, что от Москвы остались одни воспоминания, и неизвестно было, уцелело ли вообще Политбюро ЦК КПСС и прочее военное руководство.

Американцы, видимо, были не в лучшем положении, поскольку не знали, где нынче находятся Кеннеди, министр обороны, комитет начальников штабов и прочее. Даже относительно того, живы ли ещё руководители сверхдержав, были большие сомнения. Остался ли в живых главный барбудо Фидель, тоже было никому не известно. Пока сменившие тяжелораненого Плиева генералы Гречко и Гарбуз могли полагаться только на себя и свою интуицию.

И решение в их шаблонных мозгах времён Второй мировой созревало только одно. Если американцы нанесут второй авиаудар по Кубе, то он скорее всего будет однозначно ядерным. Вряд ли они теперь станут жалеть кучку своих солдат в Гуантанамо и под Матансасом. Уничтожение бородатых ребят Фиделя в компании «проклятых комми» будет куда важнее. И, если всё пойдёт именно так, рассуждая логически, остаётся только удар всем, что уцелело (тактической «Луной» и крылатыми ракетами с ядерными боевыми частями) по американским войскам и кораблям у побережья. Плюс к этому пуск восьми уцелевших Р-12 и Р-14 по целям в Штатах. И это будет всё. То есть теперь точно окончательно всё. Во всяком случае, для Кубы и остатков сорокапятитысячного советского контингента…

На авиабазе Сан-Антонио царил слегка упорядоченный хаос. Видимо, вокруг меня находилось никак не меньше двух тысяч человек. В основном кубинцев, занятых ремонтом техники и вооружения, тушением остаточных пожаров и починкой ВПП, которую при налёте довольно густо истыкали воронками. При этом число непогребённых покойников на базе и в её окрестностях несколько превышало численность живых.

Правда, ПВО базы ещё оставалась частично боеспособной – вокруг сохранилось больше полусотни зениток калибром от 12,7 до 85 мм. Сохранился и пяток пусковых ЗРК С-75.

Из боеготовых самолётов на аэродроме сейчас находилось 4 Миг-19П, 9 Миг-17Ф и 23 Миг-15бис и Миг-15УТИ. Последние официально принадлежали кубинским ВВС.

Здесь я вполне осознавал себя майором, но только почему-то однозначно лётчиком-инструктором, последние недели переучивавшим «соколов команданте Фиделя» на уже порядком устаревшие «пятнашки». Только маловато было этих «соколов», даже трёх эскадрилий до начала войны подготовить не удалось. И я, как и прочие «советники» вроде меня, был вполне готов стартовать на перехват американских агрессоров и даже пасть смертью храбрых при этом. Вот только взлетать пока можно было, видимо, лишь с уцелевших рулёжных дорожек. И неизвестно, успеют ли кубинцы до следующего удара американцев, который неизбежно воспоследует, полностью засыпать воронки на взлётной полосе.

На рассвете, когда пожары несколько поутихли, я наконец содрал с себя противогаз. И, наверное, зря. В маске у меня болела голова от вони потной резины, а на «свежем воздухе» вокруг стояла сплошная пелена дыма, копоти и сажи, сопровождаемая запахами, от которых выворачивало наизнанку. Пережаренный дрянной шашлык вперемешку с ароматами горелой нефти и резины. Сизая дымная пелена, похожая на туман, плотно висела над обгоревшей травой, кустами и аэродромным бетоном. А яркое солнце тропического рассвета с трудом пробивалось через затянувшие горизонт дымы. Ветер со стороны Флоридского пролива нёс на Кубу явно не только дым и копоть, но и изрядный радиоактивный фон с кремированных Ки-Уэста и Майами.

Ну, положим, радиацию, пока не начнёшь от неё подыхать, особо и не почувствуешь, а вот копоть… Ещё ночью она покрыла меня толстым слоем, намертво въевшись в гимнастёрку и сапоги (перед началом американского налёта почти все русские переоделись из «гражданки» в свою полевую форму, традиция аж со времён героического самоутопления «Варяга» и «Корейца», знай наших, блин), а из носа полезли сопли, цветом и твёрдостью похожие на каменный уголь. В общем, я напоминал сам себе помазок или трубочиста. Ну, или помазок трубочиста. То есть был я весь какой-то чёрно-серый, от подошв до подворотничка гимнастёрки. И в момент, когда я в очередной раз тщетно пытался высморкать на подкопчённую кубинскую землю уголь из своих ноздрей, меня деликатно тронули за плечо.

Почему-то я знал того, кто стоял у меня за спиной. Вроде бы это был мой непосредственный начальник – командир 202-й учебной эскадрильи (на самом деле это, конечно, была никакая не эскадрилья, а учебный центр при ВВС Кубы, так её назвали чисто для конспирации) полковник Пазаркевич. Сейчас полковник, как и мы все, больше всего походил на оперного дьявола – чёрная от сажи физиономия, откровенно посеревшая форменная рубашка с прожжёнными дырами на рукавах и оторванным правым погоном. Военачальник…

Фуражки на его голове не было, а причёска, как и у всех нас, представляла собой нечто невообразимое.

– Майор! – гаркнул он. – Ты чем занят?

При этом его красные глаза смотрели чуть ли не в разные стороны. Было такое впечатление, что полкана, помимо прочего, ещё и слегка контузило при налёте.

– До рассвета занимался пожаротушением, как и все остальные! – доложил я. – В данный момент тщетно пытаюсь прийти в себя, товарищ полковник!

– Отставить разговорчики, майор! У нас война на дворе!

– Так точно, есть отставить разговорчики. А что такое?

– Вы что себе позволяете?!

– Виноват, товарищ полковник, я после налёта малость оглох и соображаю туго.

– Оно и видно. Эк удивил! Тут, по-моему, все напрочь контуженные, кто жив остался. В общем, так – для тебя есть боевое задание, по твоей основной специальности.

– Есть боевое задание, товарищ полковник! А конкретнее?

– С рулёжки взлететь сумеешь?

– Ну, это смотря на чём…

– На Миг-15бис, естественно.

– Постараюсь, товарищ полковник.

– Постарайся, майор, – сказал Пазаркевич и добавил: – Пойдём, я тебя проинструктирую.

Куда пойдём и о каком инструктаже может быть речь, я не очень понял, поскольку большинство строений на этой авиабазе после налёта полностью сгорело. Особенно досталось ангарам и складам. Венчала композицию выгоревшая вышка управления полётами. Наверное, это он мне предлагал чисто по инерции. Динамические стереотипы Советской армии…