Андрей Земляной - Офицер

Сказав это, он снова обвел всех взглядом. Молотов сидел, как и всегда – словно только что проглотил пресловутый аршин. И совершенно неподвижно. И на лице ничего не отражается.

А вот Лаврентий задумался. Нет, он сам рекомендовал своего подчиненного на награждение – даже обижался, что долго орденов не дают. А вот почему-то задумался…

Серго? Серго, Серго… Ничего-то ты не понял, друг самый старый и самый лучший. Зачем возмущаешься? Зачем удивляешься? Да, товарищ Новиков не сам все это изобрел, но сколько он работал, чтобы все это внедрить? Не боялся спорить, правоту доказывать. А тебе, Серго, он Закавказскую Федерацию сохранил, ту самую, о которой мы с тобой еще в далеком девятьсот седьмом мечтали в Баиловской тюрьме. [115] В 1907 Орджоникидзе и Сталин познакомились в Баиловской тюрьме в Баку. Простить ему своих старых товарищей не можешь? Всех этих Мгалобишвили, Мдивиани, Орахелашвили, [116] Орахелашвили Иван (Мамия) Дмитриевич (1881–1937) – советский партийный деятель. сучку Шатуновскую? [117] Шатуновская Ольга Григорьевна (1900–1990) – советский партийный деятель. Долго работала на Кавказе. В 1937 арестована за участие в троцкистских организациях. После хрущевского переворота была реабилитирована и приняла активное участие в реабилитации подобных себе «невинных жертв». Выступала с разоблачениями т. н. сталинских репрессий. Пожалел смазливую бабенку? Эх, Серго…

Анастас ничего не понимает. И правильно: ему не объяснили. Не нужно Анастасу объяснять: помочь ничем не поможет, а лишнее знание – лишние проблемы…

Среди военных тоже нет единства. Буденный явно против такого награждения, а вот Клим – явно за. И Шапошников, который, как и Анастас – не в курсе. А потому у него своего мнения нет.

Сталин, не торопясь, закурил, посмотрел на собравшихся, сел к столу и задал вопрос:

– Я полагаю, что нужно устранить некоторое непонимание. Непонимание, возникшее в связи с имеющимся предложением о присвоении товарищу Новикову звания «Герой Социалистического Труда».

Он выпустил большой, синеватый клуб дыма и продолжил:

– Исключительные заслуги товарища Новикова в деле организации оборонной промышленности, внедрения новейших видов вооружения и укрепления Советского государства не вызывают сомнений. Есть мнение, что именно товарищ Новиков сейчас оказывает решающее влияние на оборонную промышленность Союза ССР. И поэтому присвоение товарищу Новикову первому в СССР звания Герой Социалистического Труда будет правильным… – Он остро взглянул из-под поседевших бровей. – У кого-то есть возражения?

К его огромному изумлению, первым поднялся Микоян:

– Заслуги товарища Новикова, разумеется, очень значительны, – начал он. Закашлялся, отдышался и продолжил: – Однако многим советским людям будет непонятно: неужели товарищ Новиков – самый достойный среди всех? Неужели нет никого достойнее?

Он гордо оглядел всех, ожидая одобрения, но, встретившись глазами со Сталиным, вдруг опустил взгляд и скомканно закончил:

– Я предлагаю первому присвоить высокое звание Героя Социалистического Труда товарищу Сталину за исключительные заслуги в деле организации Большевистской партии, создания Советского государства, построения социалистического общества в СССР и укрепления дружбы между народами Советского Союза. Вот… – он запутался в собственных руках, пошел красными пятнами на скулах и сел, с трудом не промахнувшись мимо стула.

Сталин нахмурился, но тут неожиданно высказался Берия:

– Мне кажется, что товарищ Микоян высказал общее мнение. Звания Герой Социалистического Труда больше всех в Союзе ССР достойны вы, товарищ Сталин.

Иосиф Виссарионович хмуро взглянул на своего наркома внудел, но тот выдержал этот взгляд. И тут же Берию поддержал Орджоникидзе:

– Правильно, Коба, тебе товарищи говорят. Кто у нас больше всех работает, если не ты? Сколько раз было, что ты звонишь среди ночи, когда все уже спят, а потом еще приглашаешь с утра встретиться? – Серго возбужденно взмахнул руками. – Ленин столько работал. И ты тоже… Новиков, он достоин, раз мнение есть. Но он не достоин стать Героем Социалистического Труда номер один – есть более достойный!

Сталин посмотрел на всех и увидел, что с Орджоникидзе согласны все. Он вздохнул и покачал головой:

– И за что же вы предполагаете наградить товарища Сталина?

– За исключительные заслуги в деле организации Большевистской партии, создания Советского государства, построения социалистического общества в СССР и укрепления дружбы между народами Советского Союза, – веско произнес Берия.

Февраль тридцать седьмого года в Москве выдался снежным, но солнечным. Голубоватые тени домов ложились на белые сугробы, а окна отбрасывали веселые солнечные зайчики, разбегавшиеся по всей улице блестящими, золотистыми брызгами.

По залитому солнцем, не по-зимнему веселому Лефортово шел не по должности веселый старший майор государственной безопасности Новиков. Несмотря на холод, он шел в расстегнутой шинели, и встречные прохожие с уважением смотрели на его коверкотовую гимнастерку, на которой яркими пятнами сверкали орден Красного Знамени, Красная Звезда и нововведенная медаль «За отвагу». А выше них горела золотом маленькая звездочка с серпом и молотом. Многие останавливались и еще долго смотрели вслед веселому майору госбезопасности, понимая, что это именно о нем они читали во вчерашней газете.

Позавчера звание Героя Социалистического Труда было присвоено впервые. И, как и должно быть, присвоено дорогому и любимому товарищу Сталину. А вчера в газетах писали, что это звание присвоено еще шестерым: товарищу Калинину, товарищу Орджоникидзе, главному хирургу Красной Армии товарищу Бурденко и еще каким-то трем неизвестным товарищам, но только один из них носит звание «старший майор государственной безопасности». Значит, это он и есть…

Девушки и молодые женщины улыбались ему, пионеры отдавали салют, а молодые парни оборачивались и, завистливо вздыхая, смотрели вслед. Но Кирилл как-то мало обращал на это внимания. Он все еще находился под впечатлением того, что происходило вчера в Кремле…

– …Ты, давай, Новиков, сильно руку Калинину не жми, – напутствовал Кирилла Лаврентий Павлович. – Еще поломаешь нам Всенародного старосту ненароком.

Потом был Георгиевский зал Большого Кремлевского дворца, сияние хрусталя и начищенной бронзы, странные слова: «…за выдающийся вклад в рост обороноспособности Союза ССР, за совокупные работы в оборонной промышленности и Наркомате обороны…» – и сухонький старикашка Калинин, неловко привинчивающий ему к гимнастерке золотую звездочку с серпом и молотом.