Андрей Земляной - Офицер

Так и не дождавшись ответа от сводного брата, Василий надулся и замолчал. Молчал он всю дорогу до дома и весь вечер, пока не вернулся Иосиф Виссарионович. Увидев на пороге отца, Василий рванулся к нему:

– Я хочу после окончания десятилетки к Кириллу в спецназ, – грохнул он вместо приветствия. – Хочу и пойду!

Сталин, снимавший шинель, замер. Случилось то, чего он внутренне опасался, но, пожалуй, ожидал. Да, если честно, Вождь был почти уверен, что это произойдет. И уже заранее подбирал слова, которые он скажет сыну, отговаривая его от этой опасной затеи.

Иосиф Виссарионович уже приготовился сказать Василию все, что он думает о его выборе, когда в коридоре возник Артем. Он, как всегда, помолчал, готовясь сказать что-то важное, и…

– Я тоже после десятилетки буду проситься в спецназ к товарищу Новикову, – произнес он, четко выговаривая слова. – У меня успехи, – тут Артем чуть замялся, но продолжал так же уверенно: – не хуже, чем у Васи. Пусть нас обоих возьмут.

Василий не ожидал такой эскапады со стороны сводного брата, но мгновенно просчитав все выгоды от создавшегося положения, тут же воспользовался ситуацией. Он подскочил к Артему, обнял его за плечи и заявил гордо:

– И нам вместе будет легче. И проще. И надежнее. Правда, Тем?

Артем, ожидавший куда менее положительной реакции на его сообщение, с радостью ухватился за братскую поддержку:

– Конечно. Вместе мы – сила!

Сталин переводил настороженный взгляд с одного на другого, пытаясь найти наилучший выход из этой, прямо скажем, непростой ситуации.

– Это вы так вдвоем решили, или еще кого-то из своей теплой компании припутать исхитрились? – спросил он наконец.

Василий, уловив нотку сомнения в голосе отца, тут же начал выдумывать на ходу, беззастенчиво приплетая всех знакомых и незнакомых, точно декабрист на допросе у Николая I:

– Тимка Фрунзе с нами, Рубен Ибаррури, который у старика Лепешинского [120] Лепешинский Пантелеймон Николаевич (1868–1944) – советский партийный деятель, революционер. В его семье жил сын испанской коммунистки Долорес Ибаррури Рубен. живет, потом Степка Микоян, Женька Кострикова, [121] Кострикова Евгения Сергеевна (1921–1975) – дочь С. М. Кирова. Во время Великой Отечественной войны – командир танковый роты (единственный случай в мировой истории!). Этерька [122] Орджоникидзе Этери Григорьевна (1923-?) – приемная дочь Серго Орджоникидзе (по некоторым данным – родная дочь Серго). Сотрудница НКВД и НКГБ. Награждена тремя орденами Красного Знамени. и… – он на мгновение замолчал, соображая, стоит ли втянуть в эту историю Серго Берию, известного своей тягой к науке. Но рассудив, что семь бед – один ответ, уверенно закончил список: – И Сережка Берия.

Повисло тяжелое молчание. Сталин в упор смотрел на сына. Глаза его были суровыми и холодными. Отец давил сына своим взглядом, но тот не поддавался и глаз не отводил…

– И я тоже хочу к Кириллу, – раздался вдруг тонкий голосок.

Светлана, проснувшаяся от громкого спора, пришлепала в коридор босая, в одной рубашке, и теперь, моргая от яркого света заспанными глазами, повторила:

– Я тоже хочу к Кириллу, а Васька – плохой, меня не берет. А Кирилл – хороший, он меня на гитаре учил играть и как по носу всяким дуракам давать…

– Ну ты-то куда лезешь? – возмутился Василий. – Там воевать надо, а не в куклы играть…

– Да-а-а? – обиженно протянула Светлана. – А Вера тебя как швыряла? Сам говорил, что аж болит все. Вот она не в куклы играет, правда? – И девочка ехидно закончила: – Она играет в Ваську.

Еще с минуту Сталин молчал. Потом в уголках его глаз разбежались веселые морщинки, и Вождь рассмеялся беззаботным веселым смехом.

– Вот когда тебя Вера валять перестанет, вот тогда поговорим, – произнес он спокойно. – А пока нечего тебе в спецназе у товарища Новикова делать. Только сам опозоришься, и меня, дурня старого, опозоришь. Занимайся, как следует, а я сам с товарищем Новиковым поговорю…

Разговор с Новиковым состоялся через три дня. Сталин знал, что Василий успел съездить к Кириллу и упросить его заступиться перед грозным отцом. Поэтому он был несколько удивлен, когда Кирилл, выслушав все аргументы против службы потомков государственной элиты в частях спецназа, совершенно спокойно кивнул:

– Разумеется, товарищ Сталин. Если на то будет ваш приказ – я немедленно прекращаю обучать мальчиков боевым искусствам.

Сталин замер, помолчал, сосредоточенно кроша табак в трубку, а потом осторожно произнес:

– Смущает ваша покладистость, товарищ Новиков. Очень смущает, потому что покладистость товарищу Новикову не свойственна. Совершенно не свойственна покладистость товарищу Новикову. И хочется понять: отчего начальник научного отдела Осинфбюро такой покладистый?

Кирилл уверенно посмотрел в глаза Вождю:

– Вы, товарищ Сталин, читали о выборе вашего сына в той, другой реальности. Там он выбрал самую опасную тогда профессию – профессию летчика-истребителя. И как мне помнится, по воспоминаниям людей, близких к вашему сыну, летчиком он был, что называется, от бога. Руководителем в авиации он себя тоже зарекомендовал хорошим. Так что мне нет смысла отбирать кадры у моего друга Валерия.

Он смолк, давая Сталину время переварить полученную информацию, а потом продолжил:

– Василий может продолжать тренировки с тем, чтобы получить набор навыков, необходимый в повседневной жизни. То есть не то, чтобы необходимый, но…

– Понимаю, товарищ Новиков. Ваську надо обучить тому, что может пригодиться летчику, артиллеристу, танкисту, – медленно произнес Иосиф Виссарионович. – А делать из него бойца спецназа вы… – тут он смолк и посмотрел на Кирилла, ожидая ответа.

Новиков вздохнул:

– Делать из него бойца спецназа я не считаю правильным, товарищ Сталин. К сожалению. Из него получится отличный генерал авиации, но в спецназе он никогда не поднимется выше старшины. Склад характера не тот. Однако, – Кирилл поднял руку, прося своего собеседника дать ему договорить, – однако я полагаю, что курс бойца спецназа будет для Василия полезным. Хотя бы в том смысле, что он сможет в будущем правильно оценивать возможности такого инструмента, как войска специального назначения.

Теперь молчали оба. Пауза затянулась.

– Спасибо за честный ответ, – наконец нарушил молчание Сталин. – И за умный ответ спасибо. Надо будет обязательно сказать товарищу Чкалову, чтобы он тоже занялся с Василием. А что насчет Артема?

– А вот его бы я просил оставить у меня. Очень возможно, что из него впоследствии вырастет командующий всеми войсками специального назначения СССР… – Новиков помолчал и вдруг закончил неожиданно жестко: – Если, конечно, он останется жив.