Роман Злотников - Смертельный удар

— Я задал тебе вопрос.

Посвященный вздрогнул, голос Хранителя был сух и скрипуч. И эта сухость была более выразительна, чем любые гневные ноты в голосе.

— Э-э, посвященный Облион и Хранитель Памяти.

Эвер почувствовал, что у него екнуло сердце. В ведении Хранителя Памяти находилась как обширная библиотека с сотней архивариусов, так и особый архив Хранителей с Книгами Мира всех прочих Эпох. Он еще раз оглядел кабинет. По большому счету ему было глубоко наплевать на то, что все эти люди рылись здесь. В этих ящиках не было ни одной его бумаги. Даже тощую папку с досье «Наблюдателя на Тамарисе, младшего посвященного Эвера» он уничтожил в первый же день. Там не было ничего, чем он мог бы гордиться. Наоборот, эта папка была первым шагом к трезвому взгляду на Орден. Но, по традиции, переступать порог сектора Хранителя другие Хранители и посвященные их вертикали могли только с разрешения Хранителя, владеющего сектором. И столь дерзкое попрание его прав давало прекрасный повод для визита. Эвер снова обратился к посвященному:

— Как твое имя?

— Эмерон.

— Ты рассчитывал с налета получить место секретаря? — полюбопытствовал Эвер.

Посвященный густо покраснел. Эвер несколько мгновений упивался его смущением, потом продолжил снисходительным тоном:

— Я не буду говорить, что это невозможно в принципе, но… тебе придется постараться.

Эмерон пошел пятнами и забормотал:

— Я… господин… тут никого… и я думал…

— Ладно, успокойся, — прервал его Эвер, — я же сказал, что это возможно. Сколько людей в нашем секторе?

Эмерон втянул в себя воздух и, на мгновение задержав дыхание, чтобы унять дрожь, выдохнул:

— Семь.

Эвер удивленно вскинул брови. С прошлого раза он помнал цифру сто пятьдесят. Эмерон виновато скукожился и пробормотал:

— Когда сектор без Хранителя…

Эвер тихо вздохнул. Все опять шло как всегда. Он влез в абсолютное дерьмо.

— А почему пропустили посвященного Облиона? Эмерон виновато дернул головой:

— Он был доверенным лицом Хранителя Закона, а сейчас — секретарь Хранителя Памяти. Они пришли вместе.

Эвер удивленно покачал головой. Чудные дела творятся на Острове.

На следующий день он решил посетить Хранителя Мудрости. Ему надо было посмотреть, что он из себя представляет. Но больше всего его интересовал посвященный Облион. Утром он послал одного из оставшихся у него посвященных к Хранителю Памяти с просьбой об аудиенции, а сам с помощью Эмерона занялся подгонкой мантии и плаща. В прошлый раз на него просто натянули одеяние старого Хранителя, сделав из него скорее символ его нового сана, чем соответствующее облачение. А потом он как-то стеснялся его носить. К полудню все было готово. Посланный посвященный вернулся с известием, что Хранитель Памяти ждет его к обеду. И в два часа пополудни Эвер в сопровождении Эмерона уже стоял перед высокой резной дверью, за которой начинался сектор Хранителя Памяти.

Двери отворились, и Эвер с торжественно-невозмутимым лицом вошел. Отличия начались сразу же. Во-первых, дверь охраняли шестеро посвященных. Коридоры сектора были тщательно вымыты, а двери келий плотно закрыты. И хотя на протяжении всего пути им не попалось ни одной живой души, по всему чувствовалось, что в этом секторе кипит жизнь. Где-то в ответвлениях Эверу слышался многоголосый шум, а однажды ему даже показалось, что он слышит женский смех. Послушание на Острове проходили только избранные. Как правило, это были дети властителей и влиятельных людей со всей Ооконы, хотя горгосцев среди них всегда было подавляющее большинство. Естественно, что среди них были и женщины, которым, кроме прочего, преподавали и любовные техники, используемые гетерами разных народов. Ибо посвященная Ордена должна была уметь защитить интересы Ордена любыми способами. И грешно было упускать возможности, предоставленные женщинам самой природой. А потому в свободное от учебы время женщины-послушницы имели возможность освобождаться от обязательной работы в садах и на уборке помещений, для того чтобы совершенствовать свое искусство. Чем они часто и пользовались. Как, впрочем, и их многоопытные наставницы.

Наконец они миновали величественный Зал Творца, пребывающий в идеальном порядке, и ступили во внутренний холл, где взору Эвера предстал Хранитель Памяти.

Обед проходил в его личной столовой. Пока Хранители неспешно насыщались, обмениваясь любезно-настороженными взглядами, а их секретари, роль которого при Эвере выполнял Эмерон, шустро прислуживали за столом, Эвер исподтишка рассматривал секретаря Хранителя Памяти. Этот Облион был достаточно молод. В случае с Эмероном молодость была объяснима. У Эвера просто не было возможности особо выбирать. Всех остальных посвященных, которые находились в его распоряжении, отличала крайняя лень. И только этому можно было приписать то, что они в конце концов не разбежались из его сектора. Хотя всем было ясно, что при столь долго отсутствующем Хранителе ни один посвященный не может рассчитывать на сколько-нибудь серьезное продвижение. Но то, что заинтересовавший его молодой человек успел побывать секретарем уже у двух Хранителей, которые, как Эвер знал, сильно недолюбливали друг друга, говорило о его незаурядной одаренности или потрясающей пронырливости. А возможно, о том и другом вместе взятом.

Наконец оба Хранителя насытились, и двое посвященных внесли десерт, представлявший собой засахаренные фрукты. Это послужило знаком к началу беседы. Хранитель Памяти поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и светским тоном задал вопрос:

— Как вы нашли свой сектор, уважаемый брат Хранитель? Эвер потерянно развел руками:

— Могу сказать, что там неплохие стены.

Эта шутка вызвала сдержанный смешок Хранителя, а глаза Облиона, невозмутимо стоящего за спинкой кресла, ярко блеснули. Эвер воспользовался некоторым изменением общей атмосферы и решил немного подольститься:

— Мне бы хотелось, уважаемый брат Хранитель, затруднить вас одной просьбой.

Хранитель Памяти мгновенно насторожился, и в глазах Облиона также возникло напряжение.

— Со всем вниманием выслушаю вас — Судя по голосу, Хранитель Памяти предположил, что Эвер рискнет потребовать документы старого Хранителя. Эвер мило улыбнулся:

— Я не особенно опытен в местных делах. А поскольку сейчас у меня практически нет верных людей, которые могли бы мне посоветовать что-то дельное, мне бы хотелось иметь возможность затруднять вас вопросами в тех случаях, когда мне будет необходим добрый совет.

Хранитель Памяти бросил несколько обескураженный взгляд на своего секретаря, но тут же взял себя в руки и расплылся в любезной улыбке: