Роман Злотников - Бешеный медведь

— Ну что ж… — О'Киф развернулся к экрану, обращенному в сторону приближающейся планеты, — тогда займемся этим новоиспеченным Новым Городом…

Операция была разработана и подготовлена полковником просто блестяще. Это было ясно даже и на его дилетантский взгляд. О'Кифу удалось привлечь к операции практически все организованные силы пиратов, еще оставшиеся в этом секторе. А также около полудюжины кораблей-одиночек. Состояние всех пиратских кораблей было удручающим, к тому же они испытывали жуткий дефицит личного состава. Но О'Кифу удалось провести элегантную операцию, позволившую слегка утолить их жуткий материальный голод. С людьми было сложнее. После разгрома гетайров и активных операций регулярных флотов профессия пирата в этом секторе Келлингова меридиана по популярности оказалась намного ниже профессии золотаря. Так что доукомплектовать экипажи практически не удалось. Но и даже в таком составе, если следовать стандартным расчетам, было создано почти шестикратное превосходство в силах и средствах. Так что в успешном воплощении первой, военной, фазы операции никто не сомневался. Эта фаза предусматривала полное уничтожение остатков Акмона, с одновременной высадкой десанта на поверхность Нового Города, поддержанной ковровой орбитальной бомбардировкой. После чего десантные отряды должны были подавить оставшиеся очаги организованного сопротивления, выявить и нейтрализовать выживших лидеров и учинить дикий грабеж и глумление над выжившими остатками населения. И все это под маркой «мести» русским за разгром вольной пиратской республики гетайров. После чего шустро убраться с планеты.

Следующая фаза, вступавшая в действие спустя сутки-двое (смотря по обстановке) после первой, военной, предусматривала появление над планетой научной экспедиции «Макнамара сайенс фаундейшн», которая вообще-то направлялась к одной из непригодных для жизни планет системы. О чем имелся вполне утвержденный и зарегистрированный в Академии наук Содружества научный план.

Акмон к тому моменту путем подрыва сосредоточенных зарядов, установленных высадившимися десантными группами, должен был быть превращен в хаотичное облако обломков (потому что для того, чтобы расстрелять такую «дуру» из бортовых батарей с полной гарантией отсутствия выживших в разумные сроки, потребовалась бы эскадра с энергией залпа минимум на полтора порядка больше имеющейся), средства контроля пространства на планете также должны были быть полностью уничтоженными. Так что установить, что внезапно появившийся корабль все время находился в составе атакующей эскадры, было некому. А сам О'Киф сообщать об этом никому не собирался.

Экспедиция, естественно, обнаруживала на поверхности еще горящие развалины и толпы людей (преимущественно женщин и детей, поскольку мужчины, по плану, максимально уничтожались во время десанта), подвергнувшихся невиданному насилию. Руководители экспедиции из чувства сострадания и гуманных побуждений принимали решение выгрузить на грунт все находящиеся в трюмах материальные средства и весь наличный состав экспедиции, для того чтобы, максимально освободив корабль, принять в трюмы остатки обезумевших от горя и ужаса людей и эвакуировать их с этой планеты, ставшей для них столь ужасной ловушкой. Выживших, по расчетам, должно было оказаться от тысячи до двух с половиной, для коего числа опустошенных трюмов вполне должно было хватить. Конечно, при условии размещения, так сказать, «как шпроты в банке». Но это и предусматривалось. У людей, вывезенных с планеты, не должно было возникнуть и мысли о возвращении обратно. Она навсегда должна была остаться для них символом ужаса и безграничного горя…

А пока корабль экспедиции выполнял гуманитарную миссию, выброшенная на грунт экспедиция, дабы не терять времени и отвлечься от мыслей о том, что пираты, мол, могут и вернуться, потихоньку приступила бы к вынужденным и потому слегка хаотичным исследованиям поверхности так неожиданно подвернувшейся планеты, которые выявили бы перспективность ее разработки усилиями «Макнамара инк.».

Итак, в сухом остатке выходило: «Макнамара инк.» получала планету, подтверждала имидж компании — последовательного проводника гуманитарных и общечеловеческих ценностей, а кроме того, — непременную и искреннюю благодарность русского императора и полную гарантию того, что никто из выживших не будет предъявлять никаких прав на покинутое. Что и требовалось.

И до выхода на круговую орбиту вокруг планеты у отряда, отряженного на «усмирение» Нового Города, оставалось всего лишь где-то полчаса. Все-таки боевые корабли — не тихоходные внутрисистемные транспортники…

Кронштадт, который только две минуты назад, когда корабли противника перешли на глиссаду выхода на дистанцию выброса десанта, прекратил содрогаться от сосредоточенных залпов, вздрогнул, и огромные изувеченные туши сателлитов медленно поплыли вперед.

— Пошли, Кирилл Владимирович, — выдохнул Одинцов.

— Вижу, Саша, вижу, — сквозь стиснутые зубы прорычал Небогатов, продолжая лихорадочно набирать что-то на пульте канонира ядра. Хотя что там можно набирать, Одинцов себе не представлял. Все батареи «единорогов» управлялись с разных пультов операторов наведения (огонь по ботам, для чего они и были в принципе приспособлены, подразумевал стрельбу даже и не батарейными залпами, а отдельными орудиями), а контроль последней батареи «онагров» он сам только что перебросил на пульт одного из операторов разгромленного шестого сателлита. Небогатов закончил набор команды и напряженно уставился на экран.

— Ну же… маленькие мои, давайте пошустрее… — бормотал он, а затем рявкнул: — Одинцов!

— Да, Кирилл Владимирович.

— Двигатели на сателлитах как, совсем мертвые или хоть на импульс способны?

— Н-не знаю… — пробормотал Сашка и быстро забегал пальцами по своему пульту. То есть он, конечно, знал, что совсем мертвые, но чем черт не шутит… Небогатов придумал еще какую-то каверзу, для воплощения которой ему явно не хватало скорости «разбега» изуродованных огнем врага мертвых сателлитов и центрального ядра, обеспечиваемой монтажными силовыми бустерами. Так что вернее было попытаться попробовать, чем просто сказать нет…

— А вот разбегаться я вам, ребятки, не позволю, — зло рявкнул Небогатов и нажал на тангенту. Одинцов скосил глаза на обзорный экран. Вражеская эскадра начала перестраиваться, охватывая молчащий Кронштадт по пологой дуге, чтобы не мешать друг другу выбрасывать десантные боты и поддерживать их огнем… Несколько мгновений ничего не происходило, а затем в плотном строе вражеской эскадры полыхнуло солнце, разом слизнувшее языком три ближайших корабля.