Артем Мичурин - Полведра студёной крови[СИ]

— Живучая тварь, — навалился Ткач на воткнутое в грудь недобитку копьё, так что оно прошло сквозь тело и выгнулось, встретив на пути мёрзлую землю.

Привычный, казалось, к подобным сценам Елдан предпочёл отвернуться. Наверное, отождествлять себя с жертвой было не столь приятно, как распоряжаться её жизнью.

— Кобуру верни, и кинжал, — обратился я к деморализованному вождю, заглянув в пустой патронник АПБ и, получив требуемое, приладил его на законное место. — Последний, — продемонстрировал я Ткачу вынутый из кармана магазин.

— Да, — покивал тот. — И у меня небогато. Чем отбиваться — хуй знает. Может этим? — выдернул он из трупа копьё. — Слышь, Елдан, как там дальше с живностью? Отмашемся такой хернёй в случае чего?

— Не-не, — решительно замотал вождь головой. — Если не знать, куда идти, можно там и остаться. Нечисти здесь много разной. Да и волков хоть отбавляй. А волки здесь лютые, — сделал он испуганное лицо. — Вмиг задерут.

— Ну а ты, конечно же, знаешь, куда идти, чтобы этого не случилось? — предположил я.

— Знаю! — закивал Елдан с неподдельным энтузиазмом. — Я тут всё кругом знаю! Где хошь прокрадусь! Так, что никто и ухом не поведёт!

— Не верю я этому пидорасу, — поделился мыслями Ткач, активно вживаясь в роль копьеносца и пробуя разные хваты. — Заведёт нас в ебеня какие-нибудь, тамошнему зверью на радость, а сам сдриснет, — сделал он эффектный выпад. — Дай-ка я его лучше в качестве тренировочного манекена попользую.

Елдан попятился, безуспешно стараясь спрятаться за нартами.

— Не надо. Я пригожусь. Честно, пригожусь, — перевёл он на меня умоляющий взгляд. — Вот увидите.

Остаток дня Елдан, ни разу не жалуясь, бежал на снегоступах за нартами и почти не отставал. Красавчику лишь иногда приходилось сбавлять ход, чувствуя, что вождь тормозит движение, волочась на верёвке по снегу. Алексей предложил впрячь его на пару с "Куль-Отыром", но это оказалось плохой идеей, потому как нарты то и дело наезжали на спотыкающегося Елдана, а Красавчик начинал нервничать и норовил откусить вождю выступающие части тела.

Заночевали мы на открытом месте. К лесу Елдан приближаться категорически не рекомендовал, утверждая, что злые лесные духи только того и ждут, чтобы ночью выйти из чащобы и уволочь незадачливых путников в своё мрачное урочище. Рассказывал он это — надо отдать должное — весьма красочно. Даже слишком. Хватило бы и половины приложенных усилий, чтобы убедить легковерного Ткача не соваться на "землю учи".

Несмотря на это, ночёвка оказалась отнюдь не из худших, хотя поначалу я готов был уйти с Красавчиком в лес, оставив двух долбоёбов замерзать в поле, раз им так хочется.

Елдан провёл краткий ликбез по азам выживания в морозных ебенях, и под его чутким руководством нам удалось соорудить так называемый балаган — нечто вроде односкатного шатра из жердей, укрытых оленьими шкурами снаружи, и выстеленного ими же внутри. Открытая сторона этого нехитрого сооружения обращена к костру. Закрытая — отлично защищает от ветра, если тот не поменяется за ночь, и неплохо удерживает тепло. По другую сторону костра ставится отбойник — простейший экран из брёвен или, как в нашем случае, тех же шкур, накинутых на жерди — который помогает сберечь ещё больше тепла.

— А эти учи, — прошептал Ткач, глядя в темноту, — не придут к нам на огонёк?

— Нет, — заверил Елдан, устраиваясь в углу балагана. — Учи боятся огня. Как и всё лесное его боится. Огонь для них — погибель. Подойдут, только если на их земле разведём. А тут — нет.

— Чёрт… И откуда вся эта нечисть повылезла? Ведь раньше-то, до войны, не было такого, как пить дать. Только в мифах ваших ебанутых. Да в сказках.

— Они всегда здесь были, — усмехнулся вождь. — Раньше самых первых людей. И всегда будут. Просто… осмелели теперь. Чем слабее человек, тем они сильнее. А так слаб, как сейчас, человек давно не был.

— Что верно, то верно. А Золотая баба? Кто она?

— Она — хозяйка Урала. Строгая и справедливая. Кто ей не по нраву придётся — тому несдобровать. Ну а кто угодить сумеет, тому она удачу пошлёт и блага разные.

— А почему "золотая"?

— Эх… Был давным-давно идол её, к которому люди с просьбами своими приходили. Так вот, был он отлит из чистого золота.

— Большой? — заинтересовался Ткач не на шутку.

— В полтора человеческих роста.

— Нихера себе! А где он теперь?

— Никто не знает, — пожал Елдан плечами. — Раньше, говорят, на горе возле устья Оби стоял. А как русские в Сибирь пришли, так местные его спрятали. Да и сами забыли, куда. Может, оно и к лучшему.

— Ты ебанулся? Это ж не меньше тонны золота!

— Вот и я о том, — вздохнул Елдан.

— А ты, Алексей, всё же материалист, — вклинился я в их беседу.

— Тонна золота, — повторил Ткач, будто это объясняло всё на свете.

— И что же, она поможет тебе забыть обо все страхах?

— Знаешь, уж если судьба приведёт меня к тому идолу, не будет ли это означать, что Золотая баба на моей стороне, и награждает меня? А? Она ведь "строгая и справедливая". Небось, разбирается в людях. Должна знать о моих склонностях.

— Ну… логично, да.

— А раз так, у меня карт-бланш.

— Нельзя осквернять идола, — помотал головой Елдан. — Совсем нельзя! Никакое золото в радость не будет. Да и что о нём говорить? Пять веков уже никто Золотую бабу не видал.

— Аминь, — положил я конец беседе. — Теперь на боковую. Алексей, раз уж ты всё равно не заснёшь, мечтая о золотых прелестях, первая вахта твоя. Только без рукоблудства. Если сильно расфантазируешься, можешь воспользоваться Елданом.

— Иди ты…

— Разбуди через три часа. Красавчик, присматривай за этими двумя. Попытаются сбежать… Ну, ты разберёшься.

Утро встретило прохладой, а не лютым колотуном, как обычно. Минус двадцать пять, не ниже. Впору скинуть тряпьё, почти сросшееся с телом от грязи, и начать приём солнечных ванн. Какая же, всё-таки, красотища вокруг. Вот так всякий раз идёшь-идёшь тупо вперёд, ебальник от вьюги пряча, и не замечаешь ничего. А сегодня тихо, ни ветерка, и небо ясное, синее, аж до рези в глазах. Снег сверкает, будто алмазной пылью посыпанный. Только одно облачко над самой высокой горой висит, прямо брюхом за её макушку цепляется. А вчера и не видно было этой горы, не говоря уж о её соседках-недомерках.

— Подъём, — ласково пихнул я Ткача носком ботинка в бочину.

— А? Что? — нащупал тот, первым делом, лежащий рядом автомат, и уж потом продрал глаза. — Ты достал уже, козлина! Я тебе в следующий раз в жопу твой ботинок затолкаю! Вместе с ногами!

— Спокойно, Алексей. Лучше направь свою неуёмную энергию в конструктивное русло. Для начала, встань и оглядись вокруг.

— Если опять твои подъёбки… — выполз Ткач из балагана и, повертев башкой, присвистнул. — Чёрт. И что же, по-твоему, это…