Олег Маркелов - Крыло ангела

— Предсказание…

— Что случилось с тарами? — оборвал его Алексей, поднимаясь. — Или ты сейчас отвечаешь на мои вопросы, или мы расходимся по своим тропкам. Мы проводим тебя до города и — аста ла виста, беби.

— Хорошо, — согласился после непродолжительного раздумья Лийни. — Ты можешь поступать, как сочтешь нужным и правильным, господин. Я не вправе требовать. Но я не смогу тебе рассказать всей истории, как народ таров заслужил свою кару. Мы совершили ошибку. Постыдную, ужасную. Возгордились… Говорить об этом не стану, потому что мне больно и стыдно за свой народ. И за содеянное мы и понесли эту страшную кару. В наказание нас объявили изгоями. Для тех, кто преступал в отношении нас законы и установленные границы, наказание перестало быть неотвратимым. И тогда начались все беды таров. Казалось, весь мир, как голодная стая стервятников, набросился на нас. И мы, считавшие себя до той поры сильными, гордыми и независимыми, пали на самое дно.

Тар умолк, словно погрузившись в свои воспоминания, где чистое небо над его счастливым миром вдруг заволокло черными тучами нескончаемых бед Алексей вернулся на свое место, заметив, что у соседнего костра заметили их общение. Теперь, не покидая своих мест вокруг костра, его спутники превратились в слух, стараясь не упустить ни единого слова, сказанного страшным таром. Но и Алексей сейчас пытался разобраться в собственных мыслях и эмоциях, поэтому он не отвлекал тара от воспоминаний. Однако через несколько минут Лийни очнулся от созерцания прошлого и неожиданно твердым голосом продолжил:

— Сегодня все законы в отношении таров опять действуют. Но все плохое, что могло произойти, уже свершилось. Из сложившейся для нас теперь ситуации, — нам уже не выкрутиться самим. Мир устроен справедливо. Поэтому мы понесли страшное наказание. И именно по той же причине, пройдя через предначертанные нам беды и осознав и искупив свои ошибки, тары получили право на помощь. И об этой помощи я прошу сейчас тебя, господин. А ты волен поступить только так, как велят тебе твое сердце и твоя голова.

Утро выдалось прохладным. Почти осенняя бодрящая свежесть неумолимо одолевала теплые объятия сна. Но проснулся Алексей вовсе не от холода, а от ощущения, что кто-то аккуратно и заботливо укутывает его походным одеялом. Алексей открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Эльви.

— Ты уже не спишь, мой возлюбленный господин? — прошептала колдунья, и Алексею показалось, что она укрывала его одеялом в надежде на то, что он проснется. Не иначе девушка хотела о чем-то поговорить, пока остальные еще видят сладкие сны.

— Уже не сплю, — подтвердил он с улыбкой, приподнимаясь на локте.

От девушки приятно пахло какими-то терпкими травами, и вся она была так красива, что в Алексее неожиданно шевельнулось острое желание. Память услужливо подбросила воспоминание о последних страстных минутах, случившихся еще в Абидосе. Бросив взгляд по сторонам, Алексей убедился, что все еще во власти сна. Только скупая подстилка Зура уже пустовала — оборотень носился по лесу, наслаждаясь свободой и охотясь за дичью к завтраку. Алексей мягко вскочил на ноги и пошел за Эльви, уже заскользившей в сторону от костра.

— Да, я хотела переговорить с тобой с глазу на глаз, — кивнула Эльви, останавливаясь. — Если ты не возражаешь.

— Конечно.

Желание так же стремительно отступило, вспугнутое мыслями о таре и необходимостью принять решение.

— Послушай меня, мой возлюбленный господин… — зашептала колдунья, прижимаясь к плечу Алексея. — Твой вчерашний разговор с таром… Мы не готовы сейчас к ответственности за целый народ. Мы не можем найти во тьме свой путь, тычась во все стороны словно слепые щенки. А он просит тебя о слишком большом одолжении. О смертельно опасном для тебя одолжении. — Девушка шептала торопливо, боясь, что Алексей прервет ее, не позволив высказать все тревожащие ее мысли. — Не сомневайся в моей преданности, мой возлюбленный господин. Я пойду с тобой на край света и за его край. Я умру, если тебе понадобится моя жизнь, но я не хочу, чтобы ты, не осознав величины опасности, понес кару за свое благородство и желание помочь несчастным тарам…

Она замолчала, не отрываясь от его плеча, и Алексей почувствовал, что она ждет его реакции.

— Что же ты предлагаешь? — спросил он, не найдя других слов.

— Всего лишь немного обождать, — ответила она по-прежнему шепотом. — Надо идти своей дорогой и найти свою Суть. А уж потом, с высоты возвращенных мощи и знаний, ты сумеешь и верно оценить положение таров, и наиболее эффективно помочь им, если таковым будет твое осознанное решение.

Неподалеку хрустнули ветки — из зарослей появился Зур, легко тащивший на плече тушу молодой косули. Алексей ни на миг не сомневался, что оборотень не выдал бы себя ни единым звуком, если бы не посчитал это необходимым. С его уникальными способностями он мог бесшумно проскользнуть сквозь густой бурелом, а не то что пройти сквозь редкие заросли, окружающие поляну. Не иначе Зур еще издали и увидел, и услышал разговаривающих и не хотел, чтобы его приняли за подслушивающего.

— Я принес для нас завтрак, господин, — негромко пояснил оборотень, и Алексею даже показалось, что на его лице проскользнула тень самодовольной улыбки.

— Мы договорим позже, если ты не возражаешь, мой возлюбленный господин. — Эльви улыбнулась, но вот в ее улыбке как раз ни удовольствия, ни радости не было.

— Только если ты хочешь поговорить еще о чем-то, — качнул головой Алексей. — Потому что эта тема исчерпана. Я подумаю надо всем, что ты сказала, но обсуждать тут больше нечего.

Он направился к ожившему лагерю. Настроение отчего-то испортилось, и в голове даже мелькнула мысль, что не стоило ходить с Эльви на этот разговор. Ведь все сказанное ею и без того занозой сидит в его голове. Лучше бы он пошел на поводу у своих животных желаний и не дал девушке начать этот разговор, заняв ее более приятным делом. Как раз успели бы до пробуждения всего лагеря…

Зур на пару с Отороком вовсю колдовали у костра, споро разделав тушу косули и теперь поджаривая сдобренные лесными травами ломти нежного мяса над углями притушенного костра. Мясо только начало румяниться, но аромат над поляной стоял такой, что было странно, отчего это все охотники, рыщущие в поисках беглецов, не примчались сюда, ведомые столь чудным запахом.

Пока завтракали, солнце выбралось на видимую часть небосвода, вступив в непримиримую схватку с утренней прохладой. Конечно, силы оказались неравны, и вскоре утренняя свежесть отступила, сдавшись теплу зреющего дня. С аппетитом съев пару кусков сочного мяса, а затем, уже без оного, еще один, Алексей вновь задумался. На него с новой силой накатило желание крепко зажмуриться и очнуться в Москве, возле своей машины. Калейдоскоп мелькающих событий развенчивал все надежды на такое возвращение, убеждал в нереальности происходящего, но ведь надежда умирает последней…