Николай Грубов - Длинная дорога на запад

– Пистолет как пистолет. – Подумал он. – Ну да, большой, ну да, хромированный и со щечками на рукояти из слоновой кости. Подарочный, папашка видимо и подарил.

Парень, увидев заинтересованный взгляд на свое оружие, этого странного русского, вытащил из кобуры и протянул его Луке, при этом что-то сказал, на своем языке.

– Смит и Вессон, Милитари энд Полис, калибра 38. – С какой-то гордостью за бразильца стала переводить Элла. – Ему достался он от старшего брата, который был убит в перестрелке с бандитами.

– Хороший пистолет – Поспешил сказать Лука. – Я уже здесь у кого-то подобный видел.

Он отдал револьвер хозяину, а так как из иностранных слов помнил только несколько слов из немецкого языка, который еще в школе в него вдалбливала его училка со странной фамилией ИДТ, то и сказал что помнил:

– Гут, зер гут.

Его видимо поняли хорошо и тот стал вытаскивать другой пистолет, который висел на ремне у водителя. Вообще-то Луке было непонятно, кто этот водитель для пассажира на переднем сиденье, толи слуга, толи друг. Такой же молодой и такой же смуглый, и также как и его сосед без негритянского вмешательства в гены. Вытаскивая оружие у водителя, он невольно мешал ему ехать и тот что-то стал выговаривать ему. Другой что-то отвечать, причем повышая голос. Водитель, продолжая ехать, полностью повернулся к напарнику, при этом бросив руль, стал, размахивая руками что-то громко кричать.

Пассажиры чуть ли не хором заорали, чтобы водитель взял руль, скорость хоть и небольшая, но при такой езде можно запросто врезаться во что-нибудь. Наконец водитель нехотя вернулся к исполнению своих обязанностей. Потом они посмотрели друг на друга и громко рассмеялись.

– Шутники, блин. – Понял их пантомиму Лука. – Так можно и инфаркт заработать.

Девушки, поняв, что их разыграли, тоже присоединились к смеющимся молодым повесам. Один Лука не смеялся. Зато тут же получил оружие водителя для просмотра.

– Нификасе, то-то не сразу смог вытащить. Сантиметров тридцать пять в длину, а если еще и магазин пристегнуть, то будет как узи почти.

– Германский. – Стала переводить опять Элла. Пистолет – пулемет «Хеклер и Кох». Бронебойными пулями стреляет и магазин на шестнадцать патронов.

Лука посмотрел на парня, который от гордости за свое оружие как-то даже приосанился, и тут же вспомнил, что им говорил про бразильцев Петр Николаевич, про их непомерную влюбленность в себя и в то, что их окружает.

– Приехали, Лука скажи парнишкам «Muito obrigado».

– А что это?

– Большое спасибо.

– Сама и говори, ты же их подцепила.

Машина стояла возле достаточно большого здания. Полуподвальное помещение, сделанное из дикого камня, напоминало что-то из крепостных сооружений древности. Верхний этаж, с большими окнами сооруженный из брусьев, а может просто оббитый деревом, по внешнему виду сразу не поймешь, напоминал Луке его дачу, которую он продал соседу почти за бесценок и о которой с грустью вспомнил сейчас при взгляде на строение. Магазин создавал впечатление добротности и надежности. Яркий рисунок над широкой двустворчатой дверью вызывающе кричал, что здесь продают продукты. Можно было бы глядя на неё перефразировать известные стихи про Бородинскую битву: «смешались в кучу кони, люди». Посмотрев на этот рисунок, Лермонтов наверняка бы написал что-то типа: «смешались в кучу мясо, фрукты и залпы тысячи бутылок нам кажется слышны». На взгляд Луки полнейшая безвкусица, но заметная издалека. Видимо это и преследовали хозяева продуктового магазина.

В это время пока Лука разглядывал «ремесло» местного живописца один из парней захватив в свои руки ладонь Эллы что-то ей наговаривал. Не зная языка, Лука, чисто на слух поймал фразу: «муйту празер эй кунесэ – лу-ла.»

– Что он там ей бормочет – обратился он к Рите.

– Рад с вами познакомиться, он ей сказал.

– А как будет «до свиданья»?

– Ата авишта.

– Ата авишта – повторил Лука, протягивая руку парню, которому пришлось выпустить из своей руки ладошку Эллы, чтобы ответить ему. – Вот и отлично, катитесь дальше.

– Рита рассмеялась и что-то сказала молодым людям, после чего они тоже рассмеялись.

– Esta noite, Sinhorita. – Проговорил второй молодой повеса вдогонку покинувшей машину Элле

– Si, senhor.

– Сегодня вечером – парень сказал, а она ему ответила – хорошо сеньор. – Поспешила перевести Рита, не дожидаясь просьбы Луки.

– Ну, ну, посмотрим. – Луке почему-то хотелось вытащить свой старенький «Макаров» и стрелять, стрелять, в отъехавший мерседес. Он и раньше, будучи свидетелем как приставали к молоденьким девушкам смуглые парни с Кавказа, всегда хотел сделать что-то типа «пострелять», наглость и самоуверенность этих самцов всегда заставляло его скрипеть зубами от своего бессилия что-то изменить. Да и что тут изменишь, если девушки, как те мотыльки, сами спешат на этот огонек.

– Лука – смеющие глаза Эллы с интересом разглядывали стоящего перед ней мужчину. Он был на голову ниже девушки и ей пришлось даже слегка нагнуться поближе к нему, обдав того запахом своего разгоряченного тела, чтобы заглянуть в его глаза. – Лука, а ты, правда, меня ревнуешь?

– Вот еще, придумала невесть что. Просто я не хочу потом выслушивать от бати упреки, что тебя не сберег. – Лука засмущался, ему это и в голову даже не пришло. Он так думал, во всяком случае, но что-то в то же время говорило ему, что эта дурочка ему не безразлична, и желание перестрелять всех кто будет её домогаться пришло к нему не просто так.

– Ревнуешь, ревнуешь, я же вижу. – Продолжала дразнить смущенного мужчину Элла. – Жаль я не догадывалась раньше об этом... – мечтательно протянула девушка и облизнула своим розовым язычком пухленькие губки, заставив Луку отвернуться и на всякий случай отодвинуться от девушки.

Не сказать, чтобы он боялся женщин, были они у него, и не одна. Сарафанное женское радио подталкивало к нему в его объятия, то одну, то другую. Но в основном это были женщины и зачастую замужние. Не заморачиваясь моралью они, приходя к нему домой, требовали от него только одного. Секса! Он им и давал. Да так что они от него уходили в раскоряку и больше не появлялись. Но зато появлялись другие, что бы убедится самим в том, о чем они втайне мечтают, а убедившись, что это очень болезненно больше не появлялись. Видимо слава о его достоинстве или наоборот недостатке распространилась быстро и желающих стать спутницей жизни, как не было, так и не появились. Вот и жил, в квартире доставшейся ему от родителей, один. Друзей, кроме Михаила, а через него и полковника, у него больше не было, все свободное время посвящал своим любимым игрушкам – машинам. Как запали они ему в душу в детстве так до сих пор к ним неравнодушен. И они отвечали ему взаимностью. Еще не было случая, чтобы он не смог, как он про себя говорил, «вылечить» больную машину.