Андрей Круз - Нижний уровень

Нет, не врет. Что это дает мне? Да ничего не дает, если честно. Грант – «консельере», Энн – «крестная мать», или как там ее называть, сама ни во что не ввязывается. Недаром они даже на ячейки поделились, так?

– Ну вот и все, Ману. – Я начал ножом разрезать стяжки. – Вот и все, расслабься, не плачь, я никому не скажу, если ты, конечно, о нашей беседе не скажешь. Друзья снова, о’кей? Ты подставил мою девушку, я тебя побил, справедливость, верно? Но ты нормально, ты мужик, хорошо держался, мачо. Штаны фигня, в чистку сдашь или новые купишь. И прямо в машину отсюда беги, тогда никто не увидит. Понял? Прямо бегом. И дождь на улице, слышишь? Прямо отсюда слышно, Ману, ты прислушайся. Ну вымок, подумаешь? Под дождем потопчись, и тогда точно не заметят. Давай, Ману, беги. Звони мне, поужинаем, ага.

Еще подтирать тут за ним.

А Гранта, значит, тоже в список. Но он в нем и так давно уже. Они все в списке.

Ману убежал к машине, а мы с Джеффом стояли на крыльце, пережидая дождь. Если на нас сейчас никто не напал, то уже и не нападут, так что можно поговорить спокойно, подышать озоном. Время от времени громыхало, но уже далеко, с большим отставанием от сверкающих в тучах над заливом молний. Уходит дождь, и гроза с ним уходит.

– Скажи, что ты решил? – спросил Джефф. – Просто у меня такое ощущение, что я вроде бы это дело начал, а сам не вижу и половины картины. Что происходит?

– Происходит то, что правительство Соединенных Штатов через очень странную цепочку посредников изъявило желание пресечь деятельность этой непонятной и опасной организации. Путем ее физического уничтожения, потому что они опасны, а законной управы на них нет.

– И что ты хочешь сделать?

– А ты?

Джефф задумался. Точно, у него все же к законам уважения больше, так просто решиться ему трудно. Но решится, я его уже давно знаю, он подобную сволочь не терпит. Иначе даже не предлагал бы ему участвовать.

– Ну, если нет других вариантов…

– Надо придумать, как войти в «Маритайм Софт», – сразу перешел я к делу.

– Или выманить их оттуда, – предложил он свой вариант.

– Поджечь? – усмехнулся я.

– Неплохо было бы. – Он почему-то посмотрел на небо, словно ожидая увидеть на нем какую-то подсказку. – Но никогда не знаешь заранее, как оно загорится. Сразу погаснет или весь квартал до фундаментов. Поджечь не годится. Сколько их, по твоим расчетам?

– В офисе четверо или пятеро.

– Нелегальное оружие там есть?

– Может быть.

– Можно анонимно отправить полицию. Потом они выйдут, а там что-то можно придумать.

– Можно. А если не выйдут, а получат какие-то маленькие сроки?

– Ты в это веришь?

– Не очень, – ответил я, подумав. – Я даже могу, наверное, попросить их отпустить, но тогда мы окажемся в плохом положении. В сознании копов мы свяжем себя с убийством.

– А так не догадаются?

– Догадываться – одно, а знать точно – все же другое.

– Верно. Ладно, буду думать. Понадобится левое оружие, я полагаю.

– Ты добудешь или мне заняться? – спросил я, заранее зная ответ.

– Есть возможности?

– Предлагали недавно, – не стал я пускаться в подробности.

– Тогда ты. Только не торопись, может, придумаем что-нибудь другое.

– О’кей.

Я посмотрел на улицу. Ливень явно заканчивался, превратился в обычный дождь, а на востоке небо уже начало проясняться.

– Еще есть одно дело, – сказал я, отправляя со своего телефона координаты на телефон Джеффа. – Я завтра вечером поеду по этому адресу. Скорее всего меня там постараются убить. А я постараюсь отбиться. Хотел бы попросить тебя и Кике разведать место и организовать мне прикрытие.

Джефф удивленно поднял бровь, потом спросил:

– А тебе точно туда надо ехать?

– Точно. Мне надо… мне надо там нечто узнать. И кроме того, я думаю, что убивать меня будет не хозяйка. Убить мало, надо еще разобраться с телом, а убивать меня женщине… слишком много риска. Она подстрахуется.

– Энн Хилли? – уточнил он.

– Энн Хилли, – кивнул я, опять не произнеся ее настоящего имени. – Для того чтобы разобраться со мной, она привлечет кого-то из своих. Как минимум двоих. Если мы все правильно сделаем, то сможем сократить их численность. Причем вызовет она «боевиков», и тогда уже не будет так важно, сколько человек прячется в их офисе.

А еще мне просто надо знать. Знать точно, на сто процентов, кто она такая или что она такое. Потому что она все еще для меня… не знаю кто, но я постоянно о ней думаю. Не могу не думать.

– Я подумаю, как лучше сделать, – сказал он. – А ты бы ехал спать, у тебя вид уже, как у зомби из кино.

– Я себя и чувствую примерно так же. Поеду, действительно.

Уже когда Кике автобус подогнал, вспомнил, что так и оставил свой планшет в кабинете. Пришлось возвращаться, еще подумал, что примета дурная. А потом решил, что дурная она тогда, когда из дома выходишь, а здесь все дурное и примет не надо.

Отвез он меня все же не домой, а в госпиталь. К удивлению моему к Росите меня пропустили. Провели в палату, сказали, что у меня пять минут, и оставили с ней наедине. Охранник, расположившийся на диване в коридоре, сверил мою физиономию с фото у себя в телефоне, потом пропустил внутрь. Охранник был новый, представился как Ави, то есть Изя пустил своих израильтян в дело, тяжелая артиллерия вроде как.

Росита была вроде и в сознании, но не совсем. Поначалу я даже не понял, видит она меня вообще, а если видит, то узнала ли?

– Привет, – сказал я, и она чуть прикрыла глаза, вроде как ответив. – Ты все же молодец, guappa. Они тебя ни увезти, ни убить не смогли, а ты одного из них успела. – Я положил руку на ее ладонь, лежащую поверх простыни.

Я знаю, что говорю. Она из Картахены, она выросла на улице. Для таких, как она, сознание того, что тебя не поимели, – лучший подарок. А ее точно не поимели, одна девчонка против нескольких вооруженных мужчин – и вышла ничья фактически.

– Я тобой горжусь. Теперь выздоравливай, дальше все будет хорошо, я знаю. Почему – не скажу, это вроде как сюрприз, выпишут и тогда… Хорошо?

Я еще что-то говорил, потом заметил, как ее бледные губы растянула улыбка. Легкая совсем, но все же улыбка. Потом пришла медсестра и выставила меня из палаты, а сама взялась манипулировать с капельницами. Все, я теперь только мешать буду.

Из госпиталя вышел через другой вход, куда «Скорые» подъезжают, проскользнув через запретную зону. К дому пошел в обход квартала, на этот раз решив подойти с другой стороны. Подошел, но никакого белого «Транзита» не обнаружил, и вообще на том месте подозрительных машин не было. Или противник поумнел, или нет слежки.

Уже дома понял, что я еще и невозможно, просто дьявольски голоден. Почесал в затылке и даже не смог вспомнить, когда ел в последний раз. А, ну да, в самолете, поделил с О’Мэлли коробку тамалес, купленных на улице Медельина. И все.