Андрей Круз - Нижний уровень

– Если у меня ничего не получится, будешь пробовать.

Номер Акосты нашелся быстро, ответил он сразу:

– Какие-то новости?

– У нас все время какие-то новости. Брю выманили из гостиницы, женщина. Возможно, удастся получить ее портрет с камер слежения. Но мне нужна помощь.

– Какая?

– Принципал Академии Бальбоа Дэйвид Шварц вам знаком?

– Не очень хорошо, но… в какой-то степени.

– Нам нужен доступ к записям с камер, что установлены в школе. Мы с ним говорили, но без успеха.

Было слышно, как Акоста вздохнул:

– Не удивлен. Шварц тяжелый человек. И упрямый. И хорошо знает законы.

– Нам очень нужны эти записи. Очень.

– Что там может быть?

Вопрос наверняка был задан лишь для того, чтобы выиграть время в разговоре. Акосте явно не хотелось связываться с мистером Шварцем.

– Там может быть портрет убийцы семьи Гонсалес. За которыми приехал Брю. Этот человек, судя по всему, подсел в машину где-то возле Академии Бальбоа.

– Хорошо. – Акоста сразу же решился. – Я попытаюсь что-нибудь сделать. Но сразу скажу, что ничего не обещаю. Шварц… к тому же у такого человека достаточно много людей, к которым он может обратиться, если ему причиняют неудобства. В том числе и в этом здании.

– Я это понимаю.

– Хорошо хоть так. Я перезвоню. И не думаю, что очень скоро. Ждите.

И отключился.

Хоть так.

– Что? – спросил ждавший окончания разговора Джефф.

– Ждем. Он попытается. Отвези меня обратно, что ли.

– Поехали. – Джефф даже дверь мне открыл. – Потом мне надо еще проблемы с телом Стива решать. Он всегда хотел, чтобы его похоронили в Белфасте, так что…

Обратно катили в полном молчании. Черт бы побрал этого упрямого и принципиального Шварца. Ведь достаточно понятно объяснили ему, зачем это все нужно, – нет, уперся. И уперся лишь потому, что «правила надо соблюдать». И у него есть такая возможность, и осознание этого факта тешит ему самолюбие, наверное. Имею право отказать – и откажу. И хоть трава не расти. А я просто чувствую, что будет эта самая Сатори на записи, будет, много у них камер. Не было, наверное, другого способа войти в доверие, родители Луис все же держали ее почти что в заключении и контролировали каждый шаг. А так вот сработало. Встань у забора хорошей школы, надень очки и соответствующий наряд – и все, даже подозрений ни у кого не возникнет.

Когда уже въехали во двор нашего офиса, Джефф нарушил молчание.

– Знаешь что, – сказал он задумчиво, – я бы поискал в Интернете какое-то сообщество детей-убийц, что ли.

– А есть такое? – удивился я.

– Понятия не имею. Но сейчас все есть. Где-то Луис нашла эту Сатори, так? А мне вспомнились сразу педофилы.

– В смысле?

Что-то он меня запутал, быстро, но сильно.

– Их действительно стало намного больше в последние годы. Активных, я имею в виду, действующих. И кто в этом виноват?

– Интернет?

– Разумеется. – Джефф собрался было заглушить двигатель, но передумал, сообразил, что в машине станет жарко очень быстро. – Их не стало больше вообще, но Интернет дал им возможность сбиваться в стаи, делиться информацией, прикрывать друг друга и находить способы знакомств с детьми. И тот, кто раньше боялся даже фантазировать, вдруг начал действовать.

– Согласен, – кивнул я. – Но о педофильских ресурсах, особенно в «луковой зоне», слышали все. А вот о чем-то подобном…

– Я не утверждаю, что это именно ресурс детей-убийц. Не думаю даже, что в мире достаточно таких детей, чтобы вообще догадаться искать друг друга. Но где-то они встретились. Где-то или Луис нашла эту самую Сатори, или наоборот. Все сходится, Луис все свободное время проводила в Интернете, японка появилась как преподаватель компьютерных же знаний. Никаких подозрений.

– Согласен. Но что и как искать – я не знаю.

– Я тоже не знаю. – Джефф помассировал свою бычью шею – к дождю у него всегда начинала болеть голова. – Если бы знал, то уже бы давно все нашел.

– Пошли, я отдам тебе компьютер Стива, мы сняли с него копию…

– Лучше мне дайте копию, а компьютер оставь Виктору, – прервал меня Джефф. – Может, он что еще в нем найдет, а я все равно в них ни черта не понимаю, буду читать то, что получится открыть.

– Ну… тебе виднее. Пошли.

Когда зазвонил телефон, я уже сидел в офисе и изучал заметки, которые Стив делал по нашей работе. В общем, ничего такого, чего бы уже не знал, найти в них не удавалось. Никакой информации он «для себя» не придерживал, все было ясно и просто. Ни в отправленных, ни в полученных письмах в его почте тоже ничего важного не попалось.

Звонок у меня, как в старых телефонах, дребезжащий такой. Когда-то, когда все ставили себе мелодии, это было даже оригинально, а теперь у всех такой, давно сменить пора. А то бывает, что зазвонит у кого-то в публичном месте, и начинаешь сам за телефон хвататься. Но не сменил пока, такой звук, оказывается, на фоне любого шума лучше всего слышен.

Но сейчас телефон зазвенел почти что в полной тишине. Я глянул на экран – «Энн Хилли», я внес ее номер в память после того звонка. Даже сердце немного дрогнуло, растерялся. Блин, как школьник прямо.

– Хелло!

– Не помешала?

Какой все же тембр голоса у нее… сексуальный, иначе и не скажешь.

– Нет, ни в коем случае…

– Мы можем встретиться?

– Встретиться? – совсем растерявшись, довольно глупо переспросил я.

– Да, встретиться.

– Конечно. – Я могу встретиться, я даже очень хочу встретиться! – Сегодня?

– Это возможно?

– Разумеется. Где?

– М-м… я как-то не думала пока…

Ну неужели? Только не надо мне говорить, что эта женщина «не думала». Намеки надо понимать.

– Может быть, в «Кафе Барко»? – Я с неким внутренним облегчением выбрал место, куда рад был бы пойти сам и которое показалось бы скучным Росите. – Суши и что-то еще?

– Прекрасно! – Энн Хилли заметно оживилась. – Хорошо знаю это место. В девять? – сама предложила время она, удивив уже окончательно.

Деловые переговоры на девять не назначают. На девять назначаются свидания, чтобы потом веселиться с неспящей Панамой до утра или кто сколько может.

– Прямо там? – уточнил я и, услышав ответ, еще и закивал в трубку: – Буду. Обязательно буду.

Фух. Что-то я совсем того, поплыл, как на ринге после хорошего удара. Даже мысли все остальные как метлой вынесло. И что, неужели? А почему бы и нет… Скосил глаза, чтобы разглядеть себя в висящем в проходе зеркале, но не разглядел, у меня свет со спины, так что только силуэт виден. Ну ладно, еще не совсем старый и не очень страшный, да и особой робостью в общении с противоположным полом не отличался никогда. Разве что активности особой тоже не проявлял примерно с тех пор, как ко мне перестали обращаться «молодой человек». Но и не монашествовал, опять же, целибат не про нас придумали.