Андрей Круз - Выживатель

На пароме. А там острова прибрежные, у самого Чарлстона, будем сначала их «отжимать» у психов, тоже обзаводиться наземной базой и дальше принимать на ней людей… если люди в тех краях уцелели. Но должны уцелеть, все же мы вид удивительно живучий, всех нас не изведешь, как ни старайся. Будут люди, обязательно будут.

Пит – мужик слегка за тридцать, бывший американский пехотный сержант, полез в сумку, вытащив оттуда шуршащий фольгой сверток. Сэндвичи. Пайки у нас с собой тоже есть, понятное дело, все как положено, но домашний бутерброд лучше. Я тоже, к слову, голодный уже, поэтому долго сомневаться не стал, полез за своим «ланч-боксом» и термосом.

Питу повезло. Или не повезло, скорее, а он сам себя спас и, что особенно важно – спас свою семью. Эпидемия их просто миновала, не заразились, может быть, потому, что жили не в самом городе, а на ферме неподалеку от Куитмана, что в Джорджии, а на прививки Пит семью не пустил. Никого из них, хоть жена, с его слов, ругалась с ним насмерть. Поэтому все и уцелели, после чего Пит, из армии к тому времени уволившийся и водивший собственный восемнадцатиколесник, посадил отца, жену, сестру жены и троих детей в спальный отсек своего «Питербилда» и на нем прорвался во Флориду, слушая передачи «Радио Спасения». Откуда его с семейством перекинули на Тринидад, а после того, как Пит сказал, что хочет присоединиться к спасателям – на Кюрасао. Там мы и познакомились. Теперь он у меня вроде как заместителем.

Так, у Пита в свертке классика жанра – сэндвичи с ореховым маслом и виноградным желе, самое американское из того, что можно вообразить, даже чизбургер от этого отстает. Чизбургер, к слову, у меня… почти чизбургер, скорее сэндвич с сыром, ветчиной и майонезом. Кофе горячий еще, к слову.

Глядя на нас, потащили из сидоров еду остальные, пустым никто не летел. Может, даже с моей подачи, это я советовал запасаться, потому что обслуживания в полете не ожидается, лететь долго, а это еще и одно из немногих развлечений. Хоть жуй, хоть в окно гляди, хоть совмещай удовольствия. С вертолета еще на землю глазеть можно, а вот когда долго самолетом над морем, так и глянуть не на что. Сейчас, к слову, земля снизу потянется, уже к материку подлетаем. Воздухом – оно не землей, полчаса – и мы уже над полуостровом.

– Тёрки-Пойнт, – снова заговорил Марк. – Слева, на одиннадцать, сейчас увидишь.

– А что это?

– Атомная станция, я туда людей высаживал. Острова, к слову, пока от нее питаются.

Я всегда думал, что атомные станции – это проблема. Видел даже карты, показывавшие, что случись чего, и из-за них половина Восточного побережья Америки станет безлюдной. Пятьдесят миль вокруг каждой такой – гарантированно опасная зона. Скорее даже смертельно опасная. Что-то где-то выкипит, что-то должно гореть и расплавляться, а затем взрываться, везде устраивая Чернобыли.

Оказалось, что все не так. Автоматика это все предусматривает и в случае любых неполадок начинает станцию глушить. И вода в бассейнах с отработанными топливными элементами выкипеть не может, потому что там замкнутый цикл, бассейн всегда ниже уровня большого водоема, возле которого станцию всегда строят, в общем – фантастика. Труднее эту станцию потом запустить, чем больше пройдет времени после самозаглушения – тем труднее.

Поэтому на станции люди Бреммера высаживались затем, чтобы просто дать тем работать. Глушили лишние реакторы, снижали мощность на рабочих, бесконечно далеко растягивая запас топлива, и в общем, некоторые части побережья до сих пор оставались с электричеством. Та же Тёрки-Пойнт энергию вовсю дает, а на Флорида-Киз от нее, считай, прямой кабель, так что получилось запитать.

Это Рэй, кстати, организовывал команды, которые высаживались на станции. Говорит, что если бы я тогда бизнес не бросил, то командовал бы сейчас не группой спасателей, а всей службой. Может, и так.

Ну да ладно, я и так начну, мне нормально. Тем более что в этом все же есть та самая справедливость, о которой я уже сказал: спасли меня, теперь спасаю я. Людей нужно много, их не хватает, а уцелело мало. Бреммер планирует кроме Тринидада и Кюрасао занять еще и соседние острова, и на последующие времена у него планы есть, он их не скрывает, так что работа у меня хорошая, правильная. Я с такой людям могу в глаза смотреть прямо, а то как-то даже неловко получилось – везде беда, а я ее с самого начала на лодке пересидел. Кстати, таких яхтсменов подошло к островам не так уж и мало, не один я такой сообразительный – карантин на борту держать, а дальше радио дело сделало, как только начало вещать. Где мы его впервые услышали? Да почти сразу, только от Испании отошли. После чего уверились, что Рэй нам правильно направление задал.

Точно, вон она, станция, увидел теперь. Чего там только не намешано, на земле, а над всем этим две огромные градирни возвышаются. Или это не градирни? И какая-то жизнь на станции видна, вон белый пикап по территории едет, вон еще грузовик какой-то… и люди возле него, стоят, разговаривают вроде. Нет, на нас уставились, один даже рукой вертолету помахал.

А вот в Майами ночной кошмар. В прямом смысле ночной, психи по ночам активней, но и днем уже так, как раньше, не прячутся, к слову. Они вообще постоянно меняются, причем так, что это настораживает все больше и больше, черт знает, куда это все ведет и куда выведет. Погиб город Майами одним из первых в этих краях. Флорида вообще место нехорошее при всяких катастрофах – тесно в ней, людей очень много, при этом много пенсионеров, и все дороги болотами зажаты, а без дорог и не проедешь никуда толком, вот и началось здесь в полной мере. Хотя, говорят, из самого Майами до сих пор выживших вертолетами вывозят, то тут снимут с какой-нибудь крыши, то там.

– У меня чай, не хочешь? – Крепкий парень с короткой стрижкой и светло-оливковой кожей показал мне ярко-красный термос.

Это Луис Ортега, он как раз из Майами, служил в полицейском SWAT. Его с обязательной прививкой банально пропустили, он тогда в отпуске был, когда начали их всех колоть, а затем он ногу вывихнул и оказался в постели, не ходил на службу. Когда началось – просто прятался, днем таская продукты из магазинчика напротив и по ночам стараясь не издавать ни единого звука, до тех пор, пока не услышал передачу с Ки-Уэст. Добрался до побережья, дождался спасательного судна, просигналил красной ракетой, уцелел. Про семью свою ничего не знает, у него родители и сестра в Форт-Лодердейле жили, связаться с ними так и не удалось. Погибли, скорее всего.

– Спасибо, я сейчас лучше кофе, все никак проснуться не могу, – покачал я головой.

Это он уже мои привычки выучил – я и сам не знаю, что люблю больше, чай или кофе. То одно пью, то другое.