Алексей Калугин - Начало

Орсон взмахнул бумагой, которую держал в руке, так, словно это был обвинительный приговор, вынесенный Джеку-Потрошителю. Окончательный и безапелляционный.

– Бамалама, Док, – восторженным полушепотом произнес Брейгель. – Я просто млею, когда слышу, как врачи произносят подобную белиберду. С одной стороны, меня удивляет то, как им удается выговорить столько непонятных слов, ни разу не запнувшись и не сбившись с ритма. Это ведь покруче любой скороговорки будет! С другой стороны, меня умиляет то, что они абсолютно уверены в том, что все вокруг понимают, о чем они говорят. И самое интересно, невозможно понять, на самом ли деле они так думают или же издеваются над нами?

– В самом деле, Док, объясни все по-человечески.

– Изменения, которые я перечислил, характерны для синдрома хронической усталости.

– Хочешь сказать, что все жители этой деревни работают день и ночь, не покладая рук?

– Синдром хронической усталости это не переутомление. Это заболевание, этиология которого до сих пор не известна. Большинство специалистов отдают предпочтение инфекционной теории. Но кто-то считает, что синдром хронической усталости является следствием психических расстройств. Есть и другие теории. Однако для синдрома хронической усталости характерна определенная картина изменения состава крови, которую мы и наблюдаем у местных жителей. А также внешние проявления в период обострения: апатия, депрессия, беспричинные приступы ярости, агрессия, часто с последующей амнезией.

– Черт, один из местных ни с того ни с сего кинулся на меня с ножом.

– Надеюсь, не Павел?

– Нет, тип с бородкой и в очках, похожий на Троцкого.

– И что потом?

– Ничего. Хотел, чтобы я ему нож вернул.

– А как реагировал на это Павел?

– Спокойно. Сказал что-то вроде того, что нынче все немного не в себе.

– Бамалама, Док! Так что же, получается, мы тоже можем подцепить эту заразу?

– Я вас предупреждал о соблюдении мер безопасности.

– Ну, хорошо, – поднял руку Осипов. – Синдром хронической усталости – это все же не чума и не холера. Допустим, все или почти все местные жители больны. Что нам это дает?

– Это объясняет их странное поведение.

– Те, что пришли сдавать кровь, тоже вели себя неадекватно?

– Ну-у… – Орсон в задумчивости потеребил листок бумаги. – Это смотря с чем сравнивать…

– Док, – укоризненно наклонил голову Брейгель. – Давай по-честному. Они все были безумны. В той или иной степени.

– В той или иной степени, – согласился Орсон.

– И в чем это конкретно выражалось?

– Тот, который без зубов, все время рассказывал скабрезные анекдоты. На мой взгляд, совершенно не смешные. При этом сам смеялся взахлеб. Так, что едва не синел. И все время руками размахивал. «Манчестер Юнайтед» трижды засыпал, сидя на корточках, а проснувшись, не мог понять, где он находится и даже своих односельчан не сразу узнавал. Старик периодически начинал вести себя, как маленький мальчик. Испуганно оглядывался по сторонам, плакал, размазывая слезы кулаком, уверял, что ни в чем не виноват, да и вообще не хотел никому ничего плохого, спрашивал, где его мама… Причем, это не было похоже на старческий маразм. Он вел себя совершено естественно. Действительно, как маленький мальчик… А женщина на полном серьезе рассказывала о своем муже. Сначала он был красным командиром, близким другом Ленина, брошенным в застенки КГБ. Потом – космонавтом, отправленным на Луну и до сих пор там пребывающим по причине неисправности транспортного средства. Причем, если первый ей даже не пишет, то второй регулярно звонит на сотовый и жалуется на плохую еду. Под конец, уже собираясь уходить, она вдруг вспомнила, что ее муж – секретный физик, работает в тайной лаборатории, расположенной под московским Кремлем, со входом через мавзолей, и занимается созданием вечной батарейки для китайских электронных часов. Попросила при случае передать мужу, что у нее все в порядке, дети растут и ждут его возвращения. Правда, тут я уже не понял, о каком именно муже идет речь, о том, который физик, или о том, что на Луне.

– Самое любопытное, – подался вперед Брейгель, – что все остальные относились к странному, мягко говоря, поведению других, как к чему-то вполне естественному. Их это не пугало, не настораживало и даже не удивляло ни капли.

– Мы тоже столкнулись с чем-то похожим, – кивнул Камохин. – Женщина, в доме которой мы нашли пакаль, показывала фотографию мужчины в форме танкиста времен второй мировой и уверяла, что это ее муж.

– Постой, постой, – поднял руку Брейгель. – Вы нашли пакаль?

Камохин улыбнулся, открыл лежавший на столе чемоданчик и достал из него металлическую пластинку с изображением дерева.

– И где разлом?

– Самое интересное, – Камохин кинул пакаль поверх рассыпанных по столу бумаг, – что разлома нет.

– Как это? – непонимающе вскинул брови Орсон. – Пакаль – есть, а разлома – нет?

– Пакаль подарил женщине наш старый знакомый Павел. Он же твердит, что нашел его где-то в поле, неподалеку от деревни, но толком не помнит, где именно. Так что, полагаю, завтра придется брать его в оборот.

– Зачем? – непонимающе пожал плечами Брейгель. – Пакаль ведь у нас – можно возвращаться.

– Пакаль – это только наш пропуск в следующую аномальную зону. Пока мы приносим пакали, Кирсанов предоставляет нам транспорт, инвентарь и полную свободу действий. Доска пакалей для него – идея-фикс.

– А ты считаешь, что пакали не важны?

– Не так важны, как думает Кирсанов. Пакали – это всего лишь элементы игры. Очень сложной, многоуровневой игры, правила которой нам неизвестны. Наша задача – понять, как связаны между собой пакали, разломы и «серые». Только так мы сможем стать полноценными игроками, а не разменными фигурами в чужой игре.

– Мир рухнет скорее, чем мы это поймем, – усмехнулся Брейгель. – Но, в принципе, мне нравится решать головоломки.

– И еще – мы должны понять, что происходит в этой зоне, – указательным пальцем Орсон ткнул в середину пакаля. – Здесь нет никаких видимых аномальных проявлений. Однако у местных жителей наблюдаются симптомы одного и того же заболевания, похожего на синдром хронической усталости. А если есть заболевание, то непременно должна быть и его причина. Которая, по всей видимости, попала сюда через разлом. Если это инфекционное заболевание, то, покинув зону, мы рискуем вынести болезнь за ее пределы.

– В деревне не было смертных случаев.

– Это не значит, что заболевание не опасно. Что, если весь мир сойдет с ума?

– И что ты предлагаешь, Док? Ждать, когда мы почувствуем признаки приближающегося слабоумия?

– Найти разлом. Что бы ни было причиной неадекватного поведения местных жителей, оно должно находиться там.