Михаил Кликин - Один

Ну и резиновая дубинка с наручниками, о которых я уже говорил.

Почти сразу (и пяти минут, наверное, не прошло) мы въехали в небольшую деревеньку, которую я всегда считал заброшенной. Кособокие, полуразобранные-полуразвалившиеся избы прятались в зарослях сирени, малины и терновника. Вряд ли в беспризорных домах осталось что-то ценное – их на протяжении нескольких лет грабили проезжающие. Но я все же притормозил немного, осматриваясь. И увидел вдруг, что в терновнике и малине шевелятся, выбираясь к дороге, уродливые фигуры обращенных. Было их не меньше дюжины, но откуда они там взялись? Меня дрожь пробрала, когда я сообразил, насколько же близко мы были к этим тварям, когда осматривали перевернувшуюся «Ниву».

– Видишь? – спросила рация.

– Вижу, – ответил я. – Прибавим ходу!

Я был ведущим, Димка следовал за мной. Не так уж и много нам оставалось проехать. И я, представив последние километры пути, подумал, что сейчас немногим отличаюсь от Минтая, который обманом заманил нас в свой дом.

Я не обманывал, как Минтай.

Я просто о многом умалчивал. Например, о бездорожье на последнем участке пути. О своем намерении загнать обе наши машины в непролазную грязь – и там их оставить. Я собирался сделать это, чтобы уже никто не мог пойти на попятную. А я лучше остальных представлял, с чем нам придется столкнуться в самое ближайшее время: с голодом, холодом, неустроенностью. Я понимал, что моим городским товарищам жизнь в глухом тупике придется не по нутру. И я не хотел оставлять им возможность вернуться туда, откуда мы с таким трудом выбрались, – в большой мир, где есть консервы, оружейные склады, мощные автомобили, бензиновые хранилища, бетонные заборы, супермаркеты, дороги, лекарства.

Я видел достаточно, чтобы понять, что тот мир уже не принадлежит нам.

Он принадлежит зомби.

И кто бы ни пытался выжить на их территории – он обречен, как были обречены герои фильмов, о которых так любит рассуждать Димка.

Я принял единственно верное решение – уехать от загнивающих остатков цивилизации, чтобы жить на полном самообеспечении.

– Ты изменился, – сказала Катя, и я вздрогнул. – В тебе какая-то сила появилась. Решительность.

Я пожал плечами:

– Да вроде бы остался такой, как был.

Она пристально смотрела на меня. Я следил за дорогой и хмурился.

– Я думаю, что совершила большую ошибку.

Оля сидела за нами и наверняка слышала каждое наше слово.

– Почему вы поругались? – спросил я.

– Он недалекий жадный дурак, – ответила Катя. – И трус к тому же. Это ведь я заставила его сбивать зомби, лезущих к вам в «Меган». Это я вас спасала, а он просто крутил рулем того несчастного «Логана».

– А как же шесть миллионов в чемодане? – Я быстро глянул на Катю. – Это же показатель, что твой Миша – человек с будущим.

– То будущее осталось в прошлом. – Она сделала вид, что не замечает ехидства в моем голосе. – Все изменилось. Ты же понимаешь.

– Понимаю, – согласился я.

– Я думаю, что совершила большую ошибку, – повторила она. – Может быть, начнем все сначала?

Я невольно глянул в салонное зеркало. Дернул плечом.

Оля была рядом. Она слышала все, несмотря на шум.

– Почему ты молчишь?

– Нет! – резко ответил я.

Она, кажется, сильно удивилась.

– Ты мне отказываешь? Обижаешься на меня? Я понимаю. Я сделала глупость. Предала тебя. Причинила тебе боль. Я не прошу забыть о случившемся. Я прошу простить меня.

В ее голосе было что-то, чего я не слышал никогда раньше.

– Нет, – сказал я. – Не надо об этом больше. Все кончено.

– Ты уверен?

– Да.

– Ладно… Хорошо… Как скажешь…

Она заплакала. Это так меня поразило, что я едва не выпустил руль.

– Прекрати, – сказал я, хмурясь. И она успокоилась.

Все же она была очень сильная.

Налет на аптеку прошел идеально – иногда мы умели действовать, как сплоченная и сработанная команда.

Километра за четыре до назначенной цели я велел остановиться. Прямо на дороге мы провели короткий брифинг – договорились, что и как будем делать, распределили роли. Минтай в это время чистил «макаров», смазывал его машинным маслом. Действовал он довольно умело, насколько я мог судить. Неудивительно, что Димка решил доверить пистолет ему, тем более что на тот момент уже все знали о моих непростых отношениях с короткоствольным оружием.

В село мы въезжали на максимальной скорости. Я был первым – показывал дорогу. Проскочив мимо новорубленой церквушки, вывернули на маленькую площадь, остановились у ближайшего домика – старой избы с пристроенным мансардным этажом: внизу располагалась аптека, наверху жили ее хозяева. Димка выскочил из «Мазды», держа в руке приготовленный трос, зацепил один крюк за буксировочную петлю на моей «десятке», второй крюк повесил на решетку, закрывающую окно аптеки. Я включил заднюю передачу, натянул трос – решетка легко вывалилась, мне даже дергать не пришлось. Димка тут же подогнал «Мазду» к окну, вспрыгнул на капот, стволом автомата выбил стекло, заглянул в небольшой зал аптеки, подсвечивая себе фонариком. Сложил пальцы кольцом – показал «ок». Я на этот момент уже отцепил и отбросил выдернутую решетку. Увидев Димкин жест, бегом вернулся в салон, поддал газу и бросил сцепление – машина прыгнула вперед. И опять мы поставили автомобили под углом друг к другу, образовав таким образом небольшое укрытие. Я распахнул дверь, оставив мотор работающим, накинул промасленный ватник на торчащие из рамы стекла и, кряхтя, полез в разбитое окно. Димка прикрывал меня, светил фонариком. Минтай с пистолетом и монокуляром карабкался на мятую крышу «Мазды». Катя перебиралась за руль «десятки», а Оля, встав внутри треугольника, образованного машинами и стеной аптеки, уже готовилась принимать лекарства.

У меня при себе имелся список, составленный Романом, но, обернувшись, я понял, что времени на подбор лекарств не будет – на площади появились первые зомби. И я, опрокинув одну зеркальную витрину, разбив топором другую, начал грести все, что попадалось под руку – из шкафов, из холодильника, с полок и стеллажей. Я набивал пластиковые пакеты, запас которых всегда возил в машине, и выкидывал их в окно. Два, три, четыре пакета. На маленьком столике у входа я увидел томик с крупной надписью «Справочник» на красной обложке, схватил его, понимая, что он может оказаться важней многих лекарств, подбежал к окну, бросил книжку Оле, оценил обстановку.

Зомби были метрах в пятидесяти.

Димка целился в ближайшего.

Минтай что-то орал, замахивался «коктейлем Молотова».

– Три минуты еще! – крикнул я и опять кинулся к взломанному шкафу с биркой «антибиотики»…

Стрелять Димка так и не решился – патроны жалел, как он потом признался. А вот свежеразлитые «коктейли Молотова» ему жалко не было – чего там жалеть? – масло, бензин, кусок простыни и пивная бутылка. Подступы к аптеке полыхали, но огонь этих тварей не останавливал, а разве только слегка дезориентировал. И Минтай парочку зомби все же грохнул, испытав пистолет. Только не очень-то нам это помогло – счет собравшихся вокруг нас обращенных шел уже на десятки. Я вывалился из окна аптеки, когда они лезли на наши машины. Кого-то даже рубануть топориком по морде успел. Катя на тот момент уже перебежала в «Мазду», освободив мне место за рулем.