Георгий Савицкий - Поле боя — Украина. Сломанный трезубец

Щербина разворачивает свой истребитель для атаки новой цели, но в этот момент Су-27 сотрясает мощный удар — его все-таки настигла вражеская ракета. И все же Олег успевает выпустить Р-73. Табло отказов горит красными и желтыми сигналами. «Отказ основной гидросистемы. Пожар правого двигателя», — перечисляет повреждения речевой информатор. Олег и сам видит, как стрелка тахометра [38] Тахометр — указатель оборотов. стремительно уходит к нулю. Красные и желтые отблески играют на сосредоточенном лице летчика. Отключить подачу топлива, убрать обороты правого двигателя, автоматическая система пожаротушения работает, переключиться на дублирующие системы — руки делают все сами, четко и слаженно — вот когда пригодились долгие выматывающие тренировки по действиям в «особых случаях». А мозг в эти сжатые секунды оценивает степень опасности, анализирует возникшую аварийную ситуацию, просчитывает сотни вариантов действий.

Краснозвездный истребитель уходил в пологом пикировании, оставляя дымный след от поврежденного двигателя. За ним пристроилась пара F-15E, американские стервятники рассчитывали добить поврежденный истребитель. Но ведущий зашел на цель со слишком большой скоростью и проскочил над Су-27. Чем тут же и воспользовался Олег. Дав ручку на себя, он поймал американский истребитель в прицел и с минимальной дистанции высадил оставшийся боекомплект пушки по «Орлу». Американский самолет вспыхнул и ткнулся в землю. В этот момент Су-27 получил еще одно попадание ракеты. «Отказ системы управления. Отказ левого двигателя. Пожар левого двигателя», — сообщил речевой информатор.

«Вот и все. Теперь кости — за борт!» — подумал Щербина. Опустить щиток шлема, переключить подачу кислорода, подобрать руки и ноги, спину — ровно, иначе двадцатичетырехкратная перегрузка за полсекунды сломает позвоночный столб, как спичку, голову откинуть на заголовник. «Поехали!» — Олег нажал на предохранители и рванул красные ручки катапульты. Полыхнули заряды самоуничтожения на секретных приборах, клацнули аварийные обхваты, отлетел колпак кабины, и чудовищная сила вышвырнула кресло из кабины гибнущего истребителя. Катапультное кресло закрутило в потоке, свет в глазах летчика померк.

Генерал стоял на краю взлетно-посадочной полосы и следил за садящимися самолетами. Ему уже доложили о потерях — было сбито три истребителя Су-27, один из бомбардировщиков разбился уже на обратном пути, летчики Су-24 не имели опыта полетов на сверхмалой высоте. Девятка «Грачей» потерь не понесла, хотя два штурмовика сели на вынужденную, дотянув, как говорится, «на честном слове и на одном крыле». Командир прикрывающей восьмерки Су-27 тоже не вернулся из боевого вылета. А у него осталась беременная жена… Как ей теперь в глаза смотреть?..

Генерал развернулся и, сгорбившись, пошел к штабу.

— Все сели? — встретил его вопросом командир полка.

— Все. Из тех, кто вернулся…

— Черт! — полковник Михайлов в сердцах шарахнул кулаком по столу. — Не нужно было отпускать его в этот вылет. Щербина — самый опытный летчик в полку.

— Если бы не он, то америкосы посбивали бы все наши самолеты, — тихо ответил генерал. — Он спас всю группу…

Полковник Михайлов с силой сжал виски.

— Что я его жене скажу?

Так они и сидели молча, никто не решался первым признавать страшную правду. Примерно минут через сорок в штаб ворвалась растрепанная Оксана.

— Где он?! Олег уже сел?

Полковник Михайлов оторопело поднялся со своего места.

— Оксана, ты как сюда попала?!

— Дежурный офицер на КПП пропустил. Геннадий Викторович, где Олег? — повторила она свой вопрос.

— Понимаешь, Оксаночка…

Уже по тону полковника Михайлова Оксана поняла все и медленно опустилась на стул. Готовое сорваться рыдание застыло на ее губах.

Внезапно снаружи раздался какой-то шум и звуки, похожие на работу мотоциклетного мотора. Полковник Михайлов выглянул в окно и не поверил своим глазам — над полосой кружился легкий самолетик, в котором полковник опознал польскую «Вильгу» — буксировщик планеров.

Все не сговариваясь выбежали из штаба. Самолет покрутился и пошел на посадку. Было несколько странно видеть его рядом с грозными «МиГами» и «Су». Зарулив на стоянку, где раньше стоял Су-27 капитана Щербины, летчик выключил двигатель. Открылась дверца, и на бетонку спрыгнул не кто иной, как сам капитан. Немая сцена продолжалась недолго, набежавшие летчики взяли его на руки и стали подбрасывать своего командира.

— Живой, чертяка! Живой!!!

— Да что вы делаете?! Да, елки!.. Отпустите.

Наконец, смеющиеся летчики поставили своего командира на землю. К нему подбежала Оксана и бросилась на шею, плача от счастья.

— Олеженька, ты вернулся! Родной мой.

— Оксанка, ну куда бы я от тебя делся?! Не плачь, любимая, перестань… Солнышко, неудобно же перед командирами…

— Ничего-ничего, дело молодое, — улыбаясь, разрешил генерал.

— Товарищ генерал, все сели?

— Все, кто вернулся. — Генерал рассказал ему о разбившемся бомбардировщике.

— Ясно, — вздохнул летчик. — Принимайте трофей, — он указал на легкий самолетик. — Кстати, — он хлопнул по плечу подошедшего Александра Черных, — твое пиво — в «Вильге». Ящик «Хольстена» подойдет?

— Что, махнул не глядя? — усмехнулся генерал, вспомнив незабвенный фильм Леонида Быкова.

— Да нет, трофей внутри. Я вам сбитого американца привез.

— Ну, дела! Олег, как это у тебя получилось?

— Напоите чаем — расскажу.

…Олег пришел в себя от резкого порыва ветра. Автоматической системе все же удалось стабилизировать катапультное кресло и принудительно раскрыть парашют. До земли уже оставалось меньше сотни метров, оранжево-красный купол раскачивался под порывами ветра, который нес парашютиста поневоле на деревья. Олег успел сгруппироваться. Ноги вместе, руки на лямки, тыльной стороной внутрь, чтобы не поранить предплечья о ветви. Перед глазами мелькнула зелень, раздался хруст и треск. Летчик пробил крону молодого деревца и завис, раскачиваясь на стропах в полутора метрах над землей.

Олег щелкнул замками отцепки подвесной системы и упал на мягкую траву. Ощупав себя и убедившись, что кости целы, Щербина поднялся на ноги. Немного кружилась голова, подташнивало, во рту чувствовался солоноватый привкус крови.

Летчик огляделся. Рядом лежало катапультное кресло, отделившееся в момент раскрытия парашюта. Он подошел, оторвал верхнюю часть сиденья. Внутри находился контейнер с носимым аварийным запасом: едой, медикаментами, сигнальными патронами и специальными дымовыми шашками. Здесь же были уложены аварийная рация «Комар» и самая увесистая и необходимая на войне часть аварийного снаряжения — укороченный автомат Калашникова АКС-74У и три запасных магазина к нему. Еще два Олег носил в самодельном разгрузочном жилете поверх камуфлированного летного комбинезона. В жилете также была кобура со «стечкиным» и запасными обоймами, боевой нож, выменянный еще давно у одного десантника, аптечка, пара перевязочных пакетов, галеты, шоколад, фонарик и прочая нужная мелочь.